Эрик Харт - Озеро скорби

— Очень скоро я вас отпущу, — сказал Уард. — но Мне придется спросить вас, доктор Гейвин, где вы были прошлой ночью. Я буду вам очень признателен, если вы расскажете, чем вы занимались с того времени, как я покинул дом, поговорив с вами и доктором Магуайром.

— После того как вы ушли, мы пообедали, а потом Кормак повел меня на вершину холма за коттеджем. Вот тогда он и указал мне на соседние дома.

— А затем?

— Мы пошли домой и легли спать.

— Когда примерно это было?

— Без пятнадцати одиннадцать, наверное, может, в одиннадцать.

— Так вы были вместе целый вечер и всю ночь? — Когда Нора подняла на него глаза, он попытался успокоить ее: — Это совершенно рутинные вопросы, я не хочу ничего предполагать, мне нужны просто факты.

— Да, — Нора подумала о явных доказательствах того, что Кормак просыпался и ходил по дому, которые она видела сегодня утром.

— Вы не просыпались ночью? Не выходили в туалет или за стаканом воды?

Нора не знала, заметил ли Уард ее колебания.

— Нет, я уработалась на болоте за день и была измотана. Я проснулась только, когда этим утром зазвенел будильник.

— Насколько хорошо вы знали Урсулу Даунз, доктор Гейвин?

— Очень слабо. Я познакомилась с ней пару дней назад, на болоте. Вообще-то мы почти и не разговаривали.

— А доктор Магуайр? Как хорошо он был знаком с Урсулой Даунз?

— Как я уже сказала, они, возможно, работали вместе некоторое время назад, но точно я не знаю.

— Я понимаю, вы здесь лишь несколько дней, но за это время вы случайно не узнали, желал ли ей кто вреда?

Нора опять заколебалась.

— Не знаю насчет желания причинить вред; могу только сказать вам о том, чему была свидетелем.

— Продолжайте, — сказал заинтересованный Уард.

— Урсула, похоже, была в не особенно хороших отношениях с Оуэном Кадоганом, региональным управляющим «Борд на Мона». Я пару раз была свидетелем их разговоров, и оба раза атмосферу нельзя было назвать сердечной. Один раз Кадоган схватил Урсулу за горло. Я не могу утверждать, угрожал ли он ей или нет. А когда я спросила ее, все ли в порядке, она, по существу, сказала мне отвалить и заниматься своим делом. На следующий день, когда Кадоган приехал на участок, Урсула набросилась на него. Я не знаю почему, я не слышала, что она говорила. И она ударила его, влепила пощечину. Похоже, она была взбешена, но почему — вам придется спросить Кадогана.

— Что-нибудь еще?

Нора наблюдала, как Уард все записывал в своей записной книжке. Если уж она была готова рассказать ему все, что видела между Урсулой и Оуэном Кадоганом, почему же не упомянуть о разговоре, который она нечаянно услышала между Урсулой и Чарли Брейзилом?

— Если это все…

— Нет, вообще-то нет. — Возможно, она будет сожалеть об этом, но уже слишком поздно. — Я также нечаянно услышала пару дней назад разговор между Урсулой и одним из рабочих Борд на Мона, Чарли Брейзилом. Она… — Это будет звучать достаточно нелепо и без упоминаний о том, как Урсула прижала его к земле. — Она сказала, что наблюдала за ним, что она знает, что он прячет. И казалось, будто она угрожает ему выставить что-то на всеобщее обозрение, если он не выполнит ее просьбу.

— И что же она просила сделать?

— Она не уточнила, просто сказала, чтобы он навестил ее, как стемнеет.

Уард воспринял все это бесстрастно, сделав несколько пометок в своей записной книжке.

— Что-нибудь еще? — Нора отрицательно покачала головой, гадая, почему она пропустила упоминание Урсулы о Броне Скалли. Она сказала себе, что точно не знала, о ней ли шла речь, и почему-то она ощущала яростное желание защитить девушку, которую даже никогда не встречала. — Теперь можете ехать домой, если желаете, доктор Гейвин. Если вы не против приехать в участок сегодня днем, тогда мы сможем закончить составлять полные официальные показания. Благодарю вас за сотрудничество.

Пока Уард направлялся обратно к дому, Нора увидела, что один из полицейских у ворот повернулся, обращаясь к кому-то, кто подходил от дороги. У долговязого незнакомца были крупные красивые черты лица — слегка приплюснутый нос, губы с опущенными вниз уголками и квадратная челюсть, — а его короткие жесткие серые волосы были гладко зачесаны назад. На нем был длинный серый плащ ниже колен, а в руке дипломат. Еще один детектив? Не похоже. Не похож он был и на репортера — слишком зрелый и хорошо одетый для такого рода командировки, — да для них в любом случае было и рановато. Нора услышала, как молодой офицер сказал:

— Простите, сэр. Я не могу впустить вас без разрешения босса.

— Где Урсула? — спросил человек в плаще. — С ней что-то случилось? Скажите мне, что здесь происходит.

Офицер посмотрел на дипломат.

— Вы ее адвокат, сэр?

Тот глянул на молодого офицера так, словно никогда не встречал большего идиота.

— Нет, я не ее адвокат. У вас тут есть старший? Я настаиваю, чтобы вы дали мне поговорить со старшим офицером.

Уард, очевидно услышав, подошел к ним.

— Детектив Лайам Уард. Я старший на месте. А вы…

— Десмонд Куилл. Я друг Урсулы и требую, чтобы мне сказали, что точно здесь происходит.

— Пройдите, пожалуйста, сюда, мистер Куилл. — Спокойная манера Уарда погасила направленные на него волны гнева. Отошли они недалеко, и Нора видела, как Уард тихо заговорил с Куиллом. Последовала короткая тишина, а затем Куилл резко склонил голову, а дипломат, что он держал в левой руке, неожиданно упал на землю. Уард шагнул вперед, чтобы поддержать его, но Куилл оттолкнул руку полицейского, потер лоб одной рукой, а другой, той, что держал дипломат, пошарил по боку, словно вслепую искал карман плаща.

Нора ошеломленная ехала обратно к коттеджу «Кроссез». Она чувствовала, что слишком сильно давила ногой на педаль тормоза, словно могла остановить время и повернуть его назад к предыдущему вечеру, когда она стояла в ауре волшебного дерева, и на одно короткое сияющее мгновение все казалось правильным и возможным.

Когда она остановилась около коттеджа, казалось невозможным, что она вот сейчас протянет руку и откроет дверцу машины, войдет в дом. Все эти земные, бездумные поступки казались сюрреалистичными после той неестественной и ужасающей картины, которой она только что была свидетельницей. Но все же это реально: кровь Урсулы на стене была так же реальна, как птицы на деревьях за окнами, так же реальна, как Кормак, сидевший за столом в коттедже. Когда она вошла, он встал.

— Нора, что ты делаешь дома? Все в порядке?

— Я так и не добралась до болота, я доехала только до дома Урсулы. Она мертва, Кормак.

Нора не знала, какого рода реакцию она ожидала. Что человек должен говорить, когда ему сообщают такую новость? Он сделал шаг назад, глубокая складка прорезала его лоб, и он посмотрел ей в глаза, ища знак того, что она говорит правду. Когда она кивнула, он склонил голову и, наконец, медленно выдохнул: