Грег Айлс - Кровная связь

Доктор Кейдж пожимает плечами.

– Такие вещи проделывали и с крайней плотью, но в этом нет ничего нового. Крайнюю плоть врага отрезали в качестве трофея еще во времена крестовых походов. Война всегда варварское занятие. Меняются только инструменты ее ведения.

Мне трудно представить, что отец, каким я его знала, жил в мире, описанном Томом Кейджем.

– Получается, мой отец отрезал уши у жертв?

– Во время войны «жертва» – не совсем подходящее слово, – говорит доктор Кейдж, – хотя в данном случае оно вполне уместно. Но мне трудно представить, чтобы Люк Ферри опустился до такого варварства. Здесь, на этом ожерелье, не более двадцати ушей, тогда как Люк только в качестве снайпера имел на своем боевом счету тридцать шесть подтвержденных убитых врагов. Вероятно, он убил их намного больше, просто рядом не оказалось наблюдателя, который мог бы подтвердить факт официально. Нет, я буду очень удивлен, если выяснится, что это ожерелье принадлежало Люку.

– Почему? – спрашивает Майкл. – Особенно с учетом всего, что вы нам рассказали?

– Потому что Люк рисковал жизнью ради того, чтобы люди, которые творили такие вещи, предстали перед судом. Как только он вернулся во Вьетнам из Камбоджи, то немедленно, через голову своего командира, доложил о том, чему был свидетелем. Верховное командование поступило так, как всегда поступает, если кто-то нарушает субординацию. Через неделю ваш отец вновь отправился выполнять очередное задание в составе «Белых тигров». И вот тогда его ранили, по словам Люка, его же боевые товарищи. Просто чудо, что он попал живым на борт военного вертолета, который эвакуировал раненых с поля боя. Он говорил, что если бы не один из его сослуживцев, он бы истек кровью на рисовой плантации.

– Что с ним случилось после этого?

– Он так и не стал прежним. То, чему он был свидетелем, заставило его сделать шаг за грань. Узнав, что его снова собираются вернуть в состав «Белых тигров», Люк сорвался. Он начал кричать на каждом углу о том, что видел, и очень скоро, не успел он и глазом моргнуть, командование подняло вопрос о его досрочной демобилизации. В конечном счете, по восьмому параграфу [23] Увольнение с военной службы в связи с профессиональной или психологической непригодностью, психическими отклонениями и т. п.; уволенные лишаются обычных привилегий. с военной службы его не уволили, хотя результат оказался тем же самым. И он еще не успел вернуться в Штаты, как у него начали проявляться симптомы «вьетнамского синдрома». Я могу рассказать вам об этом в подробностях, но что-то мне подсказывает, что вы пришли не за этим.

Майкл был прав: Том Кейдж оказался очень проницательным человеком.

– Давай же, – обращается ко мне Майкл. – Расскажи ему все.

– Что вам известно о сексуальном насилии и надругательстве над детьми? – спрашиваю я.

Доктор Кейдж выглядит удивленным.

– В свое время мне приходилось сталкиваться с такими вещами. Я уже давно не лечу детей, но в начале своей карьеры они были моими пациентами. Я принимал всех, кто переступал порог этого кабинета. – Он отпивает глоток своей «Колы» и оглядывается через плечо на книжные полки. – Боюсь, что тогда я видел столько сексуального насилия, что зачастую не осознавал этого. В моей практике встречались дети, которым я мог бы помочь, если бы только у меня хватило мужества для этого. Или если бы я вовремя разглядел и понял, в чем дело.

– При чем тут мужество? – недоумеваю я.

– Я думаю, мы видим только то, что хотим видеть. Или, скорее то, что можем позволить себе видеть. Когда я начал практиковать здесь, такой вещи, как служба защиты прав детей, не существовало. Имелся в наличии лишь отдел социального обеспечения. И в те времена мужчины обладали практически абсолютной властью во всем, что касалось их семьи.

Доктор Кейдж задумчиво смотрит куда-то в пространство. Такое впечатление, что он забыл о нашем присутствии. Я уже собираюсь откашляться, вежливо напомнив ему, что он не один, как он возвращается к реальности и смотрит на меня.

– Я вспоминал некоторые случаи из своей практики. Конкретных детей. Но это было очень давно. Я надеюсь, что у них все в порядке.

Воцаряется неловкое молчание, которое никто из нас, похоже, не спешит нарушить. По какой-то причине я чувствую, что могу доверять этому мужчине. Сунув руку в вещмешок, я достаю оттуда три полароидных снимка и толкаю их к нему через стол.

– Я нашла их в мешке вместе с другими вещами, которые отец хранил в тайнике.

Доктор Кейдж долго и внимательно разглядывает каждый снимок, потом поднимает глаза на меня.

– Что на самом деле происходит, Кэт? Что вы пытаетесь выяснить?

– Я думаю, что отец растлевал меня.

– У вас есть какие-либо иные причины, кроме этих фотографий, утверждать подобное?

– Да.

– Ну что же, мне очень жаль. – Он снова бросает взгляд на фотографии. – Я знаю, эти снимки выглядят чертовски убедительно. Прямые улики. Но сами по себе они ничего не доказывают, как и это ожерелье. Уже сам факт обладания ими, как кажется, свидетельствует об извращении, но ведь вам неизвестны обстоятельства, при которых Люк получил их.

– Зачем скрывать их, если ему нечего было стыдиться?

Доктор Кейдж пожимает плечами.

– Быть может, этого мы уже никогда не узнаем. Вы внимательно осмотрели все, что нашли в его вещмешке?

– Все, за исключением этого, – отвечаю я, указывая на альбом для рисования.

– А почему вы оставили его на потом?

– Не знаю. – Перед глазами у меня встает образ Луизы Батлер. – Один человек уже рассказывал мне о том, что я найду внутри. Наброски острова ДеСалль и другие рисунки в том же духе.

– Вы не возражаете, если я взгляну?

Я подталкиваю к нему альбом по столу, и он начинает перелистывать страницы.

– Похоже, что вы правы, хотя и не совсем. Здесь есть наброски какой-то чернокожей женщины… стихи. Полевой цветок, заложенный между страниц. Подождите… Взгляните на это.

– Что?

– Это машинописная записка. О, вы только послушайте!

«Рядовой Ферри, нам стало известно, что вы рассказываете о времени, проведенном вами к западу от реки Меконг. Мы считали, что вы усвоили урок, преподанный вам в шестьдесят девятом году. Но поскольку это не так, вот небольшой сувенир на память от ваших друзей, которые носили тигриную шкуру. Продолжайте болтать языком, и ваши уши окажутся на таком же украшении. Мы даже можем провести ночную операцию, чтобы завладеть вашей маленькой девочкой. Узнали этот сувенир? Вы принесли присягу и дали клятву, солдат. Не забывайте об этом».

Доктор Кейдж кладет альбом на стол.

– Вот и ответ на вопрос, каким образом к Люку могло попасть это ожерелье.

– Они угрожали его жизни, – негромко говорю я. – Действительно угрожали.