Джонатан Келлерман - Ледяное сердце

В двух книжных шкафах, расположенных перпендикулярно к кровати, стояли книги в твердых переплетах. Художественная литература и книги по праву. Драммонд подвергался аресту за непредумышленное убийство; изучал уголовное право?

— «Благодетели человечества»? — переспросила Петра.

— Пассивные гомосексуалисты, присматривающие за инвалидами, — пояснил Драммонд. — Государственные гранты, частные фонды. Ваше имя попадает в список, и вы становитесь потенциальным клиентом. Проходите, устраивайтесь поудобнее.

Петра и Шталь расположились в креслах, Драммонд присел на кровать. Улыбка не сходила с его губ в течение всего мучительного для него разговора.

— Кого убили, и почему я должен об этом что-то знать?

— Вы что-нибудь слышали о Юрии Драммонде? — спросила Петра.

— Похоже на русское имя. Кто он такой?

— А как насчет журнала «Груврэт»? — Драммонд слегка побледнел. — Вам известен этот журнал?

— Почему вы заинтересовались им?

— Мистер Драммонд, позвольте задавать вопросы нам.

— Да, я слышал о нем.

— Вы его издатель?

— Кто, я? — засмеялся Драммонд. — Нет.

— А кто?

Драммонд подвинулся на самый край кровати.

— Я готов сотрудничать с полицией, но вам следует объяснить мне, что происходит.

— Мы не должны делать этого, — отрезал Шталь. Голос Шталя встревожил Драммонда. Он побледнел и облизнул губы. Его взгляд выразил злобу.

— Я довел себя до этого состояния. — Он постукал костылями. — Небольшая проблема с управлением машиной в нетрезвом состоянии. Но вы, полагаю, знаете об этом? — Детективы промолчали. Петра посмотрел на своего напарника. Шталь был явно взбешен. — Непостижимые государственные служащие, — продолжал Драммонд. — Меня поймали… Благодарение Богу. Отбывал срок в тюремной больничной палате. Проходил лечение в «Ассоциации анонимных алкоголиков». — Снова постукивание. — Я рассказываю вам это, потому что меня научили признаваться. Но поймите, хоть я и глуп, но не полный идиот. Моя голова чиста уже десять лет, и мне известно: ничто из совершенного мною не аннулирует моих прав. Так что не пытайтесь запугать меня.

— «Аннулировать права». — Шталь протянул руку и постучал по корешку свода законов. — Вам нравится юридическая терминология.

— Нет, напротив, я презираю ее. Но когда-то я был юристом.

— Юрий Драммонд ваш сын? — спросила Петра.

— Я говорил вам, что никогда не слышал этого имени.

— Но вы слышали о журнале «Груврэт», который редактирует Юрий Драммонд. — Драммонд не ответил. — Мистер Драммонд, мы нашли вас, найдем и его. Зачем добавлять в список ваших ошибок новые?

— Ой! — воскликнул Драммонд, поглаживая бороду. —Сэр?

— Я не знал, что он называет себя Юрием, но слышал о так называемом журнале. Это сын моего брата. Кевин Драммонд. Так теперь он Юрий? Что же он натворил?

— Возможно, ничего. Мы хотим поговорить с ним насчет журнал а «Груврэт».

— Ну так вы пришли не туда.

— Почему?

— Я не вижусь с Кевином. Назовем это семьей, не связанной тесными узами.

— Вам неизвестно, почему он взял себе имя Юрий?

— Черт его знает!

— Когда вы в последний раз разговаривали с племянником?

— Я никогда с ним не разговариваю. — Улыбка Драммонда стала печальной. — Мы с его отцом, моим братом, когда-то были компаньонами по юридической практике. Из-за моей опрометчивости он почти потерял клиентуру. После того как меня условно освободили от прохождения реабилитации, он исполнил свои родственные обязательства, отыскав для меня это место — десятиблочный дом для инвалидов, находящихся на штатном обеспечении, после чего полностью порвал со мной.

— Как вы узнали о существовании «Груврэт»?

— Кевин прислал мне экземпляр.

— Когда?

— Несколько лет назад. Пару лет. Он тогда окончил колледж и сообщил, что стал издателем.

— Почему он послал экземпляр именно вам?

— Тогда я нравился ему. Возможно, потому, что больше в семье не нравился никому. Взбалмошный дядя, не дурак выпить и прочее. Брат Фрэнк слегка нудный. Жизнь с ним не соблазняла Кевина.

— Так что вы стали ментором Кевина. Драммонд усмехнулся:

— Ни в коей мере. Он прислал мне свой журнальчик, я отписал ему, что он ужасен, и посоветовал заняться изучением бухгалтерского дела. Старый ворчливый дядька. Я совсем не любил этого парня.

— Почему? — спросила Петра.

— Это не слишком приятный мальчик. Едва ворочает языком, ни рыба ни мясо, весит девяносто восемь фунтов, себе на уме, постоянно одержим какими-то проектами.

— Проектами, связанными с издательской деятельностью?

— Сиюминутные увлечения. Тропические рыбки, ящерицы, кролики, коллекционирование и торговля карточками, всем, чем угодно. И эти миниатюрные японские роботы. Конечно же, ему нужно было непременно собрать их все. Кевин постоянно коллекционировал всякое дерьмо: игрушечные автомобильчики, компьютерные игры, дешевые. Родители потакали ему во всем. Мы с его отцом Фрэнком выросли в бедной семье. Единственным доступным нам увлечением был спорт. Как в школе, так и в колледже мы получали награды за то, что хорошо играли в футбол. Другие два сына Фрэнка — Грег и Брайен — превосходные спортсмены. Грег получает стипендию штата Аризона, а Брайен играет в команде Университета Флориды.

— Кевин не спортсмен. Драммонд притворно ухмыльнулся.

— Скажем так: удел Кевина — игры комнатные.

Разговор о племяннике выявил в нем что-то жестокое. «Когда этот тип пьян, — подумала Петра, — он может быть мерзопакостен».

— А у вас есть дети, мистер Драммонд?

— Нет. Была жена. — Глаза Драммонда закрылись. — Она сидела рядом со мной, когда я врезался в столб. Мой адвокат воспользовался свалившейся на меня бедой как смягчающим обстоятельством и добился более мягкого приговора.

Глаза Драммонда открылись. В них стояли слезы. Шталь наблюдал за ним, оставаясь суровым и не поддаваясь эмоциям.

— Итак, когда вы видели Кевина в последний раз? — спросила Петра.

— Как я говорил, несколько лет назад. Точнее не рискну сказать. После того как я оценил его так называемую публикацию, он ни разу не позвонил мне. В сущности, это вовсе не журнал. Это нечто эксцентричное, придуманное Кевином в его спальне. Фрэнку, надо думать, это влетело в копеечку.

— Вы помните что-нибудь из того, что в этой «публикации» содержалось?

— Я не читал ее, а лишь взглянул, увидел, что это дерьмо, и выбросил.

— Дерьмо о чем?

— Кевина занесло в мир искусства. Он потянулся к людям, которых считал гениями. А почему вы спрашиваете?

— Кевин сам все писал?

— Именно так я и подумал. Полагаете, Кевин имел штат сотрудников? Это нечто сугубо дилетантское, детектив. И какое, черт побери, это имеет отношение к убийству?