Анна Артюшкевич - Уровень ZERO – 2. Пейзаж с дождем

– Где видел? – мгновенно отреагировала я.

Федор замялся и извиняющимся тоном сказал:

– Прости, но у нас свои секреты. И при ваших проблемах вам лучше о них не знать.

– Ладно, – сказала я. – А теперь подумайте: если кому-то удастся вывести примерную формулу воздействия искусства на психику человека, как он может ее использовать?

– В положительном плане или наоборот? – спросил основательный Соломон.

– Наоборот.

– Во-первых, блокировать психику людей от воздействия конкретных произведений, а, может, и всего искусства, в целом, – предположил Федор. – Для этого сгодится массовый и индивидуальный гипноз, замена истинных ценностей ложными, существуют, наверное, и другие методы. А, во-вторых, можно влиять на авторов, чтобы знак их энергии поменять с плюса на минус. То есть, заставить в свои работы противоположную информацию вкладывать. Причем, художник должен быть уверен, что правильно делает, и отдаваться процессу со всей страстью, а иначе нужного эффекта не будет. Кстати, я где-то читал, что любовь и ненависть вызывают одни и те же биохимические процессы в организме, за исключением какой-то мелочи. Но в этой мелочи – вся суть! Она-то и определяет конечный знак: плюс или минус. Не зря предки утверждали, что от любви до ненависти один шаг. А они были намного мудрее нас и знали то, до чего ученые только пытаются докопаться!

Соломон добавил:

– Представляете, каким мощным оружием стали бы Лешкины картины, если бы действовали разрушающе?

Это было уже кое-что. Часы показывали десять, мы распрощались и нырнули в холод ночного города. Борька подвез меня к дому, но во двор, забитый машинами, въезжать не рискнул.

– Негде развернуться, – проворчал он. – Добежишь?

Я кивнула. Когда отпирала подъезд, услышала тихий свист, выводящий мелодию «Черного бумера». Оглянулась: возле беседки шевельнулась тень. Я захлопнула дверь и

гигантскими скачками понеслась наверх. Влетела в квартиру, повернула ключ и прислонилась к стене, чтобы отдышаться. Этот свист в течение нескольких дней я слышала в самых различных местах и в самое разное время, но не придавала этому значения. И только сейчас поняла, что меня преследуют.

О невидимом свистуне я сдуру рассказала ребятам и почти сразу же пожалела об этом. Те переполошились и установили негласный контроль за каждым моим шагом. Сначала я это терпела. Но когда, направляясь за водой для кофе, увидала Шантера, дежурившего возле двери с табличкой Ж, пригрозила, что в целях собственной безопасности буду ходить с ним в мужской туалет. И мужики от меня отстали.

Жизнь продолжалась, творческий процесс развивался. Придумывались новые рубрики, популярность журнала росла, но для полного счастья нужна была «бомба». После общения с художниками не исключалось, что она зарыта в Житовичах. Правда, мы не могли использовать всю информацию, которую добывали: во-первых, это было опасно, во-вторых, ее следовало осмыслить, что до завершения полного расследования представлялось невозможным. Но поклевать с ладони судьбы для журнальной сенсации было реально.

И мы решили навестить дозор, зорко несущий добровольную службу в глубинах отечественных лесов. Красин находился в командировке, рассчитывать на халявный транспорт не приходилось, поэтому отправлялись на Борькином форде. С нами напрашивались художники, мы выбрали Федора, так как его коллега был слишком приметен. Был и еще один довод в его пользу: Федор умел водить машину и очень просил порулить на обратном пути, что Жукову было на руку.

Утром по тротуару скребла шершавым языком поземка, и любой нормальный человек предпочел бы осесть на даче, смакуя коньяк под тихую музыку и всполохи пламени в уютном камине. Но долг призывно затрубил сигналом Борькиного форда, и я, чертыхаясь и тоскуя по осиротевшей постели, спустилась вниз. На заспанных физиономиях любимых коллег читалось недовольство, и я злорадно подумала, что не одинока в своем пессимизме. А затем согнала Шантера с переднего сиденья, и мы отравились за Федором. Ромка всю дорогу ныл, что его сзади укачивает, что мне впереди сидеть опасно, и он согласен подвергнуться смертельной опасности вместо меня. Но я шикнула, и он успокоился.

Федор ожидал нас возле подъезда с большой спортивной сумкой и тяжелой тростью в руке. Жуков запихнул сумку в багажник, взвесил на ладони трость и покачал головой:

– Не слабо!

Художник забрал палку и сделал несколько выпадов, как в голливудском фильме. В отличие от киношных, они представляли реальную опасность.

– Откуда навыки? – удивилась я.

– Так жизнь за спиной большая, – пожал он плечами, – всякое бывало!

И я подумала: «Как же плохо мы все-таки знаем друг друга!»

Когда проезжали мимо универсама, Жуков притормозил:

– Нужно купить водки для нас и вина для дамы, а то снова придется пить спирт!

– А без этого никак? – осторожно спросил трезвенник Федор: до полной очистки организма оставались сутки, и ему не хотелось раньше времени подвергнуться искушению.

– Никак! – вздохнул Борька. – Единственный источник информации в Житовичах – дозор, а он предпочитает общаться во время застолья

Кроме спиртного, прихватили деликатесов, конфет и фруктов. Когда выруливали на шоссе, дорогу перебежала черная кошка. Заговорили о суевериях и животных. Мое детство прошло среди разной живности, и я могла написать книгу, которая полностью опровергла бы все привычные представления о них. Я убедилась, к примеру, что животные, в частности, кошки, понимают абсолютно все, о чем мы говорим. Скорее всего, не на уровне разговорной речи, а на уровне наших мыслей.

– Выходит, что кошки – телепаты? – недоверчиво спросил Шантер.

– Думаю, что не только кошки, – обнадежила я. – А еще они предвидят будущее, и я в этом сама убедилась. Может, предчувствие землетрясений и прочих катастроф обусловлено не какими-то колебаниями земной коры, а особым ощущением времени? И кошки, падая с высоты, умеют его замедлять, принимать нужное положение и не разбиваться? То есть, чувствуют прошлое, настоящее и будущее одновременно!

– А при чем тут суеверия? – не унимался Ромка.

– Представь, что кошки, особенно черные, предвидят опасность, которая может случиться с тобой в ближайшее время, поэтому и перебегают дорогу.

– Чтобы предупредить?

– Может быть. А, может, по какой-то другой причине. Вообще, на мой взгляд, лучше всех животных чувствовал Есенин. Думаю, он многое мог бы о них рассказать.

– Выходит, нам сейчас следует поостеречься?

– Ты имеешь в виду черную кошку? Не уверена, что в городе, где столько всего понатыкано на каждом квадратном месте, эта примета срабатывает.

– А пустые ведра? – спросил заинтригованный Федор.