Ник Стоун - Мистер Кларнет

Макс пошел. Девушки оживились, выпрямились, расправили платья, устремили на него приглашающие взгляды. Хаксли вел себя примерно так же. Быстрорастворимое дружелюбие – просто положи одну ложку и размешай, – доверительность, готовность выполнить любое твое пожелание, только заплати. Продавец торгует своей душой, мечет ее, как икру, частицу за частицей.

«Говоришь, журналисты и шлюхи одним миром мазаны? А ты сам сильно от них отличаешься? Работаешь на любого, кто наймет. Так устроен мир. В конце концов, почти каждый вынужден продавать себя».

В туалете Макс обнаружил две кабинки, мужскую и женскую. Соответствующие символы были аляповато нарисованы на дверях ярко-синей и розовой краской. Пыльный покатый пол. Двери в кабинках высотой по пояс. Между кабинками комната, скрытая за занавесью из деревянных шариков. Там стояла раскладушка, на ней подушка без наволочки, рядом фонарь на перевернутом ящике из-под пива. Наверное, здесь спит бармен или ночной сторож.

Внутри кабинки черный блестящий сливной бачок висел низко, на уровне лица Макса. Сиденье отсутствовало. Сильно пахло хлоркой.

Макс слышал, как кто-то прошагал мимо кабинки, закурил, глубоко затянулся. Он вышел и увидел Шона Хаксли рядом с кабинкой. Одна нога приподнята, опирается на стену.

– Что, интересно? Записываешь на пленку процесс? – Макс презрительно усмехнулся. Он был пьян. Не сильно, но достаточно, чтобы иметь проблемы с координацией движений.

– Сын Карвера, – сказал Хаксли. – Ты приехал сюда искать его, верно?

– Допустим, – ответил Макс, пристально вглядываясь в лицо Хаксли и невольно брызнув в него слюной.

Хаксли моргнул, но не утерся. Макс сфокусировал взгляд на небольшой жемчужной капельке, повисшей на усах журналиста, с краю, близко к губе. При желании ее можно было бы слизнуть.

«Оказывается, я пьянее, чем думал. Прошел точку возврата и даже не заметил. Ай-яй-яй. Это же было давным-давно, когда я брызгал в людей слюной. Последняя стадия».

– Я могу помочь, – произнес Хаксли, затягиваясь сигаретой.

– Зачем ты мне нужен! – буркнул Макс, рассматривая Хаксли. При ярком свете журналист оказался еще более хрупким, будто сидел на диете из сельдерея, воды и сигарет.

– Я здесь уже почти три года. Приехал за несколько месяцев до вторжения. Завел много знакомств. Знаю, какой код надо набрать, чтобы открылись некоторые двери.

– У меня имеется отмычка получше. – Макс подумал о Шанталь и улыбнулся.

– Вполне вероятно, но у меня есть интересные соображения относительно того, кто похитил мальчика.

– Да? Кто же? И почему ты до сих не докопался, если обещано такое вознаграждение?

– С этим делом мне одному не справиться. – Хаксли докурил сигарету до фильтра, уронил на пол и раздавил каблуком.

«Шутит Хаксли или нет? Беда с этими журналистами. Им нельзя доверять, никогда. Коварные, вероломные существа. Зачем Хаксли предлагает мне помощь? Что за этим кроется? Ведь журналисты никогда никому не помогают, кроме себя. Зачем Хаксли забросил удочку? Наверное, из-за денег. Похищение Чарли Карвера вряд ли попадет на первые полосы газет в Северной Америке».

Макс решил вступить в игру с Хаксли, но действовать осторожно. Он в чужой стране, загадочной и опасной. Хаксли может быть полезен.

– Ты встречал кого-нибудь из моих предшественников?

– Коротышку пижона.

– Клайда Бисона?

– Да. Видел его часто в отеле… где я живу.

– Каком?

– «Олфсон».

– Что он там делал?

– Ошивался вокруг журналистов, нахватывался разных отрывочных сведений.

– Похоже на правду, – пробормотал Макс. – Что тебе о нем известно?

– Однажды вечером в баре я слышал, как он спрашивал дорогу к водопаду.

– Водопаду? Место паломничества вудуистов?

– Да. Он сказал, что нащупал какой-то след. В тот вечер я видел его в последний раз. – Хаксли посмотрел на Макса. – Ты его знаешь?

– Да. Он частный детектив из Флориды.

«Бисон тоже поехал к водопаду. Что же это за след?»

– Вы приятельствовали? – поинтересовался Хаксли.

– Как раз наоборот, – усмехнулся Макс. – Но я встречался с ним перед отъездом. Он был в полном дерьме. Это мягко говоря.

– А что с ним?

– Не спрашивай.

Хаксли улыбнулся и посмотрел Максу в глаза. Улыбка была особая. Так улыбаются люди, когда хотят показать, что знают больше, чем на самом деле. Макс не собирался покупаться на подобную дешевку. Он и сам порой использовал такие приемы.

– Бисон упоминал в разговоре Винсента Пола?

– Упоминал, – кивнул Макс.

– Винсент Пол. Перепуганная богатая публика зовет его Королем Города Солнца, чуть ли не как Людовика Четырнадцатого. По сути прозвище оскорбительное.

– Почему?

– Город Солнца правильнее было бы называть Городом Дерьма. Это гигантский трущобный пригород Порт-о-Пренса, у побережья. Ваши трущобы по сравнению с этими выглядят как Парк-авеню. [21] Один из фешенебельных районов на Манхэттене. Вообще-то Город Солнца – явление уникальное. Такого во всем мире не сыщешь. Я бывал в трущобах Бомбея, Рио, Мехико – так они, если сравнивать со здешними, просто рай. В этом Городе Солнца на шести квадратных милях, покрытых нечистотами, живут полмиллиона человек, почти десять процентов всего населения. Там есть даже собственный канал – Бостонский канал, как они его называют, – заполненный отработанным мазутом с электростанции.

Макс мотал на ус. Он немного протрезвел, сознание прояснилось.

– И там можно найти Винсента Пола?

– Думаю, да. Говорят, что тот, кто правит Городом Солнца, правит и Гаити. Тамошние люди настолько бедны, что, если им пообещают еду, чистую воду и одежду, станут кидать камнями в любого, на кого покажут. Ходят слухи, что Пол на службе ЦРУ. Когда в Америке хотят свергнуть президента, он получает шифровку с приказом взбаламутить Город Солнца.

– Полагаешь, это правда?

– Спроси его самого, но ты не сможешь. Он решает, с кем разговаривать, а не наоборот.

– А с тобой он беседовал?

– Была назначена встреча, давно, но он передумал.

– Почему?

– Не сказал, – усмехнулся Хаксли.

– А что это за город, который он вроде бы построил?

– Никто не знает, где этот город. Там никто никогда не был.

– Но город существует?

– Может, да, может, нет. В Гаити ни о чем нельзя сказать ничего определенного. Тут царят мифы, слухи, сплетни. А правда где-то по дороге теряется, ей не верят.

– Ты считаешь, Винсент Пол имеет какое-нибудь отношение к исчезновению Чарли Карвера?

Хаксли улыбнулся и раздавил очередной окурок.

– Давай встретимся, например, завтра или послезавтра и поговорим как следует. Может, мы действительно сумеем помочь друг другу.

– А у тебя в чем интерес? – спросил Макс.

– Хочу получить Пулитцеровскую премию. Пишу книгу об американском вторжении и его последствиях. Ну, понимаешь, там будет такой материал, которого никогда не найдешь в газетах. Люди должны знать, как все происходило на самом деле.