Анри Лёвенбрюк - Бритва Оккама

На въезде в городок Ари сбавил скорость, но никак не мог найти улицу, которую назвала ему Мона Сафран. Вернувшись на церковную площадь, он увидел на тротуаре парочку. Двое в плащах шли, втянув в плечи голову и засунув руки в карманы. Он остановился рядом с ними. Похоже, появление старой машины с парижскими номерами, да еще в столь поздний час, сильно их удивило.

— Извините, — сказал Ари, выглядывая в окно, — я ищу Васильковую тропу…

— А-а-а… Это на выезде из города. Поезжайте по дороге на Воселль, а через сотню метров после Онкура сверните налево.

Ари поблагодарил и двинулся дальше. «MG-B» запетляла по улочкам Онкура, затем выехала из городка. Снегопад не прекращался, и Ари еще сбросил скорость, чтобы не сбиться с пути. За городом не было ни огонька, а фары его старой машины едва освещали дорогу. Он осторожно продвигался, обеими руками держась за руль, пока наконец не разглядел слева от себя заснеженную грунтовую дорогу, терявшуюся за деревьями. На торчащем в кустах зеленом указателе он разобрал надпись: «Васильковая тропа». «MG-B» свернула на неровную аллею. Машину подбрасывало на колдобинах, которых было полно на узкой тропе. Ветки задевали крышу, осыпая автомобиль снежными хлопьями.

В конце пути Ари различил смутные очертания дома. Перед ним стояла машина. Он улыбнулся. На миг Маккензи поверил, что сейчас увидит коричневый седан, который едва не сбил его в Реймсе и проехал перед его домом в Париже. Но это оказалась небольшая современная городская машина с местными номерными знаками. Он припарковался рядом.

Пышный снег заскрипел под шинами. Ари заглушил мотор, но еще несколько секунд сжимал руль. Возможно, сейчас он совершает самую большую ошибку в своей жизни. Может, стоило послушать Лолу. Но отступать уже поздно, и он хочет знать правду.

Он инстинктивно коснулся рукояти «магнума» под плащом, поймал собственный взгляд в зеркале заднего вида, потом вышел из машины и хлопнул дверцей.

Это был старый узкий дом без надстроек, сложенный из грубо отесанных камней с изъеденными временем цементными швами.

Увязая в снегу, он пересек двор и остановился у двери. На каменной плите была вырезана надпись: «Кайенна Онкура». Ари удивился.

Он знал, что слово «кайенна» связано с компаньонажем. Еще одно доказательство причастности Моны Сафран ко всей этой истории.

Он трижды постучал, послышались приближавшиеся шаги: стук женских каблуков. Дверь медленно открылась.

В светлом прямоугольнике проема возникла Мона Сафран. Тщательно накрашенная, с распущенными волосами, в шерстяном жакете, наброшенном на черное декольтированное платье, не скрывавшее пышную грудь, она выглядела опасной и в то же время невероятно привлекательной.

— Добро пожаловать в Онкур. — Она посторонилась, впуская его в дом.

Ари задержался на крыльце. В глазах этой женщины было что-то дерзкое, вызывающее. На миг он ощутил необъяснимое желание дать ей пощечину, как зарвавшейся девчонке. С растерянным видом он закусил губу и вошел. В доме было жарко от разожженного камина.

Мона Сафран закрыла дверь. Ари тут же обернулся и, прежде чем она предложила ему пройти в гостиную, где на столе уже стояли бокалы и бутылка вина, взглянул ей прямо в глаза и наконец заговорил:

— Мона, вы мне скажете, зачем я здесь?

Она невинно улыбнулась:

— О чем вы, Ари? Вы здесь, потому что согласились приехать…

— Хватит играть словами, Мона. Лучше признайтесь, почему вы хотели меня видеть?

Она выдержала его взгляд молча, с улыбкой на устах.

Ари бесило, что эта женщина водит его за нос. Ему надоели ее увертки.

Он шагнул вперед. Тут его взгляд упал на предплечье Моны. Он вгляделся в длинный рукав ее жакета. Что, если под ним скрывается татуировка? Последняя улика, подтверждение, которого ему недоставало. Его охватило неудержимое желание взять ее за руку и приподнять рукав, чтобы наконец узнать правду.

Словно прочитав его мысли, Мона Сафран скрестила руки за спиной и прислонилась к двери.

В этот миг Ари потерял над собой контроль. Он сделал еще два шага и с угрожающим видом схватил ее за плечи.

— Мона, не надо играть со мной. Говорите, зачем вы меня вызвали.

В черных глазах Моны мелькнул странный огонек. Легкая тревога. Во всяком случае, он на это надеялся.

— Я же сказала. Чтобы поговорить.

У нее был невероятно чувственный голос и волнующий взгляд. Ари сглотнул слюну. Надо признать очевидное: она обладает над ним таинственной властью.

— Так вот, я здесь. Говорите.

Она медленно приоткрыла рот. Губы у нее дрожали, словно она пыталась, но не могла выговорить ни слова.

Неожиданно она обхватила Ари за голову и прижалась губами к его губам. Ему не хватило ни времени, ни сил, чтобы ее отстранить. Она поцеловала его внезапно и страстно, кусая ему губы, просовывая язык в рот и постанывая.

Ари стиснул ее плечи, затем обхватил руками ее голову и оттолкнул. Мона ударилась затылком о дверь. Ари прижал ее так, что она не могла пошевелиться. Он не знал, что думать. Между ними нарастало напряжение — смесь гнева, страха и желания. Он не понимал, чего хочет больше: задушить ее или заняться с ней любовью. К тому же она способна сама свернуть ему шею. В любой миг эта женщина, возможно убившая Поля Казо, могла стать опасной. Перед глазами у него мелькали поляроидные снимки. Голые мужчины, привязанные к столу, их пустые глаза, кровь, дыра в макушке…

Ари еще крепче сжал голову Моны Сафран и вдруг, не удержавшись, сам прильнул к ее губам. Всем телом он придавил ее к двери, и она застонала в ответ. Его правая рука скользнула по затылку, затем по плечу Моны, проникла под жакет и прижалась к ее груди. Сквозь ткань платья он почувствовал, как затвердел ее сосок. Он надавил еще сильнее. Она укусила его за губу, и он отстранился, секунду смотрел на нее, затем прижался лицом к ее шее и впился губами в ямку над ключицей.

Мона порывисто гладила его по затылку, ерошила волосы и вдруг вцепилась в них, заставив его откинуть голову. Он скривился от боли. Их ласки стали грубыми. К удивлению Ари, его возбуждение лишь усилилось. Он схватил ее за запястья и прижал к двери, заставив раскинуть руки. Она вскрикнула. Ее грудь приподнималась все быстрее, дыхание участилось. На секунду они замерли, как два хищника, бросающие друг другу вызов в разгар схватки. Она попыталась вырваться, но он не дал ей пошевелиться. Она сопротивлялась изо всех сил, потом, освободив одну руку, оттолкнула его и внезапно залепила пощечину.

От удара голова Ари откинулась налево. Он снова, еще крепче, схватил ее за руки, заставил скрестить их за спиной. Прижавшись к Моне, он удерживал ее, не отводя взгляда от ее черных глаз. Ему хотелось проникнуть в их тайну, разгадать ее намерения. Собирается ли эта женщина заняться с ним любовью или убить его? Он потянулся губами к ее приоткрытому рту, потом, когда их лица почти соприкоснулись, шепнул: