Том Клэнси - Красный шторм поднимается

Ролстон ввел эти цифры в компьютер управления огнем и ответил:

– Готово!

Пилот нажал большим пальцем на кнопку с правой стороны штурвала. Торпеда Мк-46 сорвалась с подвески и нырнула в море.

– Торпеда пошла!

– Уилли, кончай активный режим. – О'Мэлли включил радио. – «Ромео», мы только что сбросили торпеду на погружающуюся подводную лодку с двумя винтами, примерно в восьмистах ярдах от нас, пеленг один-восемь-восемь. Торпеда в воде. Будьте наготове.

Торпеда Мк-46 функционировала в режиме преследования змейкой и мчалась в южном направлении сериями извивающихся кривых. Советская подводная лодка, спугнутая активными импульсами погружного гидролокатора, развивала полную скорость и уходила на глубину, надеясь спастись от преследующей ее торпеды.

– «Стилет», информируем: «Резак» летит к вам для оказания помощи, если ваша торпеда упустит цель, прием.

– Вас понял, – ответил О'Мэлли.

– Она догоняет! – ликующим голосом воскликнул Уилли. Торпеда сближалась с субмариной, непрерывно испуская активные акустические импульсы. Капитан подводной лодки круто повернул направо, но торпеда была уже так близко, что уклониться от нее оказалось невозможно.

– Попадание! Торпеда поразила цель! – Голос Уилли прозвучал почти так же громко, как и взрыв. Прямо под вертолетом поднялся бугор воды, но без гребня пены. Взрыв произошел слишком глубоко.

– Ну что ж, – пробормотал О'Мэлли. За все годы службы он ни разу не стрелял настоящей торпедой по настоящей подводной лодке. Звуки гибнущей субмарины казались ему самыми печальными в жизни. На поверхности появились пузыри и начало расплываться масло.

– «Ромео», подводная лодка потоплена. Передайте боцману, пусть готовит кисть и краску. Остаемся пока на месте, будем ждать появления обломков и, может быть, спасшихся с лодки. – Накануне другой фрегат спас весь экипаж со сбитого «беара». Русских уже доставили на континент для допроса. Но с подводной лодки не спасется никто. О'Мэлди сделал несколько кругов и через десять минут отправился обратно.

– «Ищейка», вы поели и отдохнули? – послышался вопрос «Конуры».

– Можно сказать и так. – Эдварде ждал этого, но теперь, когда пришло время, такой вопрос звучал как-то зловеще.

– Мы хотим, чтобы вы патрулировали южный берег Хваммсфьердура и сообщали нам о деятельности русских в этом районе. Нас особенно интересует город Стиккисхольмур. Это маленький порт примерно в сорока милях от вас. Как и раньше, вам следует всячески избегать контактов, наблюдать и докладывать. Понятно?

– Вполне. Сколько у нас времени?

– Этого я не знаю, «Ищейка». Однако советую отправляться немедленно.

– О'кей, мы выходим через десять минут. Конец связи. – Эдварде разобрал антенну и уложил рацию в вещмешок. – Итак, нам нужно уходить с этого горного курорта. Сержант Николе?

– Да, сэр? – Николе и Смит подошли вместе.

– Вас не проинструктировали относительно предстоящей задачи?

– Никак нет, сэр. Нам приказали помогать вашей группе и ждать дальнейших указаний. – Эдварде уже видел планшет сержанта с картами всего западного побережья Исландии, однако на всех картах – кроме той, где обозначалась зона выброски парашютного десанта, – не было ни единой пометки. Разумеется, цель предстоящей разведки побережья была очевидной, верно? Лейтенант достал свою тактическую карту и прикинул маршрут продвижения на запад.

– О'кей, мы разделимся на пары. Сержант Смит, вы пойдете впереди с одним из наших новых друзей. Николе вместе с Роджерсом будут прикрывать нас с тыла. У обеих групп есть рации, я возьму третью, и со мной будут остальные. Всем оставаться в пределах видимости. Постараемся по мере возможности двигаться по возвышенностям. Первая дорога с твердым покрытием, которую нам придется пересечь, находится в десяти милях отсюда. Если заметите что-нибудь, тут же найдите укрытие и доложите мне. Нам приказано всячески избегать контактов, так что безо всякого геройства, понятно? Отлично, выходим через десять минут. – Эдварде начал собирать свое снаряжение.

– Куда мы идем, Майк? – спросила Вигдис.

– В Стиккисхольмур, – ответил он. – Как ты себя чувствуешь?

– От вас не отстану. – Она села рядом с ним. – А когда придем в Стиккисхольмур?

– Этого мне не сказали, – улыбнулся Майк.

– Почему тебе ничего не говорят?

– Из соображений безопасности. Это означает, чем меньше мы знаем, тем для нас лучше.

– Глупо, – отозвалась она и пожала плечами. Эдварде не знал, как объяснить ей, что она одновременно и права и ошибается.

– Похоже, когда мы придем туда, можно будет снова начать думать о нормальной жизни. Ее лицо изменилось.

– А что такое нормальная жизнь, Майкл? Еще один разумный вопрос, подумал Эдварде. Но сейчас я слишком занят, чтобы размышлять об этом.

– Посмотрим.

Битва за Хамельн и битва за Ганновер слились, по сути дела, в одно сражение. Два часа назад войска НАТО отступили на запад, к югу от огромного промышленного города, что позволило им сократить линию фронта и укрепить позиции. Советские части осторожно продвигались вперед, опасаясь очередной немецкой ловушки. Алексеев и главнокомандующий Западным фронтом изучали карты, пытаясь проанализировать последствия отступления войск НАТО.

Это дает им возможность перевести в резерв по крайней мере одну, может быть, две бригады, думал генерал Алексеев. Они могут воспользоваться вот этим шоссе № 217, чтобы быстро перебрасывать части с одного участка фронта на другой.

– Как часто немцы отступали добровольно? – спросил главнокомандующий у своего заместителя. – Они поступили так не потому, что им этого хотелось, нет. Их оборонительные линии слишком растянуты, а войска понесли тяжелые потери.

– Наши тоже. Резервные дивизии, вводимые нами в бой, несут потери почти на треть больше кадровых, которые они заменяют. Приходится сейчас дорого расплачиваться за продвижение вперед.

– Мы и так уже заплатили слишком дорого! Если сейчас потерпим неудачу, все эти потери окажутся напрасными! Павел Леонидович, нужно нанести мощный удар. Весь этот участок фронта вот-вот рухнет.

– Товарищ генерал, у меня другая точка зрения. Нам оказывают ожесточенное сопротивление. Моральный дух немецких войск остается высоким, несмотря на понесенные ими потери. Они измотали нас и знают это. – Алексеев вернулся с передового командного поста в Фельцихаузене всего три часа назад.

– Наблюдать за ходом битвы с передовой очень полезно, Павел Леонидович, но при этом вы теряете способность видеть полную картину боевых действий.

Алексеев нахмурился. «Полная картина» часто представляла собой иллюзию. Его начальник любил повторять это.