Джим Хоган - Шифр Магдалины

— Я думал о том, что… что нам все-таки необычайно везет.

Клементина покосилась на него, не отрывая глаз от газеты.

— Это шутка?

— Вовсе нет.

— Что касается тебя, то тебе ведь тяжеловато пришлось. Тебя же в буквальном смысле изгвоздили.

— О-о-о…

— Извини, не смогла удержаться.

— Я о другом. Мы все еще живы и свободны, и Управление так и не смогло нас разыскать.

— Меня ведь они нашли.

— Да, но это было довольно давно. Нам удалось скрыться. И больше они уже не могли нас поймать.

— Ну, потому что мы были очень осторожны.

— Или просто потому, что нам очень везло, — возразил Данфи. — У них такие возможности, которых ты себе и представить не можешь.

— И какие же?

— Не знаю… ну, например, «Эшелон».

— А что такое «Эшелон»? — спросила она.

Данфи мгновение колебался. «Эшелон» представлял собой один из самых больших секретов разведывательного сообщества. Подобное не принято было обсуждать вслух за пределами Управления. Данфи посмеялся над своими сомнениями. Они пытаются убить его, а он беспокоится о сохранении их секретов!

— Это система сбора данных, — пояснил Джек. — Управление передает АНБ список слов…

— Я не знаю, что такое АНБ.

— Агентство национальной безопасности. Самая большая часть разведывательного сообщества. И АНБ с помощью названной системы проникает во все системы электронной коммуникации… во все без исключения. Я не преувеличиваю.

— Подобное невозможно.

— Возможно! — возразил Данфи. — Все телефонные звонки, факсы, электронные письма пропускаются через систему. Все телеграфные переводы, все случаи бронирования билетов, информация, получаемая со спутников, и радиотрансляции. Все они собираются и пропускаются через гигантский фильтр — «Эшелон».

— А что он делает?

— Существует контрольный список слов, терминов и так далее. И как только в каком-либо тексте появляются слова, включенные в список…

— Какие слова? Откуда?

— Их поставляют самые разные организации. Оперативное подразделение ЦРУ, Отдел эмбарго Торговой палаты, подразделение по наблюдению за деятельностью банков Администрации по контролю за применением законов о наркотиках, Антитеррористический центр в ФБР. И это только в США. А ведь есть еще и союзники. Британцы, французы, турки… У каждого имеется свой собственный небольшой список. Именно благодаря упомянутой системе схватили Окалана [89] Окалан (Ёкалан) Абдулла — руководитель запрещенной в Турции Курдской Рабочей партии. и Карлоса.

— И ты полагаешь…

— Я думаю, мы тоже занесены в список. Как и «Общество Магдалины». Когда в том или ином тексте появляются включенные в него слова, «Эшелон» выделяет сообщение с ними, копирует и пересылает его в заинтересованную организацию. Но это далеко не все. «Эшелон» не единственная система. Есть и другие. Поэтому, подводя итог сказанному, я крайне удивлен, что мы еще живы.

Клементина натянула одеяло до самого носа.

— Стрррашно! — пробормотала она.

— Я говорю серьезно!

— И я тоже серьезно! Иногда мне кажется, что ты мне больше нравился как ирландец-бухгалтер, или кем ты тогда был по своей легенде?

Данфи отошел от окна, открыл мини-бар, извлек оттуда бутылку «труа мон», откупорил ее и сел рядом с Клементиной на кровать.

— Я иногда начинаю думать, что во всем этом больше нет никакого смысла. Если мы будем продолжать поиск, нас обязательно рано или поздно поймают. И как только подобное произойдет, нам конец. Может быть, нам следует просто… исчезнуть?

— Куда?

— Не знаю. Куда-нибудь за горизонт. Туда, где заходит солнце.

— За горизонт?

— Да, я понимаю, заход солнца тебя не устраивает. А как насчет Бразилии?

— Бразилии?!

Ее тон заставил его принять оборонительную позицию.

— Мы могли бы пожениться.

Сама мысль о браке привела ее в ужас.

— Это что, официальное предложение?

Джек и сам не знал.

— Наверное. Может быть, не очень официальное, но предложение.

— Ты хочешь сказать, предложение типа: «А не хотела бы ты сходить со мной на представление „Кошек“?»

— Нет, конечно, нет.

— Ну естественно, — продолжала Клементина, — если бы мы поженились, мы были бы мистером и миссис Питт! — Она задумалась, а потом решила еще раз испытать, как звучало бы ее новое имя: — Hola! Yo soy Señora Peeet! [90] Я сеньора Пииит! (исп.)

— В Бразилии говорят не на испанском, — заметил Данфи.

— Я знаю, но так как португальский мне совершенно не знаком, то и испанский сойдет. — Внезапно на губах Клементины появилась легкомысленная улыбка, а в голосе зазвучали шелковистые соблазнительные интонации. — Привет, меня зовут Верушка Питт, и я за все плачу наличными. — Взглянув Джеку прямо в глаза, она еще больше понизила голос. — С вами говорит Верушка Белл-Питт, нашедшая убежище в Флорианополисе! — Она сморщила носик.

— По-видимому, твои слова следует понимать как отрицательный ответ? — спросил Данфи.

Она покачала головой.

— Я только хочу сказать, что у нас постоянно и повсюду одна и та же проблема: кто-то все время хочет тебя убить. Поэтому мне кажется, что нам следует вначале решить ее, а потом уже я пойду покупать приданое.

— А что, если решить ее не удастся? — спросил Данфи. — Иногда просто нет другого выхода, кроме как бросить все и уйти. И создается впечатление, что сейчас именно такой момент. Ведь подумай, с кем мы имеем дело. Эти ребята существуют как минимум тысячу лет. Они фактически захватили власть в ЦРУ. Как бы много мы ни узнали о них, мы все равно ничего не в состоянии изменить. Мы ведь не можем пойти в полицию…

— Но почему?

— Потому что в полиции с такими вещами работать не умеют. Они могут выписывать штрафные квитанции, искать похитителей автомобилей. Иногда находят убийц. Но они никогда не заведут дело по поводу воздействия на коллективное бессознательное.

Клементина закатила глаза.

— Мы можем обратиться в прессу.

Джек покачал головой:

— Нет, не можем.

— Почему?

— Я ведь объяснял тебе, когда мы летели в самолете на Тенерифе. Чем бы все это ни было, оно «не подходит для печати». Здесь нет в прямом смысле «плохих парней», нет одиноких маньяков-убийц. Мы столкнулись с тайной церковной организацией. И чем больше мы узнаем о ней, тем труднее становится даже просто представить себе выход из сложившегося положения. Такие вот дела. Ну, и что ты скажешь? Куда мы в подобных обстоятельствах попадем?

— Пока мы попали в Париж, — ответила Клементина и похлопала по постели. — А теперь иди-ка к маменьке.

Данфи нахмурился.

— К мамочке, — поправил он.

— Что?

— Надо говорить «иди к мамочке», а не «к маменьке», только англичане говорят «к маменьке».

— Как угодно, — сказала она и снова похлопала по постели.