Иван Родионов - ДЕТИ ДЬЯВОЛА

– Царство царя израильского восстановится навсегда, на веки вечные. Тут провиденционально: чего не мог осуществить на земле Божественный Посланник с небес, царь иудейский, Иисус из Назарета, то будет осуществлено посланником преисподней, нашим царем израильским, царем богоборцев, богопротивников и богоубийц. Но царь наш объявится не сразу, а только к тому времени, когда вся земля будет усмирена и на ней водворится полный порядок по тому регламенту, который выработан нашими мудрецами. Вся земля поделится на области, которыми сперва от имени правительства, а впоследствии от лица царя будут управлять его наместники. Конечно, внешним войнам уже не будет места. Но для поддержания внутреннего порядка и для опоры трона всемирный царь будет располагать могущественнейшими военными силами. Само собой разумеется, что все принадлежащие гоям земли и все имущество до последней нитки и иголки и даже самые тела и души их отойдут в собственность всемирному коммунистическому государству, а впоследствии к царю по тому же принципу и порядку, как сейчас у нас, в Совдепии. Разница только в следующем: то, что в настоящее время совершается в российских советских республиках, является только еле-еле намеченным, как бы тонко проектированным, прообразом, слабой, смягченной тенью, того, что будет иметь место в нашем всемирном государстве…

– Как? – прервал побледневший и задрожавший Липман. – Неужели будет продолжаться этот ужасный кошмар, это царство насилий, грабежа, воровства, разврата, убийств…

– И так далее, и так далее?… – с дьявольской усмешкой продолжал Дикис. – Да. Будет продолжаться. Вы это называете кошмаром, царством насилий и т.п. Мы это называем восстановлением попранных прав наших на основах высшей справедливости. Не будем об этом препираться. Дайте мне докончить то, что я обязан докончить.

– Пожалуйста, мэтр…, – тоном упавшего духом и глубоко потрясенного человека промолвил Липман. – Сейчас российским советам приходится ещё считаться с мнением и настроениями культурного человечества. Следовательно, нельзя во всей полноте применять к гоям нашей программы, дабы, как я раз уже сказал, преждевременно не возбудить среди народов излишних и вредных для нас подозрений. Тогда же, когда наступит наша непререкаемая власть, руки наши будут развязаны. Нам некого бояться, не перед кем таиться. Творим по воле нашей, по желаниям нашим. Власть наша будет основана на беспощадном кровавом терроре и террором же будет поддерживаться и укрепляться. Везде, по всей земле, в кратчайший срок, в ударном порядке будут учреждены чека. Ну, а вы должны знать, что это значит. На нашем древнем языке "чека" значит "бойня скота". Ну и будем бить наш скот.

– Он усмехнулся.

– Мы выстроим колоссальные подземные и надземные тюрьмы и концентрационные лагеря со всем новейшим, по последнему слову тюремной практики, техническим оборудованием для применения жесточайших и утонченнейших пыток, потому что существующих теперь недостаточно и они по своему оборудованию далеки от совершенства. Мы модернизируем их.

Видимо, мэтр, все время державшийся довольно спокойно, тут стал нервничать, быстро, дрожащими руками вынул сигару, обстриг и закурив ее, попыхивая дымом, продолжал:

– Нам недостаточно одних смертей гоев. Этим мы не удовлетворимся. Нам нужны их страдания, их муки, их кровь. Мы будем устраивать пиры с кровавыми оргиями. В наших бойнях гоевская кровь будет литься не так прозаично, как кровь четвероногих скотов, а в обстановке поэтической, под звуки мендельсоновских и шопеновских мелодий, исполняемых нашими лучшими артистами. Мы привлечем их к этой повинности. Под штраусовскую музыку наша молодежь будет кружиться в вихре вальса, а под Вьетана и Венявского танцевать мазурки. Прелюдии к этому уже были разыграны в киевских, одесских, харьковских и других чрезвычайках: там пытали, расстреливали и рубили головы русских белых под музыку и с винопитием. Нашу молодежь надо приучить к неумолимой и беспощадной жестокости. Наша сила в ней, а в молодежи все будущее царственного Израиля. А кто постарше будут во время оргий наслаждаться зрелищами и музыкой и попивать себе вина, коньяки и ликеры самых дорогих сортов и курить наилучших марок Гаваны, вот как я сейчас… Хе-хе-хе… Израиль насладится отмщением за все свои страдания и муки, за все унижения, оплевания и смерти сынов и дщерей его, которые они получили от гоевских рук с самого возникновения его на земле и до последних дней. А ведь это свыше четырех тысячелетий. Счетец длинный. Как вы думаете, Липман? Но Израиль, все, все до последнего гроша и до последней слезы, пролитой евреем, взыщет по этому счету и с хорошими процентами. Должно совершиться возмездие! И оно совершится, и будет совершаться вовеки веков. Разве не так, Липман? Разве это не будет только справедливо и последовательно?!

Липман не откликнулся ни одним словом. От развернувшейся перед его мысленным взором человекоубийственной картины он весь похолодел и язык его прилип к гортани.

– Мы всю землю обагрим этой свиной рабьей кровью, не оставим ни единой пяди не политой ею и не на один локоть пропитаем ее… тяжело сопя, ерзая на месте, весь утопая в облаках дыма, уже с бешенством продолжал мэтр. – От пролитой крови реки выйдут из берегов, и земля не успеет поглощать трупов. Гекатомбы навалим!

Он вскочил и, заложив руки в карманы, закружился по комнате.

У Дикиса, помимо огромного живота, была ещё сильно сгорбленная спина и голова прямо из плеч выдвигалась вперед. Липману на момент почудилось, что перед ним по полу на своих коротких, кривых ногах, с отвернутыми наружу большими, толстыми ступнями, ползает отвратительная гигантская черепаха.

С заслюнявившихся губ мэтра срывались слова ужасного значения. Всего Липман расслышать не мог, потому что Дикис говорил быстро, отрывисто, сипло, понижая иногда голос до бормотания и шепота.

– Из черепов построим пирамиды… Что тамерлановские! Грандиознее и выше египетских… Тюрьмы и застенки переполним смертниками… Не сразу в иной мир… не сразу…, а сперва потомим ужасами смерти и… пытки… Восстановим все роды пыток, что от начала веков… и изобретенные святой инквизицией и… новейшей советской практикой… Расстрелы, виселицы, электрический стул, обезглавление – гуманизм… яйца выеденного не стоит… к черту… А вот медленное вытягивание жил… клещами… клещами… дробление костей, суставов… дыба, поджаривание… гвозди, иголочки под ноготки… "перчатки" с рук… с ног "носки"… А ледяная вода на бритое темя… с высоты… эдак по капельке… Ха-ха! Утопить… что утопить в воде?… а в человеческих экскрементах утопить… Хе-хе! Это что-нибудь особенное…