Майкл Коннелли - Кровавая работа

— Но это безумие!

— Я знаю. Но в полиции так не скажут. Впрочем, это как раз не важно. Это мое личное дело, ведь я должник Глории Торрес, и Грасиэлы тоже. Быть посторонним наблюдателем в этом деле я не могу.

Возникла пауза, которую неожиданно нарушила Грасиэла, тоже подойдя к окну:

— Доктор!

Маккалеб и Фокс обернулись.

— Вы должны помочь нам, — твердо произнесла Грасиэла. — Если вы не сделаете этого, значит, все, чем вы тут занимаетесь, теряет смысл. Если вы не в состоянии защитить выстроенную вами систему, значит, этой системы просто не существует.

Обе женщины с минуту пристально смотрели друг на друга, а потом доктор Фокс грустно улыбнулась и кивнула головой.

— Идите в мой офис и ждите меня, — сказала она. — Я должна осмотреть двух пациентов. Это займет полчаса, не больше. После этого я сделаю один звонок.

— Координаторская, — раздался голос в трубке.

— Будьте добры Глена Леопольда. Скажите, что звонит Бонни Фокс.

Все трое сидели за закрытыми дверями в офисе Фокс. Она включила громкую связь, чтобы разговор могли слышать и Терри с Грасиэлой. Они ждали Бонни около получаса, пока она заканчивала обход. Фокс была по-прежнему готова помочь, но теперь явно нервничала — гораздо сильнее, чем во время их разговора в Северной башне больницы. Маккалеб разработал детальный план, и доктор сделала для себя кое-какие пометки. А потом набрала нужный номер и стала ждать.

— Бонни? — раздался голос в трубке.

— Привет, Глен. Как поживаешь?

— Отлично. Чем могу быть полезен? Извини, у меня есть всего десять минут. Я тороплюсь на совещание.

— Я постараюсь покороче. У меня возникла небольшая проблема, Глен. Думаю, ты поможешь мне ее разрешить.

— Выкладывай.

— Я делала операцию девятого февраля. Это был донор под номером 98–63. Сейчас у реципиента осложнение. Мне бы хотелось поговорить с хирургами, которые трансплантировали другие органы этого донора.

Возникла короткая пауза.

— Да, дела. Знаешь, это необычная просьба. Какое осложнение ты имеешь в виду, Бонни?

— Знаю, ты торопишься. Так вот, если коротко: у реципиента была кровь четвертой группы, резус-фактор отрицательный. Донорский орган соответствовал — по крайней мере, по данным Базы. А примерно девять недель после операции анализ крови реципиента показывает резус-фактор положительный, и последняя биопсия показала, что пошло отторжение из-за несовместимости крови. И я хочу разобраться, что конкретно вызвало проблему.

В трубке снова воцарилась тишина.

— Полагаю, если дело в пересаженном сердце, это заметили бы раньше, — произнес Гленн.

— Согласна, но этого не проверяли. Мы исходили из данных файла — что резус-фактор отрицательный. Не пойми меня неправильно, Глен. Я не говорю, что дело в сердце. Однако я должна выяснить, откуда происходит ошибка, и потому хочу охватить максимум информации. И лучше всего начать именно с сердца.

— Ты выясняешь все это по просьбе адвокатов? Если так, то сначала мне нужно…

— Нет, Глен. Это моя инициатива. Мне необходимо узнать, попал ли вирус в кровь с органом, или эта проблема существовала ранее.

— Хорошо. Чью кровь переливали пациенту?

— В том-то и дело. Мы использовали его собственную кровь. Передо мной лежит история болезни. В ней сказано, что задолго до операции он сдал восемь единиц крови. Мы перелили только шесть.

— А ты уверена, что вы перелили именно его кровь?

По голосу Леопольда чувствовалось, что ему все это не нравится. Разговаривая, Бонни время от времени смотрела на Маккалеба, и он видел, как ей неловко обманывать координатора.

— Я могу с уверенностью сказать, что мы строго соблюдали инструкцию. И перед операцией я лично дважды проверила маркировку пакетиков с кровью. Там было имя реципиента. Выходит, это была его собственная кровь.

— Хорошо, тогда что тебе нужно от меня?

— Список имен. Какой орган какому пациенту пошел и имена и телефоны хирургов.

— Даже не знаю. Думаю, я должен…

— Послушай, Глен. Повторяю, у меня нет ни к кому претензий. У моего пациента осложнения, и я все хочу выяснить проблему для себя. Все останется между нами, если это тебя беспокоит. Речь не идет ни об адвокатах, ни об исках. Однако я должна выяснить, как вирус попал в кровь моего пациента. Я с тобой согласна, могли перепутать кровь. Но и ты, наверное, не станешь возражать, что, разбирая подобную ситуацию, необходимо начать с нового органа, который получил больной.

Маккалеб от волнения задержал дыхание. Сейчас все решалось. Леопольд должен передать список самой Фокс. Их не устроит, если он захочет проверить все сам и сообщить ей результат.

— Ну что ж…

В трубке повисла тишина. Фокс вытянула руки вперед и в изнеможении уронила голову на стол. Судя по звукам в микрофоне, Леопольд щелкал по клавишам компьютера. Видимо, он все-таки сам решил проверить информацию по Базе.

Поднявшись со стула, Маккалеб осторожно дотронулся до плеча Фокс. Она обернулась, и Терри жестами попросил ее собраться и продолжить разговор.

— Глен, — произнесла она. — Что ты думаешь?

— Я просматриваю список. Органы для пересадки забирали из «Хоули Кросс». У донора не было признаков вируса в крови. И не могло быть. Этот донор регулярно сдавал кровь. Если бы что-то было не так, ее давно бы…

— Вероятно, ты прав, но я хочу сама еще раз все проверить. Хотя бы ради самоуспокоения.

— Понимаю, — сказал Глен.

В трубке снова послышалось щелканье клавиатуры.

— Посмотрим… Доставку органов осуществляла компания «Медик Эйр». Печень была доставлена вместе с сердцем к вам в «Сидарз». Ты знаешь доктора Дэниэла Спивака?

— Нет.

Маккалеб быстро вытащил из сумки блокнот и начал записывать.

— Он пересаживал печень. Посмотрим, что у нас с легкими.

— Я позвоню доктору Спиваку, — перебила Фокс. — Кто был реципиентом?

— Уф… Бонни, я прошу тебя сохранить это в строжайшей секретности.

— Само собой.

— Это женщина. Глэдис Уинн.

— Спасибо, Глен. Итак, легкие.

— Прочерк. Легкие без сердца не пересаживают… А оно досталось твоему пациенту.

— Верно. Кому передали костный мозг?

— Тебе нужна информация обо всех органах. Так. Костный мозг. Здесь случилась неприятность. Мы опоздали. Его отправляли в Сан-Франциско, но из-за погоды была задержка рейса. Решили лететь через Сан-Хосе, но, учитывая пробки на дорогах и прочее, в больницу Святого Иосифа прибыли слишком поздно. Мы упустили возможность, и, насколько я понимаю, пациент потом скончался. Это редкая группа крови. Возможно, для пациента это был единственный шанс.

И опять наступила пауза. Маккалеб взглянул на Грасиэлу. Она сидела, опустив глаза. Терри только сейчас осознал, как тяжело Грасиэле присутствовать при этом разговоре. Он касался ее сестры и людей, которым она спасла жизнь. Но в какой деловитой манере! Да, Грасиэлу, как медсестру, не должен был удивлять такой подход. Если бы речь не шла о Глории.