Анатолий Ковалев - Гильотина в подарок

– Что? – подняла голову гувернантка.

Патрисия уставилась на детектива с презрительной ухмылкой.

– Я говорю, что в кинотеатре вы правдоподобней притворялись. А сейчас нервничаете, наверно.

– Знаешь, дорогая, – обратился к девушке Антон, – у Кости прекрасная память. Даже на иностранные слова, смысла которых он не понимает. Ему удалось восстановить твои слова, адресованные Ольге за столиком в кафе, когда я вас покинул. Та сказала: «Делай вид, что мы незнакомы. Этот фараон ничего не понимает».

– Я, пожалуй, поеду! – соскочила со своего места Патрисия, но Полежаев поймал ее руку и крепко сжал.

– Никуда вы не поедете! Я ведь сказал, что закрываю дело.

– Какое мне дело до вашего дела! – скаламбурила девушка. – Я не имею к этому никакого отношения!

– Неправда, – ласково, даже, пожалуй, чересчур ласково улыбнулся ей Константин. – Это я вам могу доказать научно. Позавчера я приехал к Антону без предупреждения с единственной целью разделить с вами завтрак. Я так был вами очарован, мадемуазель Фабр, что унес с собой ложечку, которой вы помешивали чай. Прямо маньяк-фетишист какой-то! – При этих словах он достал из кармана пиджака чайную ложку и положил ее перед собой. – Вот она, родимая! Прости, Антоша, за вероломство. – Он полез в другой карман и вынул оттуда дактилоскопические снимки. – А вот ваши пальчики, дорогая Патрисия, с этой самой ложечки, – начал он раскладывать на столе снимки, словно пасьянс. – А вот опять же ваши пальчики. И это тоже ваши. Рассказать, где мы их сняли?

– Не стоит, – вздохнула она.

– Садитесь, мадемуазель Фабр. Разговор будет долгим и утомительным. И выпейте коньячку. Ей-богу, станет легче.

Она упала в кресло и залпом опрокинула рюмку.

– И ты, Оленька, тоже выпей. Не надо кукситься!

– Ты ошибаешься. Костя, – захлопала она кукольными ресницами. – Я тут ни при чем!

– Есть несколько свидетелей, которые видели тебя именно в этом наряде – в кожаных штанах и зелено-полосатом свитере – на одной вечеринке. Ты, кстати, и тогда не изменяла своим привычкам, пила исключительно белое вино и курила сигареты «Данхилл» без ментола. Я могу устроить очную ставку. Но захочешь ли ты сама встречаться с братвой? Не лучше ли во всем сознаться без очной ставки?

– Это все она! Она! – истерично закричала гувернантка, указывая на Патрисию. – Я не виновата! Меня заставили!

– Заткнись, дура! – взорвалась Патрисия.

Ольга закрыла лицо руками и заревела.

– Вечные проблемы с вами, женщинами! Как что – сразу слезы! Мы, Оленька, разберемся, кто виноват, а кто нет. Здесь ведь не зал суда. Нет ни присяжных, ни обвинителей. Мы просто по-дружески беседуем. Так ведь, Антон?

– Разумеется, – подтвердил друг. – Вы нас так долго водили за нос, что пора бы нам знать всю правду.

– Всей правды не бывает! – бросила ему Патя.

– Не будем отвлекаться на философию, – предложил следователь, – начнем с подарочка.

Он подмигнул Антону. Тот убрал со стола блюдо с бутербродами, а затем принес из другой комнаты «подарочек», завернутый в красную тряпку, и поставил его на середину стола. Костя помог снять золотой футляр, и диковинная чернильница восемнадцатого века предстала перед ними, переливаясь бриллиантами.

– Ее вы хотели получить в подарок на свадьбу?

Патрисия молчала. Видно было, что явление гильотины здесь, в квартире, произвело на нее ошеломляющее впечатление.

– Дьявол! – прошептала наконец она.

– Дьявол тут ни при чем, – продолжал Еремин. – История довольно запутанная. Но вы мне поможете…

– Не надейтесь!

– Ладно. Попробую сам. Все началось с того, что вы не поверили в гибель Вадима, любовника вашей матери. С вашей проницательностью вы видели этого жулика насквозь, в отличие от Катрин, ослепленной любовью. Вы также понимали, что только он, и никто иной, обокрал вашего деда. Ничего не стоило узнать его домашний адрес. Он записан у матери в телефонной книжке. Вам удалось выследить парня. Вы догадались, что он прячет коллекцию Мориса Фабра в подмосковной квартире своей бабки. Старики, как всегда, оказались крайними. Остальное было делом техники. Вы внедрили в окружение Вадима Ольгу. Она для вас выкрала ключи от подмосковной квартиры и сделала с них слепки. Вы приехали к несчастной старухе ночью. Открыли дверь своим ключом. И напугали ее до смерти. Что это было?

– Маска Смерти, привезенная с венецианского карнавала, – не без гордости заявила девушка.

– Что ж, венецианцы – большие мастера по части масок и розыгрышей. Из всей коллекции вы предпочли гильотину. Вы знали, что это самая ценная вещь. Больше в коллекции деда вас ничего не интересовало. Вы не сентиментальны, Патрисия. Зато очень расчетливы. Предмет старины вы отдали знакомому антиквару. Подчеркну: не сдали, а отдали. С той целью, что покупатель со дня на день явится. Вы придумали легенду, которую продавец обязан был выкладывать всякому, кто спросит о гильотине и назовет вашу фамилию. Легенда состояла в том, что вы попросили его отложить вещицу, потому что у вас не хватило денег. Можно только подивиться гениальности трюка. Покупателем оказывался ваш жених. Он делал вам свадебный подарок. Таким образом, вы возвращали гильотину и получали от антиквара деньги. А потом по каким-то очень веским причинам свадьба расстраивается. И гильотина опять возвращается к антиквару, а у вас появляется новый жених. Новая голова – под топор! И так до бесконечности.

– У вас больная фантазия, товарищ милиционер.

– Может быть.

– Со мной ты просчиталась, детка, – заявил Антон. – Мне не по зубам был такой подарок. Ты, наверно, думала, что у меня такие же гонорары, как у твоего Бадункова? Увы, мы с ним в разных категориях!

При упоминании фамилии маститого триллерщика Патрисия вздрогнула. Ей сегодня плохо давалась игра. Она – теперь уже сама – налила в рюмку коньяк и залпом выпила.

Ольга смотрела на все стеклянными глазами. Видно было, как она боится эту маленькую француженку.

– Больная фантазия, скорее, у вас, дорогая Патрисия. В вашей милой головке роятся планы тысяч ужасных преступлений. Но еще ужаснее то, что эти преступления стали воплощаться в действительность. – Еремин сделал паузу, а потом спросил: – Мне не всегда ясен мотив ваших преступлений. Зачем, например, понадобилось Танцору душить антиквара? Ведь несчастный работал на вас.

– Спросите об этом Танцора! – грубо оборвала Патя. – Нечего мне приписывать чужие грехи!

– Хорошо. Тогда, может, Оленька нам разъяснит? Не зря же ты вчера, дорогая, провела около трех часов на Патриарших.

– Ты следил за мной? – встрепенулась гувернантка, выйдя наконец из состояния ступора.

– Почему обязательно я сам? Так что ты нам расскажешь?