Майкл Коннелли - Поэт

— Кофе. Обычно.

— Хорошо, договорились, я тебе позвоню. Если не будет поздно, мы перехватим чашку-другую.

Едва кивнув, я стоял как истукан, не находя в себе смелости сказать хоть слово.

— Спокойной ночи, Джек.

— Пока, — произнес я и позорно сбежал в холл.

В номере, присев на краешек кровати, я с полчаса смотрел Си-эн-эн, надеясь увидеть репортаж, о котором упоминала Рейчел, а вернее, чтобы отвлечься от катастрофического завершения вечера.

Что же это, думал я, почему труднее всего сойтись именно с теми, кто тебе небезразличен? Точное и глубокое чувство говорило мне, что тот момент в коридоре был моментом правильным и очевидным. А я упустил его. Я от него бежал. И теперь боялся одного: вдруг этот провал навсегда останется у меня внутри? Возможно, инстинкты уходят и больше не возвращаются...

Не знаю даже, слышал я первый стук или нет. Так показалось, потому что стук, оторвавший меня от созерцания темноты, прозвучал слишком резко и был, похоже, далеко не первой попыткой. Судя по требовательности, второй или даже третьей.

Вздрогнув от неожиданности, я выключил телевизор и быстро пошел к двери. Я открыл, даже не посмотрев в глазок. На пороге стояла она.

— Рейчел...

— Привет.

— Привет.

— Я, гм, решила дать тебе еще шанс. Если пожелаешь, конечно.

Я посмотрел на нее, и в голове пронесся десяток вариантов ответа, все, как один, перебрасывавшие мяч на ее сторону, подталкивающие Рейчел сделать и следующий шаг. Но инстинкты уже вернулись. Теперь я знал, чего ждет она, и точно так же знал, что сделаю я.

Шагнув навстречу, я поцеловал ее, одной рукой обняв за талию. Потом легко увлек за собой внутрь комнаты, и дверь закрылась.

Я прошептал ей на ухо:

— Спасибо.

Дальше слова не понадобились. Рейчел шлепнула ладонью по выключателю, потом пошла к кровати, держа меня за руку. Обвив руками за шею, она нашла мои губы, и в долгом влажном поцелуе два тела полетели вниз, на кровать. Мы тут же запутались в одежде, и без лишних слов каждый решил раздеться самостоятельно. Оказалось, так быстрее.

— У тебя есть кое-что? — шепотом сказала она. — Ну, чтобы его использовать.

Удрученный своей непредусмотрительностью, я помотал головой, собравшись было идти в киоск. Путешествие могло расстроить момент.

— По-моему, у меня есть, — вдруг сказала она.

Дотянувшись до сумочки, она расстегнула «молнию» и, вытащив оттуда небольшую пластиковую упаковку, положила презерватив в мою ладонь.

— Всегда держу один, на крайний случай, — сказала она с улыбкой.

А потом... Потом мы нежно любили друг друга. Двигались медленно, улыбаясь в полутьме комнаты.

Теперь я вспоминаю этот час как самый волнующий и самый страстный, единственный в своем роде момент моей жизни. В реальности, отбрасывая флер, свойственный человеческой памяти, я сознаю, что ситуация была сложной. Казалось, тогда, именно тогда, мы оба страстно желали друг друга, стараясь доставить партнеру удовольствие. Но одновременно пытались уйти и от какого-то рядового наслаждения, быстрого и сиюминутного.

Помню, Рейчел словно просила меня стать истинно близким существом, и не совсем в телесном смысле, а скорее в надежде узнать человека, единого с ней по духу.

Я и сам испытывал нечто похожее, хотя и одновременно с глубоко чувственным удовольствием. Я желал ее тела. Ее грудей с широкими темными пятнами сосков, выглядевших небольшими, ее живота, прелестно очерченного, с мягкими волосками в самом низу. Как только ритмы наших импульсов начали совпадать, лицо Рейчел порозовело и стало влажным.

Она показалась богиней. Не раздумывая, я сразу так ей и сказал. Кажется, это помешало, потому что меня сразу же привлекли к себе, да так, чтобы я ничего не видел. И лицом я зарылся в волосы, окутанные запахом яблок.

После Рейчел перевернулась на живот, а я стал легонько поглаживать ее по спине.

— Хочу, чтобы ты осталась со мной, — сказал я.

Она ничего не ответила, хотя все было понятно и так. Происшедшее между нами уже ощущалось чем-то настоящим. Вдруг медленно, преодолевая себя, она села на кровати.

— Это еще что?

— Мне нельзя оставаться. Понимаешь, хочу, но не могу. Утром нужно быть в своей комнате, на случай если позвонит Боб. Он хотел пообщаться перед встречей с местными полицейскими и скорее всего позвонит по внутреннему.

Я с разочарованием, молча, наблюдал, как она одевается. В темноте она двигалась уверенно, как кошка, будто хорошо знала комнату. Закончив, Рейчел нагнулась и слегка чмокнула меня в губы.

— Спи.

— Да. И ты тоже.

Она ушла, и все же спать я не мог. Слишком много хороших ощущений. Я чувствовал прилив сил, какую-то необычайную радость. Ежедневно наши мечты сталкиваются с реальной жизнью, но что в ней более реально, чем психология любви? Брат и все, что произошло в последние дни, казалось таким далеким...

Перевалившись на другой край кровати, я потянулся к телефону. Меня переполняли чувства, и хотелось поделиться ими с ней. Однако она не ответила, и после восьмого гудка к линии подключился оператор.

— Скажите, я набирал номер Рейчел Уэллинг?

— Да, сэр. Три — двадцать один. Желаете оставить сообщение?

— Нет, благодарю вас.

Сев на кровати, я зажег свет. Включив с пульта телевизор, прошелся по каналам туда и обратно. Снова набрал номер. Не отвечает.

Одевшись, я сказал себе, что хочу кока-колу. Взяв со стола мелочь и ключ от номера, я вышел в холл и направился к проему, где стояли автоматы с напитками. По дороге я остановился у двери «три — двадцать один» и прислушался. Тишина. Осторожно постучал, потом выждал паузу и снова постучал. Она не ответила.

Оказавшись у своей двери, я никак не мог вставить карточку ключа правильно, поворачивая дверную ручку и одновременно держа в руке банку. В конце концов я поставил банку на пол и, уже открыв дверь, услышал за спиной шаги. Обернувшись, я увидел мужчину, направлявшегося по холлу в мою сторону. Освещение уже притушили на ночь, и более яркий свет со стороны лифтов делал фигуру силуэтом. Мужчина выглядел крупным. В руке он что-то нес — наверное, чемоданчик. Между нами оставалось еще ярда три.

— Здравствуй, сачок.

Торсон. Голос, хотя и вполне узнаваемый, меня напугал, и, похоже, он это понял. Я услышал, как он хмыкнул, проходя мимо.

— Мечты, мечты...

Ничего не ответив, я взял с пола банку и, нарочно помедлив, застыл у порога своей комнаты, наблюдая, как Торсон уходит все дальше по коридору. Номер «три — двадцать один» он миновал без остановки и поставил вещи у одной из дверей дальше по коридору. Открывая дверь, Торсон обернулся, и наши взгляды на мгновение встретились. Не говоря ни слова, я вошел в свою комнату.