Джеймс Грант - Золотой остров

Я закрыл глаза и попробовал уснуть, но не сумел. Где-то в желудке рождалось ощущение — только ощущение, и ничего больше, — что вот-вот случится какая-нибудь хреновина.

Останки старой машины могли бы укрыть нас от случайных глаз, но не от солнечного пекла. Задолго до трех пополудни — времени, на которое мы назначили двинуться дальше, — жара стала невыносимой. Мы сидели рядом с кузовом того, что когда-то было «шевроле», выпуска 1953 года, пытаясь вжаться в узкую полоску тени от кузова. Наконец пришло время двинуться, и, хотя Делейни ничего не сказал, я знал, что он подобно мне испытал облегчение.

Когда мы отошли от «шевроле» на пару миль, Делейни схватил меня за руку и показал в сторону.

— Что там? — Я посмотрел в указанном направлении. По песку в нашу сторону катила машина. Издалека было трудно разобрать, какая именно, но по облаку пыли было ясно, что шофер гонит вовсю. Мы находились примерно в трех четвертях мили от дороги, а машина двигалась параллельно трассе по направлению от Багдада.

— Старые привычки умирают трудно, — пробормотал я, скорее себе, чем Делейни.

— Что?

— Старые привычки. Пока дорогу не построили, местные использовали зону примерно с милю вокруг как дорогу. Должно быть, по привычке шофер предпочитает такую езду хорошей новой дороге. — Тем временем машина была уже совсем близко, но я все еще не мог идентифицировать ее. — Выглядит официально. Если остановится, просто стой, кури, прикинься дураком и, Бога ради, не вздумай стрелять, даже если дело будет смотреться хреново.

Делейни кивнул и невесело ухмыльнулся. Машина направлялась прямо к нам, и я наконец сумел определить, что это был потрепанный «джип». Он подлетел и внезапно остановился, облако пыли из-под колес надвинулось и полностью обволокло машину. А когда пыль рассеялась, наше положение было незавидным: один человек стоял у капота, и еще двое — справа и слева от нас в десятке шагов от «джипа». Это были солдаты — двое рядовых с сержантом в центре. Все с винтовками, и ни один не походил на ленивых, анемичных арабов, каких я помнил.

Я стоял совершенно неподвижно. Делейни присел, покуривая сигарету и уставясь неподвижно в землю в ярде перед собой. Первым заговорил тот, что в центре, и заговорил по-арабски. Нас, по крайней мере, приняли за тех, на кого мы стремились походить.

— Кто вы и куда направляетесь?

— В Багдад

— Ваши имена?

Я назвал используемые нами.

— Документы.

Я полез за нашими поддельными бумагами, одновременно сняв беретту с предохранителя. Затем повернулся к Делейни и протянул руку за его документами. Я не сомневался, что его пистолет был на взводе с момента, едва он увидел машину, и вознес краткую мольбу, чтобы ему достало самообладания удержаться от пальбы.

— Вы работали в Эль-Рутбахе. — Слова прозвучали утвердительно, поэтому я ничего не ответил: чем меньше эти трое будут слышать мой акцент, тем больше будут наши шансы. — Если вы только что рассчитались, то у вас с собой куча денег. — Это опять было утверждение. Легкая, но приятная волна облегчения прокатилась по мне. Коррупция не умерла, и это упрощало наши дела. Я полез в глубокий карман рабочих грубых штанов и достал несколько грязных мятых банкнот. Старший тройки осторожно взял их вытянутой на всю длину рукой. Когда он посчитал деньги, выражение его лица изменилось.

— Ты не понял меня, мой друг. Не эти смешные бумажки, а все.

Он подал знак солдатам, и они двинулись ко мне. И здесь в происходящем невольное участие приняли ВВС Объединенной Арабской республики — в небе появился МиГ, двигаясь очень низко и быстро. Вероятно, он шел по наветренному коридору одного из подлетов к аэродрому на плато Хаббания, но мне не пришлось особо задуматься об этом. Когда самолет с оглушающим ревом пронесся над нами, четверо — трое солдат и я — среагировали самым естественным образом: задрали головы вверх. Но не Делейни. Не меняя своего полусогбенного положения, он очень точно выстрелил в грудь одному из солдат. Я быстро овладел собой, и стоящий от меня не далее чем в шаге сержант замер, увидев направленный ему в живот пистолет. Второй солдат мог достать меня, но поскольку его товарищ был мертв, он повернул винтовку на Делейни. Это спасло жизнь мне и стоило солдату его жизни — второй выстрел Делейни был столь же точен и фатален, как и первый. Он поднялся и повернулся к сержанту.

— Погоди, — сказал я.

— Зачем? — Какое-то время я не мог отвечать: неожиданные убийства запустили нервную цепную реакцию и я ощутил легкий приступ тошноты. Я посмотрел на араба. — У тебя есть выбор. Делай, что тебе скажут, и живи. Иначе… — движением большого пальца я указал на Делейни.

— Что ты ему там вешаешь? — Голос Делейни был опасно спокоен.

— Предлагаю жизнь за сотрудничество. Мы, наверное, сможем его использовать.

Делейни немного подумал, затем кивком головы осторожно согласился.

— Было ли это необходимо? — спросил я, показывая на убитых.

— Да. Не нужно понимать язык, чтобы знать, что происходило. Они хотели все деньги, какие у нас есть, верно? Они настояли бы на обыске и нашли оружие. У нас не осталось бы шансов.

Я покачал головой и повернулся к сержанту, который выглядел несколько менее испуганным, чем только что. Безусловно, для него не прошла незамеченной небольшая перемена в образе действий Делейни. С удивлением я обнаружил, что он все еще держит винтовку, и шагнул к нему, держась, впрочем, в стороне от линии огня между Делейни и сержантом. Забрав оружие, я бросил его в багажник «джипа».

— Ну и что дальше?

Делейни ответил не сразу.

— Мы возьмем обмундирование, — сказал он наконец, — и его. Он может помочь нам попасть в тюрьму.

Я недоуменно взглянул на него:

— Что ты имеешь в виду? А документы, что мы являемся офицерами военной разведки?

Делейни кинул на меня долгий взгляд

— Нет никаких документов.

— Что-о?

— И не было никогда. Мы играем по слуху. Я намеревался попасть в тюрьму как угодно, пусть даже позволив себя арестовать. А так может получиться лучше.

— Но что… почему?…

— У нас не было возможности заполучить Альтмана без твоей помощи. Ты знаешь тюрьму, говоришь на языке, а мы должны вытащить его. Другого способа мы не смогли придумать. Были вынуждены поставить тебя в ситуацию, где не было бы альтернативы, кроме как помочь нам. Так и вышло. У тебя сейчас нет выбора. Если тебя поймают здесь с поддельными документами, то расстреляют как шпиона. И ты знаешь это. Ты должен помочь.

Слишком много отрывочных мыслей вертелось у меня в голове, чтобы сделать из них осмысленный вывод, но что-то я понял.

— Ты и Поттер, вы вообще не имеете официального статуса?

— Нет.