Стюарт Харрисон - Улыбка Афродиты

На суше я никогда не сумел бы поднять статую в одиночку, но под водой я протащил ее в машинное отделение, где и оставил, а сам поплыл к борту корабля за линем. Вернувшись обратно, я привязал статую к линю и стал медленно подниматься наверх. Я провел много времени на глубине восемнадцати или даже двадцати метров, и мне пришлось сделать несколько остановок, чтобы азот вышел из организма. Продолжая проверять наличие воздуха в баллоне в надежде, что мне его хватит, я старался расслабляться во время отдыха, отсчитывая минуты. Надо мной в пронизанной солнцем воде виднелось днище «Ласточки».

Я проверил баллон в очередной раз: как ни старался я дышать экономно, воздух кончился, и у меня не осталось выбора. Изо всех сил я рванулся к поверхности.

Что-то было не так: «Ласточка» казалась покинутой. Поблизости не было ни одной лодки. Я крикнул, предположив, что, возможно, Хассель и Димитри спустились в рубку, но никто не ответил.

Я поплыл к корме, и по мере приближения моя уверенность в том, что что-то случилось, возрастала. Добравшись до кормы, я поднялся на борт. Стояла полнейшая тишина. У меня на голове волосы встали дыбом. Сняв баллон, я осторожно поднялся на ноги. Палуба была пустой. Никаких следов погрома или насилия не было видно. Вообще никаких следов. Не зная, что и подумать, я забрался на палубу и огляделся. Никаких признаков жизни на «Ласточке», и спокойный, безмятежный залив вокруг.

За несколько минут я осмотрел «Ласточку» от носа до кормы. В каюте Димитри лежали его вещи. Три стакана из-под виски все так же стояли на скамье в камбузе, но на борту не было ни души. Может, Димитри и Курт взяли шлюпку, чтобы добраться до яхты Хасселя? Но еще до того, как я нашел шлюпку привязанной к борту, я сообразил, что вряд ли они оба покинули «Ласточку». Осталось лишь одно объяснение – появился Каунидис, но тогда почему он не дождался меня…

В рубке я наткнулся еще на одну загадку – провода радиоприемника были перерезаны. Ключ зажигания оставался на месте, и я удивился, зачем Каунидису делать так, чтобы я не мог пользоваться радио, но при этом мог передвигаться. Сначала я решил, что, возможно, двигатель выведен из строя. Но зачем, если Каунидис не планировал вернуться? Я быстро осмотрелся, ожидая увидеть приближающуюся ко мне лодку, однако ничего не увидел, только несколько парусов маячило на горизонте.

К моему удивлению, двигатель завелся при первом же повороте ключа, но, как только он заработал, до меня долетел снизу глухой хлопок. Почти одновременно в каюте запахло дымом и прокатилась волна горячего воздуха. Я мгновенно понял, что произошло. Инстинктивно я бросился к двери, но, еще не добежав до нее, отпрыгнул в сторону. Я скорее почувствовал, чем услышал, звук взрыва. Мое тело подхватило и изо всей силы швырнуло в воздух.

На огромной высоте, оглушенный взрывом и окутанный жаром, я пролетел по дуге, кувыркаясь, размахивая руками и ногами, и упал в воду. Начиная тонуть, я старался не потерять сознания. На лодке бушевал пожар. Огненным дождем сыпались вниз обломки и с шипением, как пули, падали в воду. Несколько металлических обломков зацепило меня, но не больно, словно сильно толкнули локтем.

Постепенно огненный ураган превратился в дождь, а тот иссяк до отдельных струек. Чувствуя, как от недостатка воздуха разрываются легкие, я стремительно поплыл вверх и, вынырнув на поверхность, с жадностью втянул ртом едкий воздух.

«Ласточка» уже погружалась в пучину, ее корпус и надстройки горели, густая пелена черного дыма застилала небо. Если бы я хоть на полсекунды задержался в рубке, со мной случилось бы непоправимое, – я стоял над эпицентром взрыва. Взрывная волна добавила энергии к траектории моего полета и чудесным образом отбросила меня от лодки. Оглушенный и потрясенный происшедшим, я отплыл в сторону. «Ласточка» ярко пылала, и через несколько секунд корма опустилась вниз, нос задрался и лодка исчезла под водой. На поверхности осталось только маслянистое пятно, по цвету похожее на дым, который, кстати, уже начал рассеиваться.

После того как «Ласточка» пошла ко дну, я поплыл к мысу у входа в залив. Понятно, что взрыв был подстроен, чтобы убить меня, а заодно и объяснить исчезновение Димитри. Все знали, что Алекс уже покинула остров, а о Курте Хасселе никто не слышал. Когда-нибудь в будущем его семья в Германии и семья Алекс в Англии заявят об их исчезновении. Будет проведено расследование, но к тому времени Каунидис устроит так, что их никогда не найдут. Безусловно, исчезновение Алекс, Курта и Димитри никогда не свяжут с именем Каунидиса. И я понял, что, какую бы судьбу он им ни готовил, времени оставалось мало.

Доплыв до берега, я выбрался на камни и стал обдумывать сложившуюся ситуацию. До ближайшего населенного пункта было далеко, и на дорогу могло уйти несколько дней, но в отсутствие лодки выбирать мне не приходилось. Залив по-прежнему оставался пустым и спокойным. Нефтяное пятно от «Ласточки» постепенно прибьет к скалам. Даже дым от взрыва почти развеялся, только едва заметная темная полоска тянулась на восток. Я с надеждой посмотрел на горизонт: может, кто-нибудь все-таки захочет выяснить, что произошло. Вдалеке виднелось несколько яхт, но, понаблюдав за ними некоторое время, я понял, что ни одна из них не идет в мою сторону. Похоже, я зря рассчитывал на то, что меня подберут, однако яхты натолкнули меня на мысль.

Накануне ночью Курт пришвартовал свою яхту в бухте по другую сторону мыса. Без сомнения, Каунидис не оставил этот факт без внимания, и яхта уже наверняка лежала на морском дне, но вряд ли он заметил отсутствие шлюпки. Значит, у меня есть шанс найти ее в том месте, где ее оставил Курт.

Весь путь до следующей бухты я карабкался по скалам, а иногда пускался вплавь, если скала уходила прямо в море. Как я и предполагал, яхты не было, но в конце концов я нашел надувную шлюпку, спрятанную на берегу под деревьями, которые подходили к самой воде. На дне ее лежала пара весел, сзади был прикреплен небольшой мотор. Я проверил бак с горючим, и оказалось, что он почти полон.

Через несколько минут я завел мотор и вышел из бухты. Хотя с момента взрыва уже прошел час, еще стояло раннее утро. До Вафи – час пути, но пока я найду Феонаса и сумею убедить его, что не сошел с ума, понадобится еще минут тридцать-сорок, к тому же требуется время, чтобы добраться до Киони. И возможно, мы попадем туда слишком поздно. В глубине души я и так уже подумывал, что опоздал. Я решил, что гораздо быстрее будет направиться прямо в бухту под домом Каунидиса, хотя не было никакой гарантии, что я застану там кого-нибудь, а если все-таки застану, смогу что-либо предпринять. Все еще продолжая обдумывать свои дальнейшие действия, через пятьдесят минут я добрался до знака, отмечавшего южную границу залива Молоса. Чувство, что я могу опоздать, все возрастало, – от правильности моего решения сейчас зависели жизни троих людей. Если я продолжу путь, то окажусь у северной оконечности залива через десять минут. Дом Каунидиса – в пяти минутах ходьбы оттуда. Я молился и надеялся, что не совершаю огромной ошибки.