Ремфас Асаб - Кёльнские каникулы. Вернуться в Кёльн и не умереть

Всеволод прошел в комнату, в которой содержалась Наталия, кивком головы отослал сотрудницу, постоянно проживающую вместе с арестанткой.

– Как ты, Наталия? – почти человеческим голосом поинтересовался Всеволод, едва дождавшись ухода сотрудницы.

– Десять дней без свежего воздуха, запертая в стенах этой комнаты, какой я могу быть? – вопросом на вопрос ответила Наталия.

– Разве ты можешь винить в этом кого-нибудь, кроме себя? Ведь ты не только провалила задание, но и просто-напросто переметнулась на сторону объекта разработки, не мне разъяснять, чем грозит тебе этот проступок. Только мое доброе отношение позволяет тебе оставаться здесь. Предупреди я Центр, необходимо было бы срочно отправить тебя на Родину, где бы ты благополучно исчезла. Надеюсь, сомнений на этот счет у тебя нет!

– Это зависит от того, как ты распишешь, или уже расписал мои «проступки», – рассудительно заметила собеседница, задерживая взгляд на лице Всеволода.

– И ты еще сомневаешься во мне! Кто б разрешил держать тебя здесь, поведай я хоть толику правды?

– Зачем же ты удерживаешь меня в этих проклятых стенах?

– Затем, что в Центре знают – операцию мы провалили, хотя в нюансах пока не разбирались, но это – дело времени. И пока оно есть, нам необходимо добраться до твоего дружка и любыми правдами-неправдами завладеть его архивом. Впрочем, мы можем удовлетвориться лишь материалами о нашей агентуре в Азербайджане. Пусть обменяет их на твою свободу, и все останутся при своих интересах. Что скажешь, Наталия?

Наталия погрузилась в размышления, она понимала, что Всеволод затеял очередную игру, пока не ясную для нее в деталях, но, вне всяких сомнений, в финале предполагающую устранение ее и Вели. Далее молчать – становилось опасно, и Наталия торопливо произнесла:

– Я готова сотрудничать с тобой, если ты предоставишь убедительные гарантии моей безопасности и свободы.

– Только твоей, а как же наш любезный друг? – насмешливо поинтересовался Всеволод.

– О себе он сам позаботится! Не думаю, что тебе предстоит легкая работа, ты лучше меня знаешь, что Вели настоящий профессионал. Его не проведешь дешевой легеной, нужна абсолютная правда, которую можно будет перепроверить.

– Ну вот, наконец, дело говоришь, – похвалил Всеволод, – я поведаю тебе нечто такое, что удовлетворит и тебя, и твоего Рембо.

– Неужели в твоей жизни есть тайны, неизвестные Центру? – Наталия умело демонстрировала полную заинтересованность в разговоре.

– А это – как посмотреть! Знаешь, я сам собираюсь выйти из игры, на Родине стало скучно. Но для этого необходимо закончить порученное дело и уйти на заслуженную пенсию.

– И в этом заключена твоя страшная тайна? – саркастически спросила Наталия.

– Не торопись, помнишь наше внедрение в «Белое Братство», осуществленное Павловым?

– Как же! Тогда эта операция считалась очень удачной – Наталия, ожидая скрытых подвохов, лихорадочно обдумывала куда Всеволод клонит разговор.

– И я так думал по наивности, пока однажды ко мне не заявился Павлов с каким-то типом, оказавшимся резидентом ЦРУ. Детали тебе не интересны, словом вот уже два года как я сотрудничаю с разведкой милой заокеанской страны.

– Ого! Наш резидент в Германии – двойной агент! А ты не опасаешься шантажа со стороны Павлова? – сообщение Всеволода потрясло Наталию.

– Уже нет! Я отправил его в поездку в Берн, и твои друзья благополучно отправили его к праотцам, хотя и не смогли предотвратить готовившийся им взрыв, – Всеволод демонстрировал саму искренность.

– Какой взрыв? О чем ты? – Наталия на доли мгновенья потеряла над собой контроль.

Всеволод вкратце, но, не скрывая любопытных подробностей, пересказал Наталии события последнего времени, жадно выискивая на ее лице реакцию на сообщение о тяжелых ранениях Вели и Отари.

– И что теперь? – задумчиво произнесла Наталия.

– Теперь твои друзья на всех парах мчатся в Кёльн, и было бы весьма элегантно, если ты встретила своего любимого в знакомом ему офисе «Halbinsel». Ваш ход, госпожа Альтштадт.

– А у меня есть выбор?! – с вызовом ответила Наталия.

– Выбор есть всегда. Боюсь, однако, что в данном случае все остальные варианты, кроме моего, бесперспективны, – подвел итог разговора Всеволод.

– Хорошо, я согласна. Что нужно делать?

– Я уже говорил. Прямо сейчас ты перемещаешься в свой офис, конечно, в сопровождении нашей сотрудницы. И, упаси тебя Господь, от позывов оставить где-нибудь, хоть какой-либо знак, предупреждающий господина Ауха об опасности.

– Так значит, опасность для него существует реально? – более для формальности задала вопрос Наталия.

– Не начинай все сначала, мы все обсудили. Подумай, на что мне сдался твой воздыхатель, коль скоро согласится обменять свою любовь на паршивые документы и навсегда забыть о людях, в них упомянутых, – Всеволод старался выглядеть безразличным.

Наталия в знак согласия кивнула головой, хотя ее мысли в это время унеслись прочь от места заточения. Нужно было найти свой вариант игры, чтобы перестать быть статистом в постановке Всеволода.

Обеспокоенный непредвиденным развитием событий в Берне, Отто Шнайдер, мучительно размышлял о возможных вариантах их продолжения в Германии. Конечно, он бы и сам предпочел в одиночку заняться полезной для разведчика гимнастикой ума, но в данном случае дело принимало несколько иной поворот.

Уже в середине злосчастной поездки в Берн из-за бурных, непредсказуемых событий он был вынужден подстраховаться и сообщить своему непосредственному начальству о сохраняемой в тайне операции. После этого Шнайдер должен был регулярно составлять донесения о ходе операции, к которой был проявлен необъяснимо повышенный интерес «сверху».

И вот всего пару дней назад его вызвали «на ковер» и задали беспокоящий и его вопрос: «Герр Шнайдер, а Вы уверены, что Ваш подопечный господин Айдынлы (именно так была произнесена фамилия, что о многом говорило) не принесет на хвосте всю эту свору, способную устроить пару-тройку терактов в благословенной Германии?».

Больше вопросов к Штайнеру у начальства не было, зато его осведомили, что ближайший уход на пенсию теперь имеет не один сценарий своего осуществления. Конечно, сейчас вопрос о пенсии меньше всего его беспокоил, реальная угроза перенесения бернских событий последнего времени в Кёльн буквально леденила душу старого разведчика.

Был ли он прав, давая разрешение на выезд кагебешной двоицы в Германию? Может, стоит перехватить их до приезда в Кёльн, выявить людей, ведущих за ними слежку и начать операцию по их устранению? А что, если этот план не удастся? В руках Бергера оказались лишь оборванные нити, которые пока что не удавалось связать. Да еще эти назойливые бесчисленные «дети» позорно распавшегося КГБ, которые теперь конкурируют между собой в поисках архива, того самого злосчастного архива, из-за которого началась эта недоброй памяти операция. Эти будут все время путаться под ногами…