Дэвид Моррелл - Смертный приговор

Эти слова произвели тот самый эффект, на который он рассчитывал. Миллер был изумлен и сразу стал смотреть на Декера с совсем другим выражением. Он повернулся к Эсперансе, затем снова посмотрел на Декера и жестом пригласил обоих войти.

– Нам нужно поговорить.

Гостиная Миллера оказалась скромной, как и весь его дом снаружи: простой диван и кресло, маленький кофейный столик, двадцатидюймовый телевизор. Все было очень аккуратно расставлено, нигде ни пылинки. Декер заметил на книжной полке револьвер калибра .38 дюйма и подумал, что Миллер, вероятнее всего, держал его в руке, когда выглядывал в окно, чтобы выяснить, кто ломится к нему в дверь.

– Я не рассчитываю, что вы сможете доказать мне, будто работали на Управление, – сказал Миллер.

– Не в настоящий момент. Мы действительно никогда не использовали значков и визитных карточек.

– Тогда с какой стати я должен верить вам? – Миллер хмуро взглянул на Эсперансу. – Вы верите ему?

Эсперанса кивнул.

– Почему?

– Вы не были рядом с ним с самого вчерашнего происшествия. То, как он ведет себя в кризисной ситуации, бесспорно показывает, что он профессионал. Причем я не имею в виду профессионала в области продажи недвижимого имущества.

– Посмотрим. – Миллер снова сосредоточился на Декере. – Что вы знаете о Брайане МакКиттрике?

– Он самый никчемный оперативник из всех, кого мне только приходилось видеть за все время работы.

Миллер подошел чуть поближе.

– Не выполнял приказы, – пояснил Декер. – Считал, что все его партнеры плетут интриги против него. Проводил серьезные операции без разрешения. Превышал свои полномочия при каждой возможности. Операция, в которой мне пришлось работать вместе с ним, закончилось из-за него катастрофой. Многочисленные жертвы. Произошел почти что международный инцидент.

Миллер некоторое время рассматривал его, как будто решал, насколько он может быть откровенен с этим человеком. В конце концов он глубоко вздохнул и сел в кресло напротив Декера.

– Я не выдам никаких тайн, если поделюсь с вами теми слухами о МакКиттрике, которые до меня дошли. Ничего, связанного с ЦРУ. Я и понятия не имел, что он там работал. Все слухи касались только его поведения в качестве маршала. Большой наглец. Думает, что знает все лучше, чем его начальство. Не признает субординации. Нарушает процедуру. Я никогда не мог понять, каким образом он попал в Службу маршалов.

– У меня есть весьма правдоподобное предположение, – ответил Декер. – Его, должно быть, выставили из Управления с первоклассными рекомендациями. И потребовали за это, чтобы он не компрометировал их рассказами о тех провалах, к которым он приложил руку.

– Но если МакКиттрик был виновником провалов, то он в первую очередь повредил бы сам себе, рассказывая об этом.

– Нет – если он убедил себя, что ни в чем не виноват, – сказал Декер. – У МакКиттрика есть проблема с оценкой реальности. Когда он делает что-то не так, то быстро убеждает себя в том, что во всем виноват кто-то другой.

Эсперанса подался вперед.

– Вы говорите об этом с особым ожесточением.

– Я был одним из тех, кого он обвинял. Я ушел из-за него с правительственной службы – а теперь этот сукин сын снова влез в мою жизнь.

– Случайное совпадение.

– Нет. Я не могу поверить, что только по совпадению случилось так, что Бет купила дом рядом с моим. Не могло быть совпадения, если МакКиттрик отвечал за ее защиту. Единственный возможный сценарий событий заключается в том, что МакКиттрик продолжает держать на меня зуб и после того, как я ушел из Управления. Он знал, что я поселился в Санта-Фе. У него оказался свидетель, которого нужно было переместить. Он провел небольшое дополнительное расследование и выяснил, что дом, соседний с моим, предназначен для продажи. Замечательно. Почему бы не поместить Бет рядом со мной? Ближайший сосед был бы для нее дополнительной защитой, добровольным телохранителем.

Миллер уставился в пространство, обдумывая его слова.

– Тактика, возможно, циничная, но ведь в этом действительно есть смысл.

– "Циничная" – это слишком мягкое слово. Меня использовали, – сказал Декер. – И, если я не ошибаюсь, Бет тоже использовали. Я думаю, что МакКиттрик перешел на другую сторону.

– Что?

Декер абсолютно точно запомнил свой телефонный разговор с МакКиттриком.

– Я думаю, что МакКиттрик сообщил мафии, как ее найти, потребовав взамен, чтобы они убили меня, – это было его условием сделки. Я думаю, что он считает меня виновным в том, что его выгнали из ЦРУ. Я думаю, что он не просто ублюдок, но еще и душевнобольной и что он начал строить планы, как разрушить мою жизнь, с того самого мгновения, как ему поручили помочь превращению Дианы Сколари в Бет Двайер.

В маленькой гостиной воцарилась тишина.

– Это серьезное обвинение. – Миллер закусил нижнюю губу. – Вы можете доказать хоть что-нибудь из этого?

– Нет. – Декер не мог решиться рассказать ему о том, что случилось в фургоне.

– Как вы узнали, что настоящее имя Бет Двайер – Диана Сколари?

– Я не могу этого сказать.

– Почему?

Декер промолчал.

– Выслушайте меня внимательно. – Миллер поднялся с места. – То, что вы обладаете этой информацией, говорит о наличии серьезного нарушения безопасности в защите важного правительственного свидетеля. Я приказываю вам сказать мне, каким образом вы ее получили.

– Я не в праве это сделать.

Миллер прожег его яростным взглядом.

– Я объясню вам, что такое право. – Он поднял трубку телефона. – Вы надолго забудете о ваших правах – до тех пор, пока не выложите мне все то, что я хочу знать.

– Постойте. Вы делаете ошибку, – ровно произнес Декер.

Миллер взглянул на него еще яростнее.

– Я не из тех, кто делает ошибки.

– Положите трубку. Пожалуйста. Единственное, что имеет значение, это спасение жизни Бет.

Миллер повернулся к Эсперансе.

– Вы слышите этот бред?

– Да. На протяжении последних двадцати четырех часов он только и делал, что играл со мной в интеллектуальные игры, – ответил Эсперанса. – И что меня действительно волнует, так это то, что в его играх есть немало смысла. Декер считает приоритетом безопасность Бет Двайер. Если он сейчас срезает углы, чтобы раздобыть необходимую для этого информацию, я готов отложить разбирательство на потом, если, конечно, это не скомпрометирует меня.

– Нужно прикрыть тылы, – сказал Декер.

– Что?

– Так мы в Управлении называли наличие возможности отрицать или не признавать, что что-то сделали, да еще так, чтобы в это поверили.

– А как насчет другого названия: соучастник уголовного преступления? – отозвался Миллер.