Георгий Ланской - Танцы мертвых волков

— На Университетской? Странно, — покачала головой Ирина Борисовна, мельком глянув на непонятную пометку в резюме. — Вообще-то центр — не его район. Он у нас по окраине работает.

— Скажите, — вмешался Никита. — У торговых представителей ведь нет какого-то четкого графика работы? Они просто бегают по маршруту?

— В принципе, да, — согласилась Ирина Борисовна. — Они приходят к девяти утра, берут маршрутные листы, согласовывают прошлые заказы… А потом появляются только к пяти вечера, да и то не все, а самые добросовестные. Многие только наутро приносят заказы.

— А торговых представителей развозят?

— Ну, что вы, где нам столько машин набрать. Заказы развозят потом мерчендайзеры, а торговые представители бегают ножками. Мы им проездные выдаем. Странно…. Игорь очень хороший работник… Тихий, ответственный… Он у нас уже несколько месяцев работает, никогда жалоб не было… Правда, он бывает несколько дней болеет, но все как положено, приносит справку…

— А что с ним? — навострил уши Никита.

— Диабет. Поэтому ему трудно у нас работать. Он сладкое любит, а ему нельзя. Ну, срывается…

— Диабет, — с непонятной интонацией повторил Никита. — Знаете, мы наверное пойдем. Вдруг ноутбук еще найдется…

— Погодите, — засуетилась Ирина Борисовна, — вот вам подарок от фирмы… Ничего особенного, шоколадки, конфеты, печенье, вино… Извините, что так получилось. Право, нам так неудобно… Может, вам адрес Игоря дать?

— Спасибо, мы уже переписали, — произнес Никита. — Будем надеяться, что все разъяснится…

— Ох, какая же неприятность… — запричитала Ирина Борисовна, но мы, прихватив пакет с подарками, поспешили к выходу. Никитка хмурил брови, дважды споткнулся, садясь в машину, и на меня не смотрел. Я тронулась с места, ожидая, что он все-таки чего-то скажет. Ехать домой через весь город не хотелось, потому я решила свернуть на объездную, проходящую по набережной. Движение там было меньше. Пропустив очередной желтый автобус, я неспешно покатила по дороге, сопровождаемая милицейским "жигуленком".

Никита хмуро смотрел в окно. Когда мы проезжали мимо плотины, он заговорил, хриплым голосом.

— Угадай, какая болезнь может вызвать шизофрению, граничащую с раздвоением личности?

— Диабет?

— Диабет. Я сейчас вспомнил, как Игорь на меня смотрел там, в поселке. Вот нутром чувствовал, что он мне по башке какой-нибудь палкой даст. Потому и пропустил его вперед. И стреляла ты, скорее всего в него.

— А Олег?

— А что Олег? Он — фрилансер. Мы видели компьютер в квартире. А у Игоря нет рабочего графика. Он может быстренько обежать магазины и сесть дома за работу.

— Но братьев Муроенко все-таки двое, — возмущенно возразила я. — Ты сам сказал. И не забывай, что когда убивали Ерохина, ты с Игорем шастал по Заречному.

Автобус тормознул на остановке. Поскольку навстречу неслась целая вереница машин, я остановилась за ним. Никита что-то пробурчал себе под нос.

— Это убийство мне все карты путает, — угрюмо сказал он. — Игорь физически не мог совершить это убийство. Да и когда убивали Земельцеву, Семенов караулил около его дома. Значит Олег? Ты не думаешь, что они оба ненормальные и сбрендили на почве убийства?

— Кто его знает…

— Вот именно. — Никита мотнул головой вправо. — Мы вон только что проехали мимо плотины, там Машку нашли. А Заречный на другом берегу.

Автобус тормознул на светофоре так резко, что я едва не врезалась в него.

— А, зараза, да сто чертов твоей маме, — заорала я, подняла голову и уставилась на номер. А потом дрожащим голосом спросила:

— Мы там установили, что убийца действует на пути следования пятого маршрута?

— Да, а что? — не понял Никита. Вместо ответа я ткнула пальцем в лобовое стекло, где виднелся желтый тыл автобуса. На его ветровом стекле была приклеена бумажка с громадной цифрой "пять".

Не знаю, почему, но открытия меня не порадовали. Скорее, даже расстроили. Теперь, когда мелькавший всю дорогу перед глазами автобус усилил мои подозрения о причастности к преступлениям, скорее отнюдь не Олега, а Игоря Муроенко, я скисла. Осознание, что меня провели, как последнюю дуру, оптимизма не добавляло. Сама мысль, что возможный убийца стоял рядом, а я, в глубине души мнившая себя тонким психологом, этого не поняла, была противна. Никита выскочил на полдороге, заявив, что у него какие-то неотложные дела. Я позвонила Жанке, но не застала ее дома. Светка тоже была на работе. Пришлось ехать домой. Патрульная машина сидела на хвосте, как приклеенная.

Дома было тихо. Кот с комфортом устроился под яблонькой в тени, завалившись на изнывающего от жары пса. То, что по природе они должны враждовать, обоих совершенно не волновало. Даже сидевший в клетке попугай, на миг открыв глаза, снова погрузился в сладкую дрему. Родители были на работе. Я осталась одна, отчего настроение испортилось окончательно. Конечно, можно было позвонить кому-нибудь из подруг, смотаться на работу, но везде пришлось бы объяснять, что происходит в жизни, кто преследует меня по ночам своими звонками, и главное, куда пропал муж. При мысли о Валере, я совсем пала духом, нашла в аптечке успокоительное, выпила две таблетки и завалилась спать.

Разбудил меня Семенов, явившийся к шести вечера, чтобы сменить дежурных милиционеров. Несмотря на недавнее желание не оставаться в одиночестве, я была совсем не рада компании молоденького мента.

Его навязчивое внимание раздражало. Что бы я ни делала, Семенов торчал за спиной, уставившись телячьим взглядом, в котором кроме служебного рвения горело извечное мужское желание. Все, что он делал, вызывало странную агрессию. Подавая ему ужин, я с трудом сдерживала желание сказать что-нибудь гадкое. Объяснить это можно было только одним: я тосковала по мужу. В такие моменты женщины частенько чувствуют желание уткнуться в сильное плечо, выплакаться. Но я твердо знала: сперва ты в плечо плачешь, а потом очнешься под случайным мужиком с раздвинутыми ногами. Во всяком случае, так мы в своем журнале писали. А я хоть и не очень то верила в силу глянцевого печатного слова, испытывать это на собственном опыте не желала. Попытайся Семенов перейти к активным действиям, я бы, разумеется, его отбрила, но его пассивное слепое обожание меня обезоруживало и очень злило.

Пес во дворе гулко залаял, а затем над дверью затрещал звонок. Кто-то, невидимый за глухими воротами жаждал увидеть хозяев. Я отреагировала быстрее и легкомысленно вышла во двор, позабыв о возможной опасности. И пока Семенов путался в выставленной у крыльца обуви, я приблизилась к воротам. В этот момент щеколда резко дернулась вверх, а в проеме показалась чья-то рука.

Семенов бросился к воротам, выхватив пистолет, демонстративно, как в ковбойских фильмах. От чрезмерного усердия, он уронил пистолет, поймав его у самого пола, чудом не нажав на спусковой крючок. Учитывая, что ствол в этот момент был направлен на меня, я закатила глаза и повертела пальцем у виска. Семенов сконфузился и покраснел, но геройски заслонил меня, не давая разглядеть пришедшего. Пес рвался с цепи, мешая приоткрыть калитку. Отогнав собаку, я подошла ближе. Навстречу, из тени раскидистого куста сирени шагнуло белесое приведение.