Грег Айлс - Кровная связь

– После того как ты оставила меня на острове, я некоторое время пробыла у Луизы Батлер. Но все не могла успокоиться и нервничала. Потом отправилась прогуляться. Остановилась я только на другом берегу озера. У большого дома.

Она имеет в виду резиденцию моего деда, местную достопримечательность, спроектированную А. Хейз Тауном.

– Я, прежде чем опомнилась, успела перевернуть в доме все вверх дном. Я по-прежнему искала фотографии, понимаешь? Я знала, что они должны где-то лежать. – Она вздыхает и смотрит в землю. – В общем, я нашла их. Они лежали в книге с вырезанными страницами, одной из сотен в библиотеке, которая там хранится. И они были очень плохими, дитя мое. Намного хуже тех, на которых вы с Энн сняты в плавательном бассейне.

– И что на них было?

Пирли морщит нос, словно от запаха гнилого мяса.

– Все. Мне было тошно даже смотреть на них. Мне пришлось воспользоваться ванной, я начала плакать и никак не могла остановиться. А потом я услышала какой-то звук.

– Это пришел дед?

– Нет. Джесси.

– Джесси Биллапс? Он видел эти фотографии?

Пирли кивает, и на лице у нее написаны тревога и беспокойство.

– Это были не просто фотографии каких-то посторонних детей. Оказывается, там были и снимки детей, которые жили на острове. Джесси узнал их. Там были дети тех родителей, которые до сих пор живут на острове.

– Боже мой! И что он сделал?

– Он выругал меня. А потом забрал фотографии и ушел.

– Что случилось дальше, Пирли? Что он с ними сделал?

– Он показал снимки кое-кому из мужчин на острове. Отцам тех детей. Понимаешь, женщины знали о докторе Киркланде, как я и подозревала. Некоторые из них, во всяком случае. Но никогда и ничего не рассказывали мужьям. Но теперь узнали и мужчины. И просто обезумели от ярости, чего их жены и опасались. В общем… Джесси позвонил доктору Киркланду и сообщил, что кто-то вломился в большой дом и перевернул там все вверх дном. Сказал, что доктору Киркланду лучше приехать немедленно.

Я закрываю глаза, почти боясь услышать окончание истории.

– Ты уверена, что хочешь слушать дальше, дитя мое?

– Да.

– Когда доктор Киркланд приехал, Джесси вместе с другими мужчинами посадил его в пикап и отвез к дому Большого Леона.

– Кто такой этот Большой Леон?

– Один из мужчин на острове. Он отсидел двадцать лет в «Анголе». Джесси показал Леону фотографии и рассказал о том, что сделал доктор Киркланд. Потом он заявил: «Он твой на два часа. Но смотри, чтобы на теле не осталось никаких следов».

– О господи!

Пирли кивает, и в глазах у нее вспыхивает яростный огонь.

– Через два часа они вернулись и забрали его. А потом сделали то, что Билли Нил собирался сделать с тобой и со мной.

– Что?

– Привязали его за руки к рулю автомобиля и столкнули в реку с моста.

– Господи!

– Некоторое время спустя кто-то из них нырнул и отвязал доктора Киркланда от руля. – Пирли внимательно смотрит на меня. – Ты сказала, что хочешь знать все.

– Ты видела деда, когда все это происходило?

– Нет. Я знаю лишь то, что рассказал Джесси.

В голове у меня вертится один-единственный вопрос.

– Он умолял пощадить его?

– Нет, дитя мое. Он проклинал всех последними словами, пока голова его не скрылась под водой. В этом старике не осталось ничего доброго и мягкого. Он проклянет самого дьявола, когда попадет в ад.

Внезапно я ощущаю себя полностью опустошенной.

– Что ты теперь будешь делать? – интересуется Пирли.

– Не знаю. Наверное, подожду, пока не заживет рана. Рана от пули, я имею в виду. На то, чтобы зажили остальные, может потребоваться остаток моей жизни.

– Я имею в виду поместье. Мальмезон.

– О чем ты говоришь?

Пирли пожимает плечами.

– Ну, теперь оно принадлежит тебе.

– Что?

– Я думала, ты знаешь об этом. Доктор Киркланд всегда говорил, что мисс Гвен не может позаботиться даже о себе самой, не говоря уже о состоянии, которое ей досталось от рождения. Вот почему Билли Нил так сильно ненавидел тебя. Так что теперь ты получишь все.

На то, чтобы осознать сказанное, мне требуется некоторое время. Я понятия не имею, из чего состоит поместье и вообще имущество моего деда, но наследство должно быть огромным.

– Итак, что же ты все-таки намерена делать?

– Продам все, – отвечаю я.

Пирли издает какой-то неопределенный звук.

– И остров тоже?

– Почему нет? Я не хочу его больше видеть. Никогда.

– Если ты продашь остров, людям, которые там живут, некуда будет податься. Тебе принадлежит все, а они только арендаторы.

На мгновение перед моим мысленным взором проносятся видения, связанные с островом. Но боль, которая приходит вместе с ними, слишком сильна, чтобы я могла ее вынести.

– Они могут забрать его себе, Пирли. Со всеми потрохами. Он и так принадлежит им, откровенно говоря.

– Ты и вправду так думаешь? Остров стоит кучу денег.

– Да мне плевать, сколько он стоит. Я немедленно распоряжусь, чтобы адвокаты подготовили необходимые бумаги. Вы с Джесси заработали для всех равные доли. За исключением Луизы Батлер.

В лице Пирли мгновенно угадывается напряженность.

– А она?

– Луиза получит резиденцию деда.

Пирли ахает.

– Большой дом? Ты шутишь. Женщины на острове и так ненавидят Луизу.

– Это ее дом, Пирли. Начиная с сегодняшнего дня.

Пожилая женщина издает какие-то звуки, интерпретировать которые я не могу, да и не пытаюсь.

– Полагаю, ты знаешь, что делаешь.

– Впервые в жизни я уверена в этом. Ты видишь Майкла? Я готова.

– Нам не нужен Майкл. Я могу свезти вниз это кресло не хуже любого мужчины.

Она встает позади коляски и твердо берется за ручки. Когда она разворачивает меня, я бросаю последний взгляд на реку, величественную и таинственную под дождем. Вода там, внизу, скоро потечет мимо острова ДеСалль, Батон-Руж, Нового Орлеана, чтобы в конце концов влиться в Мексиканский залив. Я не знаю, где буду находиться к тому времени. Но цепь несчастий и унижений, которую выковали целые поколения моей семьи, наконец-то разорвана.

И разорвала ее я.

Мне представляется, что это очень неплохое начало.

Пирли катит меня к дорожке, на которой нас поджидает «Форд-Экспедишн» Майкла. Когда мы приближаемся, Майкл выходит из машины и машет нам рукой. Я кладу руку на живот и закрываю глаза. Я прикасаюсь не к ране, а к тому месту, что находится ниже. Мне больше не нужно спиртное. Мне больше ничего не нужно. Но впервые в жизни я чувствую себя свободной в своем выборе.

– У тебя все будет по-другому, малыш, – шепчу я, круговыми движениями поглаживая живот. – Твоя мама знает, что такое любовь.

В первую очередь я хочу выразить благодарность мужчинам и женщинам, которые откровенно рассказали мне о своих переживаниях. По вполне понятным причинам я не стану называть их имена. Рассказы о сексуальном насилии, которому кто-то подвергся в детстве, пусть даже они изложены на бумаге, трудно воспринимать спокойно. Рассказывать о подобных переживаниях постороннему человеку – это вообще подвиг. Не многие жертвы преступлений сталкиваются с необходимостью вести такую битву с собой и со своей памятью, как те, кто старается вспомнить пережитое в детстве насилие. Слишком часто члены семьи и общество в целом отказываются верить их словам, даже перед лицом неопровержимых улик. Никому не хочется думать об ужасных и мучительных преступлениях, от которых в собственном доме страдают невинные дети. Но мы обязаны выслушать тех, кого терзают такие воспоминания. Это самое меньшее, что мы можем для них сделать. Не отворачивайтесь от ребенка или взрослого, который утверждает, что подвергся сексуальному насилию. Выслушайте их и обратитесь к профессионалам. Не выжидайте! Доверяйте своей интуиции!