Андреас Эшбах - Железный человек

– А для чего он вас ищет?

– Не знаю. – Я покачал головой. – И совсем не хочу знать.

– Понял. – Ещё раз устремив прищуренный взгляд в сторону происходящего на улице, он нахмурил брови: – Если хотите, я могу выпустить вас через служебный вход.

– Это было бы самое лучшее.

– Но проблема – ваши покупки. – Он посмотрел в мою тележку, оценивая, большой ли урон нанесёт своему товарообороту, пожертвовав упаковкой стирального порошка, бутылочкой малинового сиропа и баночкой горчицы. – Я могу послать вам всё это сегодня вечером на дом. Эти предметы должны пройти через кассу, понимаете?

– Я забрал бы их в понедельник, – предложил я. Ни при каких условиях мне не хотелось давать свой домашний адрес ещё кому-нибудь. Я подёргал свою сумку на ремне: – Здесь только пакет с почты.

Он неохотно кивнул:

– Хорошо. Идёмте.

Я последовал за ним. Мы прошли в заднюю часть магазина, где он открыл мне железную, покрашенную в синий цвет дверь, ведущую в голое, мрачное складское помещение. Там стояли два одиноких поддона с туалетной бумагой. Деловой гул голосов супермаркета стих, как только он закрыл за нами дверь. Он указал мне угол, куда поставить мою тележку.

– Мы упакуем для вас эти вещи в понедельник, – сказал он. – Просто спросите на кассе.

Только теперь я заметил, что его несколько подпрыгивающая походка объяснялась тем, что на правой ноге он носил протез. Проникшись родственным чувством, я последовал за ним – мимо конторского помещения, в котором гудел старый компьютер, вдоль слабоосвещённого коридора с неровным бетонным полом, пока он, наконец, не выпустил меня на улицу ещё из одной железной двери: и я оказался на Стрэнд-стрит, с видом на порт и на первые туристские автобусы выходного дня.

– Большое спасибо, – сказал я и пожал ему руку. Я был ему действительно благодарен за его готовность прийти на помощь. Я уже знал: большинство ирландцев таковы – не задавая лишних вопросов, просто помогают. В это мгновение мне меньше, чем когда-либо, хотелось уезжать отсюда.

– Я с удовольствием пошлю вам покупки, если вы захотите, – повторил он. Казалось, ему было очень важно, чтобы я не расстался со своим малиновым сиропом.

– Спасибо, – сказал я. – Но до понедельника всё потерпит.

Дома у меня ещё оставались кое-какие приправы и немного сахара. Я мог обойтись.

– Ну, тогда приятных выходных, – сказал он.

Шум, с каким за ним закрылась железная дверь, был сродни звуку захлопнувшихся тюремных ворот.

Дома я записал все свои переживания, время от времени отвлекаясь и наблюдая за незнакомцем, который в поисках меня обыскивал порт. Из окна моей гостиной порт хорошо виден, если не считать лодочного причала, который от меня закрывала старая посудина, лежащая на киле с незапамятных времён, потихоньку ржавеющая себе и служащая в качестве гнездовья морским птицам: ржаво-коричневый, искорёженный мемориал прошлого. При виде его я всегда невольно спрашивал себя, как могут выглядеть мои имплантаты после десятилетий в тёплой влаге человеческой плоти. У одного причала рыбацкое судно выгружало акул. Кран поднимал отдельные туши, сочащиеся кровью, и, зыбко покачивая их, транспортировал в сторону, где кряжистые мужчины с копьевидными инструментами препровождали их в транспортировочные ящики, которые вилочный погрузчик отвозил потом прямо на рыбную фабрику. При этом кровавом спектакле присутствовало большое количество зрителей, фотографируя и глазея, разинув рот, а среди них мельтешил мой незнакомый преследователь с навязчивыми манерами и с моей фотографией.

И каждый, бросив на снимок взгляд, лишь отрицательно качал головой. Я мог не беспокоиться. Так я себе говорил. Однако всякий раз, когда я поворачивался к окну, у меня было чувство, что мне придётся распрощаться с моими бедными стенами.

Дом, в котором я живу, неприметный; светло-серая коробка с квадратным фундаментом, остро сбегающей крышей, каменным тамбуром у входа по центру фронтона и с двумя окнами – по одному с каждой стороны. От двери дома до ржавой кованой садовой калитки – один шаг, и то, что умещается в палисаднике между стеной дома и каменной оградой, не заслуживает даже упоминания. Тем более что мне сюда врыли толстый бетонный столб для электрокабеля и телефонных проводов. Позади дома места чуть побольше, зато там часто нестерпимо воняет из сточного канала, который тянется вдоль всех задворок нашей улицы. Нет у меня ни чердака, ни подвала, только прихожая от передней до задней двери, слева гостиная и ванная, справа кухня и спальня, всё тесное и маленькое, как в кукольном домике.

Но это мой дом. Он принадлежит мне. Я унаследовал его от бабушки, умершей в 1987 году, незадолго до смерти моих родителей. Поскольку тогда мне нечего было делать с этим домиком, я сдавал его одной пожилой местной женщине и не задумывался о нём, пока она спустя семь лет не преставилась; благоприятнее момента для возвращения я и представить себе не мог. Я как раз стал ранним пенсионером и получил официальное разрешение обосноваться за границей. Так я оказался в Дингле, на родине моих предков, которые, как и многие другие, во времена большой нужды уехали искать счастья в Новом Свете.

Пенсия моя невелика, но жизнь в Ирландии дешёвая, а много ли мне надо? Я почти не оставляю денег в супермаркетах, сходить куда-нибудь дорого поесть – что в принципе было бы возможно, – тоже не проходит, арендную плату за жильё я не вношу, а насколько старо или некрасиво то, что я ношу на себе, тоже никого не интересует, меня самого – меньше всего. Поселившись здесь, я выбросил всю старую мебель и купил новую, потому что так было надо, но это единственное моё приобретение, и с того момента прошло уже много времени. В первые мои недели в Ирландии смутная паранойя, кроме того, подвигла меня к тому, чтобы по всей квартире встроить всяческие тайники и вложить много энергии в то, чтобы инсталлировать в заднюю дверь что-то вроде кошачьего лаза, через который смогу ускользнуть в случае, если, скажем, в парадную дверь начнут ломиться русские агенты. Или китайские. Но никакие агенты так и не появились. С тех пор у меня остались инструменты, которые я использую для мелкого ремонта по дому, время от времени случающегося. Многое, к счастью, я могу сделать сам, это тоже экономит кое-какие деньги.

Большую часть денег я трачу на книги. В принципе, мне нечего делать, кроме как читать и ходить на прогулки. Читаю я романы, в основном развлекательные, детективы и тому подобное, которые по большей части беру в городской библиотеке, однако по настоянию миссис Бренниган я отважился и на труды знаменитых ирландских писателей, типа ирландских сюжетов Йейтса, романов Оскара Уайльда, Джонатана Свифта, Джона Синга или Кристофера Нолана. Только от Беккета и Джеймса Джойса я отказался: хватило одного взгляда в книгу, чтобы увидеть, что это выходит за пределы моего горизонта. Поначалу, кроме того, был период, в который я как одержимый читал книги на военные темы, об оружии и мировых войнах. Я прямо-таки принудил себя прекратить это, поскольку когда-то надо было наконец оставить в покое своё прошлое. Теперь это тоже давно позади.