Иван Родионов - ДЕТИ ДЬЯВОЛА

– Сила зла… – раздельно произнес Дикис.

– Значит, Израиль оперся на эту силу, идет с ней плечом к плечу и на веки вечные неразрывно связал с ней свою собственную судьбу?

– Да. Не иначе, как так.

– Назовите, мэтр, эту силу ее собственным именем.

– Вы хотите, Липман, чтобы я поставил точку над " i "?

– Ну да, мэтр, во всякого рода делах я привык, чтобы не было недомолвок и недоразумений.

Тот усмехнулся.

– Vous avez raison. Я уже ставлю точку над " i ". Имя ему – дьявол.

Липман, бледный, но на вид спокойный, не вымолвил больше ни слова.

Гость, взглянув на часы-браслет, тяжело, со вздохом поднялся со своего места и стал разминать затекшие ноги.

– Ну, Липман, я уже ухожу. Сегодня у нас суббота. В среду, ровно в 8 часов, я опять буду у вас. А за эти дни вы уже хорошенько продумайте себе о том, о чем мы имели сегодня разговор и постарайтесь вместить его в себе.

– Слушаюсь, мэтр.

Хозяин хотел было проводить своего гостя до подъезда, но едва только из-за двери высунул голову, как с трудом спускавшийся по лестнице Дикис энергично и повелительно замахал на него руками.

Липман юркнул за дверь, а через четверть часа уже мчался на такси за женой.

Она провела вечер в театре с одним довольно известным русским писателем и его супругой. Муж запретил ей возвращаться домой до тех пор, пока он сам не заедет за ней. Она сидела в убогом номерке беженской четы, пила чай с бисквитами и, вспоминая свою уютную квартиру, страшно скучала, сердясь на мужа за то, что он так долго не появляется.

Как и в первый вечер, гость явился ровно в 8 часов и, как тогда, хозяином были приняты все меры предосторожности для соблюдения строжайшей тайны.

Оба заняли в кабинете свои прежние места.

– Имеете ли какие вопросы? – осведомился Дикис.

– Да… имею, мэтр.

– Предлагайте.

– Я хотел бы знать, почему вы Иисуса Христа назвали обманщиком, а основанную Им религию – ересью? Между тем, из дальнейшей нашей беседы, выяснилось, что Иисус никого не обманывал, чудес сотворил несравненно больше, чем записано в Евангелии, из мертвых Он воскрес и вознесся на небо.

Мэтр снисходительным взглядом мудреца, которому ведомы все тайны, глядел на своего невежественного ученика.

– Я ни одного слова не имею возразить против выдвинутых вами положений, – внушительным тоном заявил он. – Все это так. И все это вы слышали вашими собственными ушами из моих собственных уст. И, тем не менее, всемерно настаиваю на том, что Иисус из Назарета – обманщик.

– Как же так? Не понимаю…

– И что вы тут не понимаете, Липман? А как вы назовете того человека, который дает вам векселя, заранее зная, что ни в срок, ни после срока оплатить их он не может? Обманщик Он! – вдруг с неожиданной, страстной злобой и ненавистью взвизгнул Дикис, – потому что так же, как и Его Отец, не может дать Своим последователям того, что обещает, ересь, основанная Им религия; ибо она не соответствует действительному положению вещей в мире, лишает человека свободного произволения и тем убивает в нем разностороннее развитие природных сил. Вы, Липман, кажется, юрист.

Тот слегка осклабился.

– Да. Я – юрист, но юрист бездейственный, потому что хотя и числился помощником присяжного поверенного у одного известного адвоката при Петербургском Окружном суде, но совсем не практиковал, со студенческой скамьи пошел по иной дороге…

– То не важно, практиковали вы или нет, – с досадой перебил Дикис. – Ну, а как на юридическом языке вы назвали бы поступки Иисуса?

– Право, не знаю… – растерянно улыбаясь, пролепетал Липман. – Да, наконец, разве деяния Бога могут подлежать человеческой юрисдикции?

Мэтр совсем рассердился, но сдержался, только резким движением в кресле и усиленным сопением выразил свое недовольство.

– Ну, тогда я вам подскажу, что Его поведение по отношению Своих последователей на юридическом языке называется "вовлечением в невыгодную сделку". Все обещает, все у них взять и ничего им не дать. Все Его здание построено на песке и обречено на разрушение и гибель, потому что зло сильнее добра, в чем мы на каждом шагу ежедневно убеждаемся. Вы думаете, что зло побеждает добро только здесь, на земле? Как бы не так! Мир устроен по одному закону. И переменить этот закон никто не в силах. Мы это точно знаем. Из этого следует заключение, что то, что делается здесь, на земле, то продолжается, и будет продолжаться и там, на небе, в загробной жизни. Кто здесь преуспевает и побеждает, будет и там победителем. Кто здесь побежден и повержен, той же участи подвергнется и там. Каждый из нас понесет свою здешнюю судьбу и в иной план бытия. Почему вы, Липман, не хотите принять фактов так, как они есть на самом деле, как проходят перед вашими глазами, а верите фантазиям?

– Я ни в какие фантазии не вдаюсь и в них не верю. Но ведь Бог то не фантазия. До беседы с вами, мэтр, я о Нем и думать забыл…

– Да, не фантазия, но неудачливый предприниматель, широко, не по средствам размахнувшийся и идущий на полный прогар. Несомненно, что Он хотел исполнить все, Им обещанное, потому что помимо всяких высших соображений, которые Он имел при начале творения, исполнение Его обещаний принесло бы Ему большие выгоды. Это ежечасно в неизмеримой степени увеличивало бы Его силы, как у военачальника увеличиваются они по мере накопления бойцов. Но Его непримиримый противник, дьявол, с превеликим для себя успехом беспрерывно отторгает у Него последователей Его, заставляет их служить себе, а не Богу и тем увеличивает свое войско.

– Вы утверждаете, мэтр, что сила дьявола превозмогает силу Бога. Не буду оспаривать. Но если так могуществен дьявол, то почему же он не помешал воплотиться на земле Сыну Божьему, почему допустил Его творить всевозможные чудеса, даже воскрешать мертвых? Ведь это ж в неизмеримой степени затрудняло работу дьявола, порождая в людях соблазн и веру во всемогущество Бога. Наконец, если у него хватило мощи довести Богочеловека до распятия и смерти, то почему же он не удержал Его в объятиях этой смерти? Ведь таким актом он действительно наглядно и неоспоримо доказал бы свою превосходящую мощь. И Бог был бы посрамлен. А ведь Иисус воскрес из мертвых. Как вы все это объясните?

– К несчастью, в те далекие времена дьявол не был еще настолько силен, чтобы мог помешать всему этому важному и бесконечно-горестному совершиться, но делу Бога он все-таки много напортил. Обратите ваше внимание на следующие подробности: Бог устами пророков Своих обещал Сыну Своему воцариться на престоле царя Давида. Ну и что же из этого вышло? Вместо раззолоченных царских палат, где по всем правилам приличествовало родиться Сыну Богову от какой-нибудь высокого рода принцессы, Он родился в пещере, служившей для укрытия от непогоды скота, родился от нищей Девы и вместо роскошной колыбели был положен в скотские ясли, до 30-ти летнего возраста вынужден был тщательно скрывать Свое высокое происхождение, трудом пария, в поте лица, добывать скудный хлеб Свой, т.е. прожить Свой короткий век не царской, а рабьей жизнью и вот настолечки (мэтр показал на кончик своего мизинца), не понюхав даже никакого престола, умер самой позорной и мучительной смертью – распятием на кресте, смертью разбойника и раба, т.е. по закону Моисея, умер казнью проклятия, ибо сказано, "всякий висящий на дереве проклят''. И так почему же Иисус не получил престола Давида, когда имел на него не только все права, но даже сверхправа? Почему до вступления Своего на общественную арену скрывал Свое божественное происхождение? Почему умер позорнейшей и мучительнейшей смертью? В чем тут разгадка? А она есть и имеет великое значение. Ну, как вы обо всем этом думаете?