Стив Берри - Александрийское звено

Послышался щелчок, и верхняя часть шкафа отъехала в сторону.

Гари встал.

— Один из винтов. Ловко придумано. Пока не надавишь на него, ни за что не догадаешься, что это кнопка.

— Молодец, Гари!

Торвальдсен открыл потайное отделение, увидел сухие листы, исписанные от края до края, и пересчитал их. Девять. Затем он обернулся к книжным полкам. Взгляд его остановился на каких-то больших атласах.

— Принеси мне одну их тех больших книг, — попросил он мальчика, ткнув пальцем в сторону полок.

Гари принес здоровенный том. Торвальдсен аккуратно вложил листы с древним текстом и перевод между страниц атласа — чтобы спрятать, а заодно и не повредить их, — а затем закрыл шкаф.

— Что это? — спросил Гари.

— Надеюсь, именно то, за чем мы сюда пришли.

Пятница, 7 октября, 9.15

Малоун сидел, прислонившись спиной к внутренней переборке гигантского транспортного С130Н. Брент Грин сработал быстро, организовав для них перелет на самолете ВВС, вылетевшем с грузом припасов из Англии в Афганистан. Промежуточная посадка в Лиссабоне, на военно-воздушной базе НАТО в Монтижу, для проведения — такова была официальная версия — какого-то мелкого ремонта позволила им незаметно подняться на борт воздушного грузовика. Там их уже ждала смена одежды, и теперь Малоун, Пэм и Макколэм были облачены в военную камуфляжную форму с бежевыми, зелеными и коричневыми разводами. Помимо камуфляжа им также выдали солдатские ботинки и парашюты. Увидев парашют, Пэм не на шутку испугалась и успокоилась лишь после того, как Малоун объяснил, что этот предмет входит в полученный ими стандартный набор снаряжения.

Перелет из Лиссабона в Синай занимал восемь часов, и Малоуну удалось немного поспать. Вонь авиационного керосина напомнила Малоуну о его прежних путешествиях на транспортных самолетах, и теперь он без всякой ностальгии вспоминал о тех временах, когда был молод, проводил больше времени в разъездах, нежели дома, и совершал ошибки, от которых сердце болело до сих пор.

На Пэм первые три часа полета произвели гнетущее впечатление, и удивляться этому не приходилось: комфорт личного состава заботил командование ВВС меньше всего.

С Макколэмом дело обстояло иначе. Он со знанием дела проверил парашют и чувствовал себя в транспортном отсеке как дома. Возможно, когда-то ему действительно пришлось служить в войсках специального назначения. Малоун так и не получил от Грина сведений о прошлом Макколэма, но, что бы тот ни выяснил, это уже не имело значения. Скоро они окажутся вне зоны досягаемости, в какой-то богом забытой глухомани.

Он посмотрел в иллюминатор.

Внизу расстилалась пыльная, бесплодная земля, волнистое плоскогорье, постепенно поднимающееся по мере сужения Синайского полуострова и переходящее в скалистые горы из коричневого, серого и красного гранита. Именно здесь, как утверждает Библия, случилось богоявление, когда из горящего тернового куста Моисею послышался глас Божий; через эту беспощадную к людям пустыню исходили евреи из Египта. Столетиями монахи и отшельники бежали сюда от мирской суеты, будто одиночество могло сделать их ближе к небесам. Впрочем, кто знает…

Размышляя о ситуации, в которой они все оказались, Малоун невольно вспомнил слова из пьесы Сартра «За запертой зверью»: [8] Пьеса «За запертой дверью» считается одной из наиболее концептуальных пьес Ж. П. Сартра. В просторной комнате с закрытыми дверями оказываются три совершенно разных человека. Они незнакомы и на первый взгляд никак не связаны друг с другом. Тем не менее каждый из них является палачом другого, а сама комната — не что иное, как преисподняя. «Ад — это другие».

Он отвернулся от иллюминатора и увидел, что Макколэм отошел от старшего по погрузке, с которым разговаривал до этого, и теперь направляется к нему. Подойдя, он сел рядом, на алюминиевую лавку, тянущуюся вдоль всего грузового отсека. Пэм лежала на такой же лавке у противоположного борта и все еще спала. Малоун был занят поглощением готового завтрака — бифштекса с грибами, запивая еду минеральной водой из пластиковой бутылки.

— Не желаете перекусить? — спросил он Макколэма.

— Уже поел, пока вы спали. Куриные фахитас. Вполне съедобно. Я еще не успел окончательно отвыкнуть от индивидуальных пайков.

— Вы, похоже, чувствуете себя вполне комфортно.

— Мне такое не впервой. Плавали, знаем.

Мужчины вынули из ушей затычки, которые, впрочем, почти не спасали от назойливого гуда двигателей. Самолет вез в Афганистан груз запасных частей для военной техники. Малоун подумал: интересно, сколько таких рейсов совершается еженедельно? Раньше перевозить грузы здесь можно было только с помощью лошадей, повозок или в лучшем случае грузовиков. Теперь же наиболее быстрый и безопасный способ транспортировки предлагали воздушные и морские пути.

— Но и вы, по-моему, чувствуете себя в своей тарелке, — проговорил Макколэм.

— Я тоже, как говорится, не первый день замужем.

Малоун подбирал слова с большой осторожностью. Не важно, что Макколэм помог им выбраться из Белема, он все равно оставался для них незнакомцем, а убивал с мастерством профессионала и без всяких угрызений совести. Оставаться рядом с этим опасным человеком Малоуна заставляло только одно: у него был Квест героя.

— У вас, я вижу, хорошие связи. Наш перелет организовал лично генеральный прокурор?

— Да, друзей у меня хватает.

— Вы работаете либо на ЦРУ, либо на военную разведку, либо на какое-то другое ведомство из этого ряда.

— Ни на тех, ни на других, ни на третьих. Я в отставке.

Макколэм хохотнул.

— Ну-ну, рассказывайте. Мне нравится эта история. Он, видите ли, в отставке! Да вы по самые уши влезли в какую-то историю.

Малоун закончил завтракать и заметил, что старший по погрузке смотрит на него. После того как они поднялись на борт, ему удалось перекинуться с этим человеком несколькими фразами. Мужчина подал ему знак, и Малоун понял: последний контейнер, стоящий у конца лавки. Затем старший по погрузке четыре раза сжал и расправил ладонь. Понятно, через двадцать минут. Малоун кивнул.

Вена, 8.30

Торвальдсен устроился в кресле в Доме бабочек и раскрыл атлас. Они с Гари проснулись около часа назад, приняли душ и легко позавтракали. Датчанин пришел в Дом бабочек, не только спасаясь от «жучков», но и чтобы дождаться здесь того, что неизбежно должно было произойти. Херманн очень скоро обнаружит пропажу.

Утро у участников ассамблеи было свободным, поскольку следующее заседание должно было начаться лишь после полудня. Всю ночь атлас со спрятанными в нем листами пергамента пролежал под кроватью Торвальдсена, но под утро он уже не мог сдерживать любопытство. Ему хотелось узнать больше. Хотя Торвальдсен мог читать по-латыни, его познания в греческом были минимальны, а древнегреческого, который, несомненно, был языком общения Иеронима и Августина, он и вовсе не знал. К счастью, Херманн позаботился о том, чтобы перевести древние тексты.