Деон Мейер - Тринадцать часов

И вдруг, как если бы навели резкость, она поняла: Адам ранен. Черное пятно на рубашке — кровь; материя порвана. Александра оперлась ладонями о ковер, стараясь встать на ноги. У нее закружилась голова, и она застыла в оцепенении. На деревянном столике бутылка и один стакан. Она зашарила рукой по ковру, ища точку опоры. Пальцы что-то нащупали; опустив голову, она увидела пистолет. Пистолет она узнала; он принадлежал Адаму. Почему он здесь валяется?

Александра Барнард с трудом встала на ноги.

— Сильвия, — проговорила она.

Толстуха горничная продолжала вопить.

— Сильвия!

Внезапно наступила тишина. Какое блаженство! Сильвия стояла на пороге, прижав ладони ко рту и не сводя взгляда с пистолета.

Пошатываясь, Александра осторожно шагнула вперед, но тут же остановилась. Адам мертв! Вот почему он в крови и вот почему лежит в такой странной позе… Но как, почему? Она что, до сих пор не проснулась?

— За что? — спросила Сильвия, которая вот-вот готова была сорваться в истерику.

Александра недоуменно посмотрела на нее.

— За что вы его убили?

Патологоанатом и два санитара осторожно поместили труп в черный мешок и застегнули «молнию». Гриссел присел на каменный бордюр, огораживающий пальму. Вуси Ндабени говорил по мобильному телефону с начальником участка:

— Мне понадобится не меньше четырех сотрудников, им придется побегать… да, понимаю, но потерпевшая — американская туристка… Да, мы совершенно уверены… Знаю… Знаю. Нет, пока больше ничего… Спасибо, буду ждать.

Поговорив, Вуси подошел к Бенни:

— Начальник участка говорит, что какой-то профсоюз организовал марш протеста к зданию парламента, и поэтому он может прислать нам в помощь только двоих.

— Эти чертовы профсоюзы только и делают, что организуют марши протеста. — Гриссел встал. — Пожалуй, пока снимки не готовы, я тоже помогу обследовать улицы. — Он просто не мог усидеть на месте.

— Спасибо, Бенни. Кофе хочешь?

— Собираешься кого-нибудь сгонять?

— Кофейня за углом. Я быстро.

— Я сам схожу.

В дежурной части участка «Каледон-сквер» толпились жалобщики, жертвы, свидетели и их спутники. Каждый стремился рассказать о том, как его обидели ночью. То и дело звонил телефон, перекрывая монотонный гул голосов. Женщина-сержант, вымотанная после девятичасовой смены, отвернулась от очередного нахмуренного лица за стойкой и схватила трубку.

— Участок «Каледон-сквер», сержант Тандуксоло Ньяти. Чем я могу вам помочь?

Женский голос едва слышно что-то прошептал.

— Мадам, говорите громче, я вас не слышу!

— Я хочу заявить…

— О чем, мадам?

— Та девушка…

— Да, я вас слушаю…

— Сегодня утром, часов в шесть, на Сигнальной горе девушка попросила меня вызвать полицию. Она сказала, что ее хотят убить.

— Секундочку. — Сержант придвинула к себе чистый бланк и вынула из нагрудного кармана ручку. — Назовите, пожалуйста, ваши имя и фамилию.

— Да я ведь только передаю…

— Знаю, мадам, но мне нужна ваша фамилия.

Тишина.

— Я вас слушаю!

— Меня зовут Сибил Граветт.

— Где вы живете?

— Не понимаю, зачем вам мой адрес. Девушка подбежала ко мне на Сигнальной горе. Я выгуливала там собаку.

Сержант с трудом удержалась от досадливого вздоха.

— Что же произошло, мадам?

— Она подбежала ко мне и попросила позвонить в полицию. Сказала, что ее хотят убить. А потом она снова убежала.

— И ее действительно кто-то преследовал?

— Да. Через несколько минут они пробежали мимо меня.

— «Они»? Сколько их было, мадам?

— Я не считала, но, по-моему, человек пять или шесть.

— Как они выглядели?

— Среди них были… и белые, и чернокожие. Все довольно молодые… Я забеспокоилась. Они так быстро и так целенаправленно бежали…

Она проснулась, как от толчка, услышав чей-то крик. Кричат на нее! Испугавшись, она попробовала встать, но ноги ее не слушались, и она упала, ударившись плечом о стену.

— Ах ты, наркоманка проклятая! — Мужчина по ту сторону живой изгороди воинственно подбоченился. Голос она узнала. Тот же самый голос раньше велел ее преследователю убираться с его участка.

— Прошу вас! — взмолилась она и встала.

— Вон с моего участка! — Мужчина ткнул пальцем в калитку. — Как сговорились… Надо же — решила отоспаться у меня в кустах!

Она с трудом продралась сквозь колючки. Заметила недешевый темный костюм. Мужчина среднего возраста, по виду бизнесмен. Почему он такой злой?

— Мне нужна ваша помощь…

— Нет. Ширяйся в другом месте. Вы мне все вот как надоели! Убирайся!

Она разрыдалась. Шагнула к незнакомцу:

— Прошу вас, это не то, что вы думаете. Я приехала из Соединенных…

Владелец участка схватил ее за плечо и поволок к калитке.

— Мне плевать, откуда ты приехала! — Он грубо толкнул ее. — Мне нужно только одно: чтобы вы прекратили обделывать на моем участке свои грязные делишки!

Он дотащил ее до калитки и вытолкал на дорогу.

— А ну, убирайся, пока я не вызвал полицию! — С этими словами мужчина развернулся и зашагал назад, к дому.

— Прошу вас, вызовите полицию! — выговорила она, превозмогая рыдания. Плечи у нее тряслись, все тело дрожало.

Мужчина не остановился. Открыл металлическую калитку, с шумом захлопнул ее за собой и исчез за оградой.

— О господи! — Заливаясь слезами, она окинула улицу взглядом: сначала посмотрела налево, потом направо. Вдали, у поворота наверх, стояли те двое. Отсюда они казались совсем маленькими. Один прижимал к уху мобильный телефон. Она в ужасе зашагала в противоположную сторону, туда, откуда пришла. Неизвестно, заметили ли они ее. Она держалась левой стороны, стараясь быть как можно ближе к стенам и постоянно озираясь через плечо. Те двое больше не стояли на месте. Они бежали за ней.

Ее охватило отчаяние. Захотелось остановиться. Пусть все скорее закончится. От судьбы не уйдешь… Так больше продолжаться не может, силы на исходе. На секунду первое решение показалось единственно верным, прекрасным выходом из положения, и она невольно замедлила шаг. Потом в памяти ожила страшная ночная картина: Эрин… Страх придал ей сил. Плача, она побежала.

Когда Гриссел принес кофе, санитары осторожно подняли мешок с телом жертвы над оградой и положили на носилки. Толпа зевак придвинулась ближе, вплотную к желтой заградительной ленте. Гриссел уже давно перестал удивляться тому, насколько завораживает людей зрелище чьей-то насильственной смерти. Он протянул Вуси бумажный стаканчик.

— Спасибо, Бенни.

Аромат кофе напомнил Грисселу о том, что он еще не завтракал. Может, до того, как фотограф напечатает снимки, он успеет заскочить домой и перекусить батончиком из спрессованных хлопьев? Его квартира всего в километре отсюда. Заодно можно и почту проверить — вдруг Карла прислала ему письмо. Потому что вчера ночью…