Кристофер Райх - Правила обмана

— Вниз! — прошептал фон Даникен, делая жест, будто придавливает воздух руками.

Харденберг не понял и начал подниматься.

— Не-е-е-ет! — заорал фон Даникен изо всех сил. — Ложись!

Харденберг нерешительно кивнул ему и пошел во весь рост. Пуля попала ему в голову, и он рухнул на бетон.

— Клаус!

Фон Даникен перекатился на спину. Он себя ненавидел.

Капитан Эли Цукерман отрегулировал наклон элеронов и слегка отдал ручку управления от себя, прежде чем отключить автопилот. Управление пассажирскими самолетами стало настолько автоматизированным, что стоит задать бортовым компьютерам конкретные данные рейса (направление, высота, максимальная наземная скорость), и самолет практически может лететь сам. Цукерман ощущал, что полностью контролирует самолет только во время взлета и посадки, — каких-то тридцать минут за весь рейс. Остальное время он был просто техником, который следил за показателями и за тем, чтобы второй пилот поддерживал связь с землей. Не совсем такой представлял он себе работу пилота гражданской авиации, когда много лет назад увольнялся из ВВС, — настоящий ас, в послужном списке три войны, двадцать один сбитый вражеский самолет.

Цукерман нажал кнопку отмены автопилота. При переходе на ручное управление самолет слегка задрожал и просел. Пилот повернул штурвал влево, и «А-380» вошел в плавный разворот на юг. Ясный вечер, идеальная летная погода. Он уже видел огни огромного города, а за ним — бездонную черную пустоту Альп. Самолет начал медленно снижаться к Цюрихскому аэропорту.

— Шестнадцать минут до приземления, — объявил второй пилот.

Цукерман сдержал зевок. Как и ожидалось, полет прошел спокойно. Он бросил взгляд на часы — до посадки пятнадцать минут — и посмотрел на второго пилота.

— Ну, Бенни, что будешь на ужин? Венский шницель или фондю? — спросил он.

— Борт «Эль-Аль»-863, говорит авиадиспетчерская служба Цюриха. Экстренная ситуация. Код тридцать три. Поворачивайте на Базель-Мюльхаус, вектор два-семь-девять. Поднимайтесь до девяти тысяч трехсот. Рекомендуем сделать это как можно быстрее.

Код 33. Атака с земли.

— Вас понял. Код тридцать три. «Эль-Аль»-863, вектор два-семь-девять. Поднимаюсь до девяти тысяч трехсот. Вы засекли радаром это привидение?

— Ответ отрицательный, «Эль-Аль»-863. На радаре ничего нет.

— Спасибо, Цюрих.

Эли Цукерман затянул покрепче плечевой ремень, и они со вторым пилотом обменялись встревоженными взглядами. Крепко сжав штурвал, он решительно взял его «на себя». Самолет пошел вверх.

Пришло время выяснить, на что способен этот малыш.

«Махди-1», все системы готовы. Взлет разрешаю. Да пребудет с вами Господь!

Генерал-майор Джон Остин завел двигатель, отпустил тормоза.

Даже в наушниках он слышал треск фейерверка. Слева на экране видны были искры. Нет, это не фейерверк. Это его люди отстреливаются. В наушниках раздалось предупреждение:

— Полиция.

— Не подпускать.

Остин привел в действие рычаг управления, и дрон начал разбег. Гордость переполняла генерала. Свершилось. Он выполнил возложенную на него миссию. Израиль, по праву владеющий Святой землей, готов нанести удар. Иран вооружен. Силы гога и магога готовы к битве на равнине Армагеддонской.

Он видел до мельчайших деталей, как будет развиваться конфликт, в полном соответствии с Божественным планом.

Израильская бомбовая атака провалится.

Иран нанесет ответный удар крылатыми ракетами «КН-55» — при их покупке он лично выступил посредником. Ядерное оружие с десятикилотонными боеголовками обрушатся на Тель-Авив, но не на Иерусалим. Господь всемогущий защитит святейший из своих городов. Американцы в свою очередь нападут на Иран. Фундаменталистская Исламская Республика перестанет существовать.

Все готово к приходу Господа. К вечной радости.

Остин перестал обращать внимание на треск выстрелов и полностью сосредоточился на экране монитора. Мимо с нарастающей скоростью пролетали деревья. Огни взлетной полосы казались мгновенными вспышками. Спидометр показывал сто узлов… сто десять… Он потянул джойстик на себя. Нос самолета начал подниматься вверх…

И тут он увидел. Свет автомобильных фар, двигавшихся навстречу дрону. Машина была там, где ее не должно быть.

Он со всей силы потянул на себя джойстик:

— Лети!

— Ты слышала? — встревоженно спросил Джонатан.

Эмма посмотрела на него:

— Что?

Он опустил стекло и высунул голову.

— Я не уверен, но…

Громкий хлопок разорвал воздух, затем еще один и еще. Звуки казались игрушечными, как в детстве, когда он стрелял пистонами.

— Выстрелы. Ты слышала?

Эмма съехала на обочину посредине горы. Склон покрывал средневековый лес. С дороги были видны руины старинной стены — покрытые мхом базальтовые булыжники. Где-то в глубине, за деревьями, стреляли.

— Они заняты фон Даникеном. — Она повернулась и посмотрела на Джонатана. — Ты уверен, что готов?

Джонатан кивнул. Он принял решение еще несколько дней назад.

— Меняемся. Садись за руль, если по-прежнему не умеешь стрелять, — приказала Эмма.

Джонатан задержался на выходе из машины.

— Я чуть было не сказал, что ты же ненавидишь оружие.

— Ненавижу.

Обходя машину спереди, они нечаянно задели друг друга плечом. Джонатан сел на место водителя и отрегулировал сиденье. Эмма захлопнула дверь и, велев ему ехать, перезарядила пистолет. Она уже не выглядела прежним самоуверенным профессионалом. С лица исчезла холодность, а дыхание участилось. Ей было страшно не меньше, чем ему.

Переключив передачу, Джонатан направился вверх по склону. Не проехали они и десяти метров, как фары высветили перегородивший дорогу заградительный барьер.

— Делай что хочешь, — проговорила Эмма, — только не останавливайся.

Машина набрала скорость.

— Выключи фары, — сказала она.

Джонатан выключил свет. Дорогу поглотила тьма. Он наклонился поближе к ветровому стеклу. Игнорируя дорожное заграждение, машина неслась вперед — только щепки разлетелись во все стороны. Дальше ничто не преграждало им путь, который освещали светодиодные полосы, повторяющиеся на равном расстоянии по обеим сторонам дороги.

Выстрелы стали громче и раздавались теперь пугающе близко. Пули барабанили по машине, как град по хилой лачуге. Одна, попав в лобовое стекло, оставила большую дырку и паутину трещин. В машину прорвался ветер. Боковым зрением Джонатан заметил несколько фигур, стоящих в снегу на коленях, при каждом выстреле их силуэты озарялись зловещим светом.

— Не останавливайся! — Эмма высунулась в окно, стреляя по теням.

И тут он увидел его. Серебристый зверь с огромными крыльями и гигантским нарывом на брюхе.