Михаил Логинов - Битва за Кремль

— По кругу ходим, — сказал Бобров после некоторого молчания. — Я за то, чтобы брать. Потому что замочить можно всегда, а уж труп не оживить, если поймем, что лопухнулись. Но только чтоб можно было его завалить по первой потребности. Уж одного парнишку, чтобы дежурил рядом с пистолетом и мог пальнуть, когда надо, я найду, — тихо добавил он. — Как, принято?

Кто-то по-пионерски поднял руку, кто-то медленно кивнул. Кто-то воздержался. Возражений не было.

— Тогда к деталям…

— Вот именно, к деталям, — желчно заметил дядька, известный как изрядный меценат и скандалист в отелях горных цивилизованных стран, — так войдет сейчас Столбов в этот кабинет или нет?

— В этот сейчас не войдет, — улыбнулся Бобров. — Но в другую комнату, чуть позже, войдет обязательно.

Из последнего обращения Столбова:

Спрашивают: что будет после 7 декабря? Проснемся 8 декабря и будем жить дальше — вот что будет. Просто начнется новая жизнь для тех, кто не имеет запасного американского или израильского гражданства и счетов в зарубежных банках. Для тех, кто не уходил с заводов, мерз на рынках, продавая товар, ремонтировал, строил. Для тех, кто и сейчас делает в институтских подвалах оборудование лучше мирового. Для тех, кто зарабатывал, а не ждал подачек и не пилил бюджет. Для тех, кто не испугался родить детей. Для тех, кто живет здесь и хочет жить дальше.

Для воров тоже начнется новая жизнь. Им придется научиться не воровать. На самом деле это не так уж и сложно. Поверьте, слушающие меня хапуги и распильщики. Честно заработать в России можно всегда. И, не сомневаюсь, сможете даже вы.

Уважаемые, дорогие мои, хорошие. Очень не люблю обещать. Но обещаю: если послезавтра «Вера» проиграет — будем жить, как сейчас. Если победим всем будет трудно. Особенно ворам. Остальным тоже.

Ни построить коммунизм, ни подарить две «Волги» за одну бумажку, ни помыть сапоги в каком-нибудь океане я не обещаю. Просто будем наконец-то работать, а не воровать. И сделаем Россию такой, чтобы жить было удобно и не стыдно. Верьте!

В студии погасли софиты. Столбов встал, встряхнулся, как мохнатый пес, вылезший из реки на берег:

— Уфф… Танюшка, это правда последний раз?

— Если не понадобится экстренное интервью, тогда — да.

— И отлично. Ладно, пошли на вечернее совещалово. Какая главная тема-то?

— Новая проказа вертикали, — ответила Таня. — Опять ожидается массовый завоз в Москву. Общей цифры нет, но сложили информацию из областей — выходит под сто тысяч.

— Так это же здорово! Надеюсь, мы их не обидим?

— Конечно. Контрплан уже есть. Он так и называется: «Добрая встреча».

Они уже дошли до зала совещания на третьем этаже.

— Минутку, — сказала Таня, — сейчас отойду, умоюсь.

— Давай, — улыбнулся Столбов. — Что за совещание без тебя?

— Понимаю, у него за двадцать лет накопилось по бизнесу материалов вагон и маленькая тележка, — задумчиво сказал Бобров. — Все равно Столба, в отличие от Ходора, за прошлый финансовый блудняк брать нельзя. Даже за скелет в подвале собственной виллы. Только по убийству, только над свежим трупом, чтобы никаких сомнений.

— Лучший вариант, — кивнул главчекист.

— И сразу сюжет по всем каналам. Все процессуальные действия — прямым репортажем. За несколько часов ввинтить в мозги: СТОЛБОВ — УБИЙЦА!

— Все равно ведь вылезут на улицу.

— А мы ее к завтрашнему утру займем. Автобусы уже на подъезде. Возьмем все площади, чтобы тупо стояли и никто не мог прийти. А вылезут — будут давить, раньше ОМОНа. И чтобы у всех была железная мотивация: «А-а-а, суки, вы за убийц?!»

Бобров взвыл столь грозно и истерично, что собрание слегка вздрогнуло, потом захохотало.

— Пардон за опоздание! — сказала Татьяна, заходя в штаб.

— Могла бы не извиняться, — ответил Макс, и Таня поняла почему. Столбова в комнате не было.

— Что такое? — спросила она.

— Может, ты знаешь? Вошел, сразу ему пришла sms. Прочел и тут же вышел. Даже не сказал, когда вернется.

Все уставились на Татьяну. «Так вот кто считается главным по команде, если нет приказа насчет заместителя», — подумала она.

Вышла. И встретила Столбова, быстро идущего к лестнице.

У нее на языке было несколько дежурных шуточек, банальных и вполне подходящих к ситуации.

Но, взглянув в лицо Столбову, Таня отказалась от них.

Она даже на миг поверила в сглазы, биотоки, прорывы энергетической защиты, зодиакальный гипноз и прочую муть. Лидер «Веры» выглядел так, что лучшему визажисту не хватило бы получаса привести его в подходящее состояние для публичных выступлений.

— Миша, что случилось? — спросила она, с трудом удержавшись от истеричного вскрика. Или не удержалась — сама не помнила.

— Мне надо съездить, — сказал Столбов, не оборачиваясь.

— Куда, к кому, когда? — спросила Татьяна.

Хотела спросить: «Когда вернешься?» Но говорить пришлось бы с затылком.

Она побежала по ступенькам, догнала Столбова на лестничной площадке. Чуть не схватила его за рукав, но не решилась, а лишь обогнала его.

Столбов обернулся, взглянул ей в глаза. При ней он не раз так глядел на чинуш, особенно в дни питерского пожара. Но на нее таким взглядом смотрел впервые.

— За мной не ходить! — отчеканил он.

И Татьяна застыла на месте. Опомнилась, лишь, когда внизу хлопнула дверь.

Идти следом не было смысла. Таня поднялась по лестнице, отгоняя мысль убедить себя в том, что это — сон.

Машинально вытащила мобилу, ткнула пальцем в знакомую клавишу — первый вызов, ближайший вызов:

— Миша, может, ты все-таки?..

— Если еще раз позвонишь с таким вопросом — отключу всю связь, — резко сказал Столбов.

И Таня замерла, схватившись за перила.

— Он тебе чего-то объяснил?

На лестничной площадке стоял Макс. «Наверное, у меня такое же удивленное лицо. — Подумала Таня. Нет, должно быть, удивленнее».

— Ничего, — сказала она. — Пошли.

И направилась в комнату Столбова. Больше идти было некуда. Макс, обнадеженный шансом понять загадку, шел следом.

Непроизвольно убыстряя шаги, Татьяна чуть не ворвалась в номер Столбова… Да нет, на самом деле в их личную комнату. Нарастающая тревога погасила все чувства. К примеру, неудобства и стыда.

На мониторе была страница почты. «Он получил письмо, прочитал и принял решение», — подумала она.

— Макс, пожалуйста, открой его ящик, — попросила она, ощутив, что избежала выражения «Взломай пароль».

Главный компьютерщик Столбова удивленно взглянул на Татьяну. В его глазах она прочла собственное недавнее чувство — полное обрушение мироздания. «Интересно, кто я для него? Многопрофильная секретарша, соратница или, вежливо выражаясь, фаворитка?» — подумала она.