Уильям Лэшнер - Меченый

– Что вы можете посоветовать нам?

– Во-первых, надавить на правительство, чтобы оно помиловало Чарли. Помощница федерального прокурора Дженна Хатэуэй по неизвестной причине является противницей справедливого, по моему мнению, решения вопроса. Кто-то должен взять на себя ответственность за отстранение ее от дела с тем, чтобы ее место занял человек, благосклонно относящийся к переговорам. Во-вторых, вы упоминали, что не исключена выплата некоторой суммы наличными. Возможно, подошло время назвать конкретные цифры, для того чтобы я сообщил их моему клиенту.

– Мы не станем торговаться с тем, кто украл картину, которая по закону принадлежит нам, – сказал Куик в своей обычной безучастной манере.

– Не нужно рассматривать это как торг. Считайте это примирительным жестом в отношении того, кто отчаянно хочет вернуться домой и случайно оказался владельцем бесценной, принадлежащей вам вещи.

– Исключено, – отрезал Куик.

Спурлок резко повернулся к нему:

– Все пути остаются открытыми, пока совет директоров не решит иначе, Стэнфорд. Ваша работа – следить за тем, чтобы наши решения не выходили за рамки законов, и только. – Он перевел взгляд на меня, крепче сжал руки. – Сколько хочет ваш клиент?

– Он не назвал цифры, – ответил я, – но похоже, что в ваших интересах поразить его своей щедростью.

– Понимаем. Мы вынесем этот вопрос на рассмотрение совета директоров и свяжемся с вами, когда получим определенный ответ.

– Не откладывайте это решение. И вот еще что, мистер Спурлок: у меня есть вопрос, косвенно относящийся к нашему делу. По-моему, вы знакомы с Брэдли Хьюиттом?

– Я знаю Брэдли.

– Я веду одно семейное дело, в котором он выступает как ответчик. Адвокат Хьюитта использовал ваше имя, чтобы пригрозить мне.

– Каким образом?

– Он намекнул, что, если я продолжу выступать на стороне моего клиента, вы можете пресечь сделку с Чарли.

– Это явная нелепость, – сказал Спурлок. – С Брэдли я просто знаком, вот и все. Думать, что я пренебрегу своими обязанностями по отношению к фонду Рандольфа ради какой-то семейной ссоры – просто оскорбительно. А учитывая предстоящее федеральное расследование, можете быть уверены, что я не захочу иметь ничего общего с этим грубияном и лжецом.

– Какое федеральное расследование?

– Мистер Спурлок, вероятно, поторопился, – сказал Стэнфорд Куик.

– Какое федеральное расследование?

– Наше обсуждение мистера Хьюитта закончено, – грубо осадил меня Куик. – А теперь, Виктор, слушайте внимательно. – Он наклонился и упер в меня острый взгляд. – Вы полагаете, что убийство мистера Чуллы служит предупреждением для вашего клиента. Почему вы не допускаете, что предупреждение адресовано вам?

Его взгляд был таким пронзительным, а голос таким резким, что я отшатнулся, словно получил удар в голову. «Откуда пришло это предупреждение?» – подумал я и посмотрел на Джабари Спурлока. Он, похоже, задал себе тот же вопрос.

– Не знаю, чего ты так беспокоишься об этом, – сказал Скинк. – Ты не единственный, у кого есть наколка на теле.

– Но я, наверное, единственный, кто не помнит, как ее наносили, – ответил я.

– Не стоит себя переоценивать, приятель. Если бы не отупляющее воздействие алкоголя, половина этих заведений обанкротилась бы.

Под «этими заведениями» он имел в виду татуировочные кабинеты, потому что именно в таком кабинете мы находились, а именно в «Салоне татуировки Беппо». На стенах тесной и темной приемной висели собственные рисунки Беппо: драконы и грифоны, мечи и кинжалы, иконы, кинозвезды, насекомые и оружие, танцующие запальные свечи, лягушки и скорпионы, скелеты и клоуны, гейши, самураи и всякого рода обнаженные женщины в сладострастных позах. В приемной стояли пластиковые стулья и потертый журнальный столик, на котором лежали отрывные блокноты с образцами татуировок. Помещение пахло нашатырем и протирочным спиртом, сигаретами, искуренными до фильтра. Из-за занавески, прикрывающей дверной проем, доносилось жужжание, то и дело прерываемое жалобным писком.

– Обнаружил что-нибудь о Лавендере Хилле?

– Навожу справки.

– И неаккуратно. Он недоволен.

– Ты сам так хотел, приятель. Он явно замешан во многих делах и имеет множество связей.

– Неудивительно.

– Большинство знакомых Хилла считают его безобидным фатом с безукоризненным вкусом. Однако те, кто знает его лучше, боятся говорить о нем.

– Это неприятно. – Я вспомнил нарисованные мелом контуры тела Ральфа на ковре. – Бессердечен и жесток?

– В том числе.

Из соседней комнаты донесся короткий визг. Жужжание на секунду стихло. Раздался громкий шлепок, и жужжание возобновилось.

– Раскопал что-нибудь о федеральном расследовании в отношении Брэдли Хьюитта?

– Я работаю над этим, – сказал Скинк. – Через несколько дней может появиться задание, которое придется тебе по вкусу.

Послышался еще один короткий визг, следом ругательство, произнесенное тонким голосом, потом грубое: «Остынь, мы почти закончили», – и снова жужжание.

– Думаешь, Беппо нам поможет?

– О, Беппо – профессионал. Местные татуировщики называют его наставником. Он без труда определит, какой художник поработал на твоей груди. Если найдем художника, значит, узнаем и заказчика.

– Какого заказчика? Я ввалился вусмерть пьяный и потребовал увековечить имя женщины, которую едва знал и вообще не запомнил.

– Ну, приятель, если так оно и было, то татуировщик может вспомнить, с кем ты пришел и как расплачивался. Интересно, не правда ли, почему все твои деньги оказались в наличии и с кредитной карты не было снято ни цента?

– Возможно, платила она.

– Это странно… Но если она расплачивалась не наличными, а другим способом, то есть шанс отследить ее.

– Ну что ж, давай попытаемся.

Жужжание прекратилось, осталось жалобное похныкивание.

– Откуда ты знаешь этого парня? – спросил я.

– Однажды я оказал ему услугу. Когда сядешь в кресло, хочешь, я скажу Беппо, чтобы он вытатуировал что-нибудь эротичное?

– Нет, спасибо, Фил.

– Это может оказать благотворное влияние на твою светскую жизнь.

– У меня и так все прекрасно.

– Правда? Ты опять виделся с этой девушкой?

– С какой девушкой?

– С той, из клуба, у которой пропала сестра.

– С Моникой? Нет уж, извини. Во-первых, я с ней не встречался.

– Ты угощал ее обедом.

– Я оплатил чек в придорожной забегаловке. Это не означает, что у нас было свидание.

– Что, слишком гордый, чтобы встречаться со стриптизершей?

– Дело не в этом.

– А я однажды встречался со стриптизершей. Во Фресно. Ее звали Шона. Хорошая была девочка. Порядочная.

– Порядочная?

– Для стриптизерши.