Ремфас Асаб - Кёльнские каникулы. Вернуться в Кёльн и не умереть

Как только они закончили, к ним приблизились двое незнакомцев, которых Парвизу представил один из его сопровождающих:

– Знакомьтесь, это представители спецслужб ФРГ господа Шнайдер и Шульц. Они продолжат работать с вами и будут курировать вашу безопасность.

Попрощавшись со всеми, два попутчика Парвиза направились в зал отлета, а Шнайдер сообщил, что сейчас они отвезут Парвиза и Хавар в Кёльн.

– Как же так? А дети? Они с нетерпением ждут встречи с отцом. Мы должны ехать в Майнц, – недоумевала Хавар.

– Дети уже ждут вас на квартире, где вам придется некоторое время пожить. Ваши родственники предупреждены, можете позвонить им, – сказал Шульц.

– У Вас есть какой-то багаж, господин Дервиши? – спросил Шнайдер.

– Вот этот дипломат – весь мой багаж. Мы готовы ехать.

По дороге из Франкфурта в Кёльн Шнайдер вкратце рассказал, как развивались события после отъезда Хавар.

– Так значит, им все же удалось произвести взрыв! Как наши друзья? Есть ли жертвы? – Хавар понимала, что могло произойти самое ужасное.

– Погибли четыре человека, Ваши друзья отделались, хоть и тяжелыми, но не смертельными ранениями, думаю, совсем скоро Вы сможете встретиться с ними в Кёльне.

– Иншалла! 9 9 Иншалла (х) – мусульманская формула: во имя Аллаха, с Божьей помощью. – едва слышно произнесла Хавар

Спустя некоторое время Парвиз стал рассказывать Хавар, как ему удалось получить сведения о ее матери. Это была почти детективная история, начавшаяся с приезда в США одного эмигранта из Ирана, который с трудом нашел Парвиза буквально перед самым его отъездом в Германию. Этот человек, по имени Афшари, утверждал, что лично встречался с матерью Хавар на одной из квартир, где она нелегально проживала. По словам матери, она была тайно выкрадена какими-то людьми, напоминающими своими повадками стражей исламской революции. Длительное время ее допрашивали, пытаясь выбить из нее показания на семью дочери, которую подозревали в подрывной деятельности против Ирана. Каким-то чудом матери Хавар удалось бежать, она скрыла имена людей, которые ей помогли в этом, опасаясь за их безопасность. И теперь, без документов и каких-либо средств, она вынуждена была искать любую возможность покинуть страну, власти которой объявили ее в розыск как особо опасную преступницу. Передавая устное сообщение своим родным в Америке, она просила их не предпринимать непродуманных решений по нее вызволению из страны. На вопрос Парвиза, не передавала ли его теща письма или какой-нибудь предмет, для подтверждения сказанного, Афшари ответил, что ни она, ни он не могли рисковать, поскольку не было уверенности, что удастся выбраться из страны без проблем. Парвиз попросил Афшари высказаться по поводу возможных вариантов спасения тещи, однако получил ответ, что таких вариантов его собеседник не видит. На прощанье он продиктовал Парвизу адрес квартиры в Тебризе, где находилась теща, и пожелал удачи.

Хавар пребывала в полном отчаянье, до сих пор она думала, что достаточно найти мать и все проблемы решатся сами собой. Теперь она понимала, что может не только никогда так и не увидеть своего самого родного человека, но и вообще лишиться возможности получить хоть какие-то известия от нее. Внезапно на Хавар нашло озарение, она лихорадочно вцепилась ногтями в удерживаемую ею руку Парвиза:

– Я знаю, кто сможет нам помочь!

Ночью, после операции, Аревик приходила в сознание. Ее поразила небывалая легкость дыхания, позволяющая вдыхать воздух полной грудью. В слабом свете помещения она разглядела трубки, выходящие из ее тела и спускающиеся под кровать, на которой она лежала. Аревик попыталась резко встать, но тело ее пронзила острая боль. В палату вошла медсестра и по-русски произнесла:

– С счастливым возвращением! Как Вы себя чувствуете?

– Спасибо! Все просто замечательно, я дышу, как никогда в жизни. Только…

Что это за трубки? – Аревик повела рукой и внизу нащупала какую-то коробку, в которую входили две трубки.

– О, это неприятная необходимость, несколько дней Вам придется терпеть эти неудобства. Завтра, если все пойдет нормально, Вас переведут из реанимации в обычную палату, где разрешены посещения родственников и друзей. Кстати, некоторые из Ваших друзей с нетерпением ожидают встречу.

– Друзья? Кто это, как их зовут? – Аревик с надеждой подумала о встрече с Отари и Вели.

– Это представители той организации, которая оплатила операцию.

– Можно мне позвонить? Всего один звонок…

– Завтра, все будет завтра, а сейчас отдыхайте, перед посещением реанимации даже мы – медперсонал – сдаем свои мобильные телефоны. Здесь только внутренняя связь. Вы можете воспользоваться этим телефоном, чтобы вызвать меня или дежурного врача, – медсестра указала на аппарат, расположенный на столике у кровати. – А пока отдыхайте, набирайтесь сил перед завтрашним днем.

Медсестра оглядела внимательным взглядом постель пациентки, попрощалась и вышла из палаты реанимации.

Аревик стала вспоминать события последних дней, друзей, столь неожиданно ворвавшихся в ее жизнь, и, возможно, навсегда исчезнувшие из ее будущего. Эти мысли плавно сменились светлыми размышлениями о будущей, новой жизни, которую предстояло осваивать заново. В этом благодушном состоянии души она заснула.

Утром, как и обещала медсестра, Аревик перевели в общую палату. Ее соседкой оказалась пожилая женщина, перенесшая операцию шунтирования. Она довольно сносно говорила по-английски, и соседки по палате делились своими ощущениями после операции, планами последующего реабилитационного курса в одном и санаториев Германии, твердо решив провести его вместе.

В палату вошла медсестра и объявила Аревик, что ее дожидаются гости.

– Вы в состоянии принять их? Как Ваше самочувствие?

– Все прекрасно, зовите их, – Аревик предприняла попытку привстать, чтобы окончательно убедить медсестру.

– А вот этого делать не следует! Лежите спокойно, резкие движения Вам пока противопоказаны, – строго заявила медсестра и вышла из палаты.

Спустя несколько минут в палату вошли мужчина и женщина и направились к Аревик:

– Наши поздравления с успешной операцией! Мы долго беседовали с врачом, его заключение весьма благоприятное, – несколько смущенно произнесла женщина.

– Вы не представляете, как я вам благодарна, помочь совсем незнакомому человеку…

– Простите, мы принесли с собой цветы и конфеты, но их пришлось оставить внизу. Врачи сказали, что они Вам пока противопоказаны.

– О, спасибо, не беспокойтесь, после наркоза у меня постоянное ощущение сладости во рту, боюсь, еще долго мне придется отказываться от своей прошлой роли сладкоежки. Да и запахи пока вызывают легкое головокружение – Аревик на минуту замялась, боясь обидеть своих гостей, а затем добавила: