Энтони О'Нил - Фонарщик

А потому Гроувсу было трудно представить, что они виновны в убийстве, вообще в чем-то нехорошем. Светлячки едва ли обладали достаточной физической силой, чтобы нанести такие зверские удары, а недостаток интеллекта лишал их способности исчезать со сверхъестественной скоростью. С другой стороны, он мало общался с ними долгие годы, хоть и знал, конечно, о подспудном напряжении в их рядах. Это были не лучшие для фонарщиков времена. Злостный электрический свет, уже сверкавший на парижских бульварах и в театральных районах Лондона, подползал все ближе к северу. В Бирмингеме фабричные рабочие всю ночь трудились под навесными дуговыми лампами. В Шеффилде один спортивный клуб провел футбольный матч в их вселяющем ужас свете. На Всемирной выставке в Эдинбурге несколько месяцев назад во время демонстрации свечей Яблочкова [25] Яблочков П. Н. (1847–1894) — русский электротехник-изобретатель. В 1876 г. изобрел электрическую свечу — первый источник электросвета, — получившую широкое применение и известную как «русский свет». В течение нескольких месяцев электрическая свеча распространилась по всей Европе. дамы раскрывали зонтики, защищая глаза. Над платформами вокзала Уэверли уже повесили семнадцать электрических фонарей, а на Принцевой улице, где газовых фонарей было так много, что газету можно было читать на ходу, в 1881 году на трехмесячный испытательный срок поставили электрические, такие яркие, что Эдинбург был провозглашен «страной полуночного солнца». Преимущества электрического света, как подчеркивали «прогрессисты», были очевидны: он был мощнее, надежнее, дешевле и существенно чище. Газовые заводы, необходимые для питания старых фонарей, считались опасными, и редакционные колонки сеявших панику газет утверждали, что один-единственный взрыв в Холируде может сровнять с землей весь город подобно каким-нибудь современным Помпеям. В жажде перемен, какого-то запланированного прогресса никто не хотел признавать, что новый свет, даже затемненный алебастровыми плафонами и подвешенный на высокие, похожие на виселицы кронштейны, более суров, агрессивен и ничем не напоминает мерцающее пламя, согревавшее сердце человека со времен неандертальцев. И в его аннигилирующей яркости весело насвистывающий светлячок, гордо шагая по своим исхоженным тропам, впервые задумался о собственном вымирании.

Гроувс смотрел, как Леонард Клейпоул, инспектор городского совета по освещению, одернул мундир, призвал собрание к порядку и потребовал отчета о поломках и установке новых фонарей. Один из светлячков отрапортовал о происшествии возле литейного цеха на Сэлисбери-стрит — там метко нацеленными камнями было разбито стекло. Другой сообщил, что опасно ненадежной стала подача газа в районе Ройял-Хорс-бэзер, и теперь, когда зима и с ней морозы стали суровыми, трубы необходимо прочистить, а то и заменить. Было выражено всеобщее неудовольствие по поводу выдвинутого некоторыми газетами предложения установить перед домами всех живущих в городе рыцарей королевства столбы с нарядными фонарями — такие уже стояли возле жилищ лорд-мэра, городских и полицейских судей (они были более хрупкими, служили магнитом для вандалов и поддавались чистке с большим трудом). Было произнесено несколько задорных речей о несправедливом распределении участков после установления новых фонарей с гранеными плафонами, которые зажигали тлеющими баграми, в чем навострились молодые светлячки, не признавая, что они требуют намного меньше времени, чем круглые, на китовом жире, появившиеся на заре эры уличных фонарей. На одном участке попадались разные фонари, что путало все карты, а городской совет, постоянно ищущий лазейки для сокращения расходов, не раз публично заявлял, что молодые светлячки эффективнее, и эти провокационные заявления вызывали ярость у старших. Скорость обхода участков всегда регулировалась по молчаливому соглашению, и быстрое исполнение обязанностей, служившее невыгодным контрастом для остального племени, приравнивалось к бунту. Но теперь, когда новоявленный электрический сегмент поставил вопрос о сокращении популяции, более заслуженные светлячки вроде как забастовали, пытаясь убедить инспектора по освещению в собственной необходимости.

Почетные фонари, электрическая угроза и неизбежные шкурные интересы — все это приводило к тлеющему напряжению среди фонарщиков. Но достаточно ли его было, чтобы превратить одного из них в брутального убийцу профессоров, полковников, смотрителей маяков и антрепренеров? Гроувс не имел ни малейшего представления, почему сирота обвинила представителей этого ремесла, но подозревал какую-то ловушку, расставленную по причинам, известным только ей самой.

Леонард Клейпоул обернулся к Гроувсу, и тот под усилившийся ропот сделал шаг вперед.

— Добрый день, джентльмены, — сказал он, стоя перед большой обзорной картой, на которой петлями и кругами были помечены участки. — У меня нет намерения задерживать вас, так как я вижу, что на улице уже темнеет. — В дни зимнего солнцестояния уличные фонари зажигали около половины третьего. — Но нередко ваш народ приносил пользу, помогая силам справедливости исполнять их обязанности, а вы, должно быть, слышали об ужасах, недавно случившихся в этом городе. И вот я прошу вас вспомнить, не попадались ли вам на ночных улицах люди или животные, вызвавшие у вас подозрения.

Он сощурил блеклые глаза и обвел ими комнату.

— Вообще ничего?

Никто даже не моргнул.

— Таинственные прохожие? Крадущиеся силуэты в накидках?

— Такие всегда встречаются, — сказал Билл Никол.

— Я говорю о существах высокого роста, — сказал Гроувс и не мог удержаться от описания, данного свидетелями с вокзала Уэверли. — Темная сила?

Тишина.

— Никаких бешеных зверей? Диких животных?

— Я видел прошлой ночью пару американцев, — подал кто-то реплику, вызвавшую взрыв грубого смеха, который Леонард Клейпоул быстро погасил строгим окриком.

Но смех перешел в мрачное злорадство: именно американцы из компании «Браш электрик лайтс» воздвигали на Принцевой улице дуговые лампы с намерением окончательно решить вопрос о превосходстве электричества над газом. Однако их нежные угольные контакты, при конструкции которых не были учтены матерые эдинбургские ветра, вышли из строя в первую же ночь, приведя к унизительному аварийному выключению света и спешному созыву фонарщиков, — победа, за которую светлячки долго еще чокались той ночью в своем любимом трактире. Известные своим упорством американцы боролись все три в общем провальных месяца испытательного срока, и им до сих пор не пришло в голову любезно убраться подобру-поздорову; их инженеры продолжали корпеть на каком-то работающем на пару заводе на Маркет-стрит, абсолютно уверенные в конечном успехе.