Михаил Кречмар - Центр мира

– Так что же вам ещё надобно, голубчик? – искренне изумился полковник. – Вы установили конечный пункт их направления?

– Ну, с точностью до километра, – озадаченно сказал Макс. – Это трансграничный природный резерват «Карас» и связанные с ним предприятия. Но меня озадачивает не это, а то, сколь странными путями деньги добираются до конечного пункта.

– Тут как раз нет ничего удивительного. Это обычная практика отмыва денежных знаков. Чем хитроумнее пути, которыми они доходят до адресата, тем больше шансов, что по дороге они смешиваются с другими финансовыми потоками, причём деньги, предназначенные на благотворительность, идут на обслуживание наркотрафика в Парагвае, а деньги наркотрафика уходят на поддержание существования этого вашего «Караса» или того, что у них там в этом «Карасе» творится… И это нормально. Кроме того, часть финансовых средств из этих потоков уходит на обслуживание каналов. Так, к примеру, супруга вашего дражайшего Гареева из «Диких кошек» является вице-президентом Сельхозинвестбанка, через который проводятся денежные операции фонда. И снимает этот банк комиссию с операций в семь процентов с суммы вместо полутора. Учитывая, что ежегодно через этот банк проходит семь миллионов долларов «Фонда с тигром», получается «неплохая прибавка к пенсии». Пару лет назад наши экономисты «прокрутили» финансовую схему одного из российских банков, который, кстати, вовсе не производил криминального впечатления. Итог поразил даже их: девяносто пять процентов финансовых операций были фиктивными – банк просто перекладывал деньги из одного кармана в другой. Понять, в чём реальная суть этих действий, оказалось абсолютно невозможно. Правда, его управляющего, некоего Кренкеля, в банковских кругах считают едва ли не гением.

– Ни хрена себе у них критерий гениальности, – изумился Спадолин, – а если все финансы окажутся фиктивными, то это будет гений всех времён и народов?

– Максим, голубчик, расскажу я вам для разрядки одну историю. Я не помню, у кого её вычитал – как бы не у Леви-Стросса. Вторая мировая война. Японцы оккупировали северное побережье Новой Гвинеи, американцы их начали оттуда выбивать. В джунглях жили дикие папуасы. Американцы выбрасывали десанты с воздуха на ямсовые поля, потом расчищали лес, делали аэродром, создавали инфраструктуру, ну, папуасов походя лечили… С точки зрения папуасов, это выглядело так: с неба прилетали белые здоровенные люди, вырубали лес, вешали тряпки на палки (флюгеры на аэродромах), жгли костры (размечали полосы для ночной посадки), с неба прилетали железные птицы, привозили еду и много полезных вещей… Резюме папуасов было таким: расчистка леса, жжение костров и вывешивание тряпок есть некий ритуал, которым приманиваются таинственные и очень полезные духи… Американцы ушли, а папуасы до середины 60-х годов рубили лес, вешали тряпки, жгли костры, приманивая самолёты с большими белыми людьми и полезными вещами… Обряд назывался «культ карго». Вот у нас всё – от банковского дела до охраны природы – культ карго. Ну ладно, к делу. Вам удалось установить, каков примерный размер сумм, вкладываемых в синьцзянские активы экологическими и эзотерическими фондами?

– Приблизительно миллион шестьсот тысяч долларов.

– Ну вот. Готов ручаться, что вы не отследили и половины. Причём, обратите внимание, что все действующие лица – и «Центр-Рерих», и фонд с кошками, и Guptah Electronics стараются скорее преуменьшить, нежели преувеличить свою роль в финансировании этого заповедника. Что, с одной стороны, понятно: эти деньги прямо или косвенно вкладываются на территории Китая, а Китай тщательно следит за всеми поступлениями денежных средств на свою территорию. Здесь же в Китай вроде деньги и не идут, однако же… Да, даже миллион шестьсот тысяч – вполне приличная сумма.

– И что же мне теперь делать?

– В общем, так. В этой троице, финансирующей некий объект на пограничье Китая и Казахстана, вам надлежит выбрать «слабое звено». То есть человека или структуру, который с большой долей истины расскажет вам, на какие конкретно нужды потрачены их двести тысяч долларов. Кстати, не советую вам сразу приниматься за малахольных граждан из «Центра-Рерих». Это не значит, что они не окажутся в конечном итоге именно той ниточкой, за которую надо будет потянуть. Но просто я рекомендую вам помнить, что адепты эзотерических учений более чем кто-либо склонны к алогичным шагам. Они просто могут захлопнуться в своей раковине и начать верещать о нарушении прав человека. И в этой ситуации вы ничего от них не добьётесь. Даже если начнёте им в буквальном смысле слова припекать пятки на костре. Словом, пробуйте, голубчик, пробуйте… И ещё, не забывайте одной очень важной вещи: среди всех этих людей вам надлежит найти не только того человека, который скажет вам правду, но и того, который знает её. А это, судя по предварительным результатам вашего расследования, будет очень непросто.

Спадолин вышел, а Марк Соломонович начал пролистывать донесения из папки, полученной по сложному бартеру (пакет информации на тот самый банк с кудесником Кренкелем ушёл в подразделение, занимающееся финансовыми махинациями олигархов, а те в свою очередь ухитрились вытащить у отдела по борьбе с распространением наркотиков интересующие Старика сведения). Сведениями этими были данные о наркотрафике в Кашгаре. Шергина интересовал не столько факт самого распространения наркотиков из этого уголка Ойкумены (за пятьдесят с лишним лет службы он укрепился в убеждении, что если в каком-то месте мира могут расти наркотические растения, то их там будут: а) выращивать и б) растаскивать по всему миру), сколько динамика этого распространения. Данные о транспортировке опиума, анаши и героина из Центрально-Азиатского региона поступали в Службу из самых разных источников: от получателей в Европейской России и в Европе, от людей, обеспечивавших транспортные схемы доставки; от финансистов, снабжавших эти сделки деньгами; от многочисленных стукачей, внедрённых в нижние этажи разнообразных наркомафий и в дипломатические службы вновь возникших азиатских государств (что зачастую бывало одним и тем же); и в самую последнюю очередь – от правоохранительных органов, призванных с этой напастью бороться. Шергин иногда думал, что по части прятать сведения о реальном положении дел руководители этих структур не уступили бы пресловутому банкиру Кренкелю.

Пролистывая уже обработанные графики и схемы, Шергин покачал головой. Собственно, эти сведения только подтверждали некоторые его умозаключения.

В Китае любые преступления, связанные с производством и распространением наркотиков, карались смертной казнью, которая иногда бывала публичной. «У нас бы так», – в десятитысячный раз подумал Шергин.