Михаил Логинов - Битва за Кремль

Ваше отношение к ВТО?

ВТО — организация договорная. Договоримся, чтобы наши основные отрасли не разорились, — вступим. Нет — обойдемся без нее. Но, думаю, если говорить разумно, заранее решив, чем можно пожертвовать, а чем — ни при каких обстоятельствах, то вступим. Ну, и надо одно понимать: куда бы мы ни вступили, это только по своей воле и до той поры, пока считаем, что нам это выгодно. Неизменна на Руси только наша вера. Все остальное можно менять.

— Пипец!

— А подробнее?

— Что подробнее? — грустно сказал Бобров. — Пипец по всем фронтам. Во-первых, лопухнулись в Европе по самое «не могу». Все каналы, кто пять минут, кто пятнадцать, держали прямое включение. Потом давали в записях затяжной треп этого… К вечеру удалось подчистить эфир, но теперь уже весь Инет забит клипами. И жди завтра листовок на всех подъездах о том, как «Столбов не продался ЦРУ и разоблачил всех, кто уже продался».

— Надо бы обыграть, — предложил помощник Вася. — Мол, вся эта вербовка — фантазии контуженого политикана.

— Уже пробовали и облажались. Юдж, видеть не хочу урода, потому его здесь и нет, ничего не знал, развел самодеятельность. Выпустил опровержение, будто никакого цээрушника в отеле нет. А он там был, и действительно зам директора. Столбов укатил, а половина телевидения осталась ждать, когда выйдет американец. Он же не мог испариться. Вышел к полудню под тридцать камер, включая наши. Конечно, все опроверг, мол, никаких договоренностей не было о встрече. Но мы успели ляпнуть, что его там нет вообще!

Около минуты ушло на печальные вздохи.

С Днем Единства тоже вышла лажа. Уже на концерте и свечи зажигали, а иногда кричали «Вера, Вера, Столбов форева!» Ну ладно, гладиаторы их гасили, так что тридцать травм за мероприятие, считай срыв. А когда обратно пошли по автобусам, вылезли столбовцы, причем в основном девки, и стали им свою макулатуру пихать — буклеты, стикеры. Девок же не побьешь. Кураторы старались, свои бригады фильтровали. Все равно вчера сообщили — в Тулу автобусы пришли все в стикерах. А в Ярославском пединституте на стендах буклеты появились. Так что мероприятие вышло не в ноль. В минус.

— Миша, я тут с Батяней поговорила, — сказала Таня. — Мы решили переиграть маршрут встреч и вместо Норильска летим на Кавказ.

— Безопасность? — спросил Столбов.

— Не только. Хотя Батяня прав — на Кавказ надо прилетать особенно внезапно. Есть еще одна задумка. Из Минвод сразу отправимся в Кисловодск, и ты примешь нарзанную ванну. Полдня будешь лежать. Зато восстановишься. А потом к новым подвигам, свеженький, как молоденький огурчик. И коллектив тоже ванны примет, во избежание психологических срывов.

— Постарел Батяня, — качнул головой Столбов. — Раньше бы водочную предложил.

— И сейчас предложил. Но подумал и согласился на нарзанную. Тем более ты последнее время сачкуешь и манкируешь.

Они опять говорили, сидя на соседних креслах. За окном было безупречное солнце — над облаками солнце даже в самом унылом ноябре. Опять впереди была Москва — не конечный, а транзитный пункт, переезд на другой аэродром и немедленный вылет.

У Тани раньше закладывало уши, особенно при снижениях. Она высасывала пять-шесть карамелек — не помогало. Теперь же адаптировалась, хоть лети в космос.

— Танюша, есть предложение. Выясни, есть ли эта самая нарзанная ванна в эксклюзивном варианте, на двоих. И это будет углубленная релаксация.

— Выясню. А посторонний персонал нужен? — лукаво спросила она, дунув Столбову на щеку.

— Обойдемся без него.

Не мечтайте! Иначе ваша мечта сбудется тогда, когда вы меньше всего хотите, и так, как вы бы и врагу не пожелали!

Эту банальную мудрость Сергеич вспомнил не один раз в ожидании Особого совещания.

Он давным-давно знал, что, кроме Политической группы, существует особый кружок, особый близкий круг, принимающий такие решения, что их даже Премьер и Президент не переменят. Что вещи там называют своими именами. Скажут «Пора мочить» — замочат. Скажут «Надо выпустить» — освободят. Скажут «Сделаем губернатором, погоним из министров, дадим миллион премиальных» — все так и будет.

Сколько раз в фантазиях Сергеич представлял себя на таком заседании! Даже видел во сне…

Мечта сбылась. Он шел на секретное совещание, секретней не бывает. Только вот никаких предложений по решению главной проблемы сезона у него не было. И не у кого не было.

Нынешнее совещание, за три дня до выборов, уже не напоминало прежние посиделки Политической группы. Из старых участников были здесь только Вася, Сергеич и, конечно, сам Бобров. Зато наблюдались три богатыря безопасности: министр обороны, МВД и ФСБ и еще трое приближенных мужчин, имевших не силу, но богатство. И Премьер, мрачный и хмурый.

— По последним сводным данным социологических опросов… — начал Бобров.

Развалившийся в кресле мужчина, в котором Сергеич признал директора ФСБ, остановил его легким Движением руки:

— Хватит пугать. Я уже не верю. Давайте-ка сразу ведомственную социологию. Армия всегда хуже всего, с нее и начнем.

Начал министр обороны, хороший бизнесмен, не очень хороший военачальник и никудышный докладчик, когда говорить полагалось о плохом. А плохо было то, что, согласно выборочным опросам-анализам все три основных рода войск собирались голосовать именно за Столбова. Данные по ВВС и по ВМФ остались за бортом доклада, с сухопутами же вышла совсем неприглядная картина. Где треть, но чаще половина, а бывало и больше. Причем хуже всего оказалось в частях повышенной боеготовности, а в ВДВ и гэрэушных бригадах популярность Столбова подошла к ста процентам.

— Пидоры! Лебедя им мало! — врезал кулаком по подлокотнику кресла владелец трети российской нефти.

— В том и проблема, что это не Лебедь, — возразили ему.

Чекист жестом остановил спор:

— Что скажет милиция?

Внешне доклад главы МВД выглядел оптимистичнее. История, как Столбов набил морду ментам прямо в отделении, была известна согражданам не меньше, чем фильм «Ирония судьбы». Поэтому ментовский коэффициент поддержки Столбова почти не превышал средний по России.

Но собравшихся интересовали не столько опера и УВО, сколько ОМОН и ВВ. Тут открылись неприятные сюрпризы. Омоновцев Столбов не бил, учитывая же, сколько в ОМОНе прежних вояк, в некоторых подразделениях поддержка приближалась к армейской. Нехорошо также оказалось и во внутренних войсках.

Министр постоянно сбивался, нервничал. Уточнял: данные неполные, там анкетирование, там устный опрос, там вообще подслушали в казарме, услышали в курилке. И эта нервность, вкупе с оправданием, пугала хуже любых цифр.