Кристофер Райх - Правила обмана

Внутри пожарной станции напряжение висело в воздухе: полицейские застегивали комбинезоны, надевали бронежилеты и разгрузочные нейлоновые портупеи, к которым крепились гранаты, другие боеприпасы и рация. Это была не учебная тревога.

В общей сложности в стране насчитывалось около двадцати пяти штурмовых подразделений. Средний возраст данной группы несколько разочаровал фон Даникена: он видел, что кое-кому из офицеров трудновато застегнуть пояс на внушительном животе. Вооружены они были стандартными для штурмовых отрядов пистолетами-пулеметами «Хеклер и Кох». Двое держали по дробовику «Вингмастер» — для отстреливания дверных петель.

В руках фон Даникена ожила рация. Это был Майер:

— В доме только что включили свет.

— В доме включили свет, — передал Брандт своей команде.

Комната наполнилась запахом пота и напряженного ожидания.

— Разговоры? — спросил фон Даникен.

Один из членов технической бригады навел на окна дома лазерный микрофон — прибор улавливал вибрации стекла, вызванные звуками внутри помещения, и переводил их обратно в речь.

— Работает телевизор, — ответил Майер. — Надеемся, они не убавят громкость.

Брандт разделил людей на две группы по восемь человек и еще восемь оставил в запасе.

— Разрешите выступать!

— Разрешаю. — Фон Даникен протянул ему руку. — Удачи.

Брандт повернулся к своим.

— Готовность пять минут, — объявил он.

Фон Даникен устроил наблюдательный пункт у тропинки, идущей по краю леса. Он посмотрел на небо: прекрасный вечер, звезды на бархатном занавесе, молодой месяц прямо над головой. 19.16. Скоро ночь. Он слышал, как позади Брандт дал команду: «По машинам!» Инспектор засунул руки в карманы и ускорил шаг.

— Фон Даникен.

Он остановился, затем обернулся вокруг своей оси, пытаясь разглядеть того, кто его окликнул. Никого.

Из темноты шагнул высокий широкоплечий мужчина:

— Меня зовут Джонатан Рэнсом. Вы, кажется, разыскиваете меня.

Джонатан подошел к инспектору, расставив руки в стороны, как велела ему Эмма, — показывая тем самым, что он не вооружен.

— Отзовите ваших людей, — произнес он. — Те, кого вы ищете, находятся не в этом доме.

— Не в этом? — рассеянно переспросил фон Даникен.

— Нет. И дрона там тоже нет.

— А зачем вы мне это говорите?

— Потому что я тоже хочу их остановить. Вы ошиблись: вам нужен был не я.

— А кто же?

— Я, — сказала Эмма, выступая из темноты позади инспектора. — Господин Блитц и господин Ламмерс были моими коллегами.

— Я не уверен, что понимаю, о чем вы, мисс…

— Миссис Рэнсом, — представилась она.

Фон Даникен задумался. Он переводил взгляд то на мужчину, то на женщину. На мгновение ему показалось, что они на грани отчаяния.

— Вы — Эмма Рэнсом, — неуверенно проговорил он, показывая на нее пальцем. — В прошлый понедельник вы погибли во время восхождения. Несчастный случай.

— Это не был несчастный случай.

— Вижу.

Эмма встретилась с ним взглядом. Один профессионал молчаливо признал другого. Она дала ему несколько секунд на осмысление информации, затем сказала:

— Джонатан вообще не имеет к этому никакого отношения. Полицейские, которых он убил, действовали по нашему приказу. Они напали на моего мужа, чтобы завладеть некоторыми принадлежавшими мне вещами. Со стороны Джонатана это была самооборона. Больше мне нечего сказать, просто повторю: я тот человек, которого вы ищете. Мой муж совсем тут ни при чем. Выслушайте меня, пожалуйста. Вы вычислили не тот дом. Это ложный след, обманка.

— Так уж сразу и обманка? — скептически переспросил фон Даникен.

— Да.

— А почему вы так уверены?

— Потому что я знаю, где находится настоящий дом.

— Нельзя терять время, — сказал Джонатан. — Отзовите их.

У фон Даникена был вид уставшего бойца, собравшего остатки сил для последней битвы. Его губы шевелились, и Джонатан догадался, что он пытается разобраться в десятках вопросов, навалившихся на него. Те же вопросы, что донимали и самого Джонатана.

— Где дрон? — спросил фон Даникен.

— В доме на горе, Ленкштрассе, четыре. — Эмма показала на горы в пяти километрах за ними.

— Взрыв запланирован на сегодня?

— Рейс авиакомпании «Эль-Аль» из Тель-Авива, — сказала она.

На дальней полосе аэродрома взлетал очередной самолет. Мощный рев двигателей пронзил небо. Затем гораздо ближе раздался более низкий рокочущий звук, и два темно-серых пятна поднялись в небо прямо над головой.

— Отзовите их, — повторила Эмма.

— Откуда я знаю, что вам можно доверять?

— Потому что я здесь.

Фон Даникен достал рацию, но не успел он произнести и слова, как темноту пронзили вспышки выстрелов и стаккато автоматных очередей. Окрестности озарились великолепным светом. И в этом свете были видны силуэты людей, врывающихся в дом.

Фон Даникен побежал по дороге. За ним Джонатан и Эмма. Они добежали до штаба операции и вошли в гостиную. Все, кто находился в комнате, сгрудились у окна. Из рации неслись донесения:

— Столовая. Чисто.

— Кухня. Чисто.

— Спальня. Чисто.

Голоса звучали отрывисто. И вдруг автоматная очередь.

— На пол!

У кого-то сдали нервы. Голоса перекрикивали друг друга:

— Кто это?

— Плохой парень.

— Подожди, какого черта?

— Он связан.

— Но у него пистолет.

— Срочно зови шефа!

Фон Даникен посмотрел на Эмму. Ее взгляд был прикован к рации.

Суматоха прекратилась так же быстро, как и началась. Наступила полная тишина, никто не проронил ни слова. Прошла минута. Где-то на улице залаяла собака.

Вдруг из рации донесся голос Брандта:

— Маркус, иди сюда.

Фон Даникен взглянул на Эмму и Джонатана:

— Оставайтесь здесь.

Он шел к дому. Ему хотелось бежать, но он был шефом отделения Федеральной полиции и понимал, что это будет выглядеть непрофессионально. А соответствие профессиональным стандартам — это все, что у него осталось.

Поднявшись по ступенькам к входной двери, он пропустил выходивших бойцов и вошел в дом. Перед штурмом в доме вырубили электричество. В темном, задымленном коридоре фон Даникен включил фонарик. Из комнаты вышел Брандт.

— Они знали, что мы придем, — сказал он и провел инспектора в гостиную. — И подготовились.

— Что ты имеешь в виду?

— Смотри сам.

Фон Даникен направил луч фонарика на что-то темное в центре комнаты. На боку, привязанный к стулу, лежал мертвый человек с открытыми глазами. Его рот был заклеен неимоверным количеством скотча. Еще больше скотча ушло на то, чтобы примотать пистолет к его руке. Кровь из ран в груди все еще растекалась огромной лужей по деревянному полу.

— Мои ребята приучены стрелять на поражение при виде оружия.