Татьяна Латукова - Ведьма в лесу. Ведьма 1.0

И так далее. И тому подобное. Никаких сведений о настоящем имени Френда. Зато полтора десятка версий, почему Френд оказался в Америке. И столько же мнений о том, чем эта загадочная личность занималась в жизни. Сплошные тупики.

Решив подойти к проблеме с другой стороны, очередным утром я отправилась на поиски сослуживцев мамы в министерстве. Вероятно, время, необходимое для проникновения в какие-либо кабинеты, является во вселенной некоей постоянной величиной. Сравнительная легкость моего проникновения в комитеты образования явно компенсировалась неприступностью министерства. Если районные кабинеты «главных по школам и училкам» сменили вывески, но остались на своих местах, то министерство пережило несколько слияний-разделений, переездов, расформирований и прочих передряг. Никаких обнадеживающих контактов, никаких старых теток, любящих посплетничать.

Единственной зацепкой стал выцыганенный у одной девочки из архива телефон заслуженной работницы отдела кадров – некоей Анны Ивановны, которая недавно вышла на пенсию, но до этого проработала во всех ипостасях министерства лет двадцать пять. Увы, милейшая по рассказам Анна Ивановна на деле оказалась весьма вредной старушкой. Со всем своим опытом общения с дамами преклонного возраста я так и не смогла ее уговорить на встречу. Уперлась в непроницаемую стену.

Наконец, и еще одна ниточка растворилась во времени, так и не давшись в руки. Мой визит к Косте казался не совсем напрасным. Брат выболтал мне информацию, добыть которую самостоятельно я, вполне вероятно, и вовсе не сумела бы. Даже через пару лет хождения по кабинетам. А теперь я знала номер дома ребенка, в котором я была до усыновления. Увы, оказалось, что этот дом ребенка был расформирован несколько лет назад (видимо, тогда же Косте удалось заполучить наши документы). Обе дамы, руководившие заведением в интересующий меня отрезок времени, уже умерли.

Еще один тупик.

Бедный Минотавр, тяжело тебе было день за днем слоняться по лабиринту. А ты все же был внуком Гелиоса. Что же делать нам, простым смертным?

Очередной конец дня оказался совсем пустым и тоскливым. Кирилл взял меня на презентацию книги модной писательницы. Краткое содержание всего происходящего вполне выражали детские стишки «Дело было вечером, делать было нечего». Кирилл был в любимой роли птицы-говоруна. Переговорить его не смог даже пресс-секретарь депутата Думы. Я послушно изображала фею – нечто красивое, эфемерное, недосягаемое и порядком глупое. Это последнее защищало меня от необходимости вступать в беседы.

Вместо еды предлагали малосимпатичные драные кусочки на палочках. Книгу о путешествии девочки-привидения в мир волшебных самолетиков и говорящих собачек я не читала. А услышав пару мнений о том, что эта сказка – «квинтэссенция авторского философского взгляда, консолидирующего солипсизм и сенсуализм», обрела уверенность, что и не буду читать. Зачем мне такие чужие приходы? Своей дури в голове хватает. Новое платье стерло мне кожу на талии слева каким-то дефектом на шве, и мои мысли свелись к тому, чтобы двигаться максимально осторожно, не тревожа ранку.

Уже в момент трогательного прощания с героиней вечера и хозяевами галереи, где происходило действо, я вдруг заметила девушку в обтягивающем кожаном топе. И вспомнила о человеке, у которого, возможно, есть список контактов отца примерно шестилетней давности. Причем список не формальный, а самый что ни на есть рабочий, актуальный. Идея снова встретится с Дориком не вызвала ничего, кроме стойкого подташнивания и иррационального чувства вины перед Кириллом. Но другого пути я не видела. Самый последний способ с получением информации от привязанного к стулу папы (миром дело точно не решить) отложим на потом.

В середине ночи, прикрывшись шумом душа, я позвонила гению компьютерных игр и договорилась, что завтра к нему заеду. Пришлось пообещать, что я привезу нечто такое, чего умудренный многолетней практикой извращений Дорик еще не видел. Боюсь, его изрядно шокирует то, что я намерена сделать.

Я приехала к Дорику вечером, в опустившейся на город темноте осенней ночи. Что-то мелкое и мокрое сыпалось с небес, намекая прохожим, что в такое время нормальный хозяин и собаку на улицу не выгонит. Увы, люди – не собаки, и сами себя успешно гонят во мрак и холод. Я чапала от метро пешком вдоль мерзких длинных заборов промзоны, где и в дневное время мало кто отваживался бродить в одиночку. Но я не боялась ни бродячих собак, ни пьяных подростков: завидев меня издали собаки сворачивали и растворялись во тьме, а подростки спешили прикинуться паиньками и пройти мимо с максимальной вежливостью. Звериные инстинкты подводят нас только в цивилизованном обществе.

С Дориком меня мои собственные инстинкты подвели очень капитально.

Наш роман продолжался всего пять недель, хотя поначалу я была абсолютно уверена, что нашла отличную тихую гавань, в которой пришвартовалась надолго. Но не сложилось. После у Дорика было еще несколько романов, о которых до меня доходили невнятные слухи. Но сама я никогда не видела его с того момента, как однажды покинула его дом.

Квартира Дорика была убежищем убежденного холостяка и домоседа. Все краски мира он воспринимал одним единственным образом – с экранов своих дорогих мониторов. Раньше у него их было три. Сколько было компов, я не знаю, но самым ценным из всех серваков и компов сам Дорик считал старенький ноутбук, с которым никогда не расставался. До тех пор, пока я не залила его вермишелевым супом.

Еще я не знала, живы ли у Дорика родители и кто они. Иногда мне казалось, что компьютерный фанат отпочковался от серверов и только по недоразумению оказался человеком. Забавно, но, при всей его любви к умным железкам, Дорика мало кто считал настоящим профи. Дорик собирал кривые конфигурации компов, которые не могли работать нормально. Он допускал дурацкие ошибки при программировании, из чистого упрямства отказываясь переделывать даже очевидные ляпы. Его нельзя было подпускать к сетям, потому что последствия оказывались обычно катастрофическими. Он грубил заказчикам и обзывал коллег. В целом, он жил только за счет того, что Москва – город большой, и всяких дураков в нем предостаточно.

Зато у него было два хобби, занимавших все его время. Одним были компьютерные игры: стрелялки, бродилки, квесты – все, что выпускалось и было модным в геймерской среде. А о втором хобби в приличном обществе обычно если и говорят, то только очень тихо и с полным отрицанием интереса к теме.

Вояж мой был напрасен. Поднявшись на площадку девятого этажа, я увидела приоткрытую дверь квартиры и поняла – Дорик тоже мертв.