Крис Хаслэм - Смерть с отсрочкой

— Не важно, что ты сделал, но сплотился с Эль Сидом, значит, я уже не могу на тебя положиться.

— В чем?

Ленни помолчал. Пухлое лицо покраснело под утренним солнцем.

— Видишь, Никель? Сам факт, что ты спрашиваешь, говорит обо всем. — Он с высокомерным презрением зашагал дальше. — Ленни знает и очень, очень разочарован.

— Меньше, чем Сидней, — тряхнул головой Ник. — Старик наверняка решил, что связался с парой истинных идиотов. — Он оглянулся назад. — Кстати, где он?

— Видишь, что я имею в виду? — усмехнулся Ленни. — Не можешь даже уследить за чертовым пенсионером. Пойди поищи.

Ник бросил чемоданчик и пошел обратно вдоль рельсов. Ленни Ноулс никогда не признает обязательств, никогда не несет ответственности и никогда — никогда — не извиняется. Твердо придерживается неписаного закона, предписывающего рабочему классу тупое упрямство, и Ник пришел к выводу, что легче подчиняться, чем спорить. В его обществе вообще не было бы ничего приятного, если бы Ленни все время не протыкал выдуваемые им самим пузыри. Держит яйца в одной корзинке и чем быстрее и выше жонглирует, тем скорей вынужден утираться. Только поэтому стоит держаться с ним рядом. По крайней мере, так говорил себе Ник.

Он заулыбался на повороте, а потом только охнул. Сидней распластался на откосе, лежа на гравии охапкой поношенной фланели и габардина. Трое юнцов в серых, низко опущенных капюшонах стояли над стариком, широко расставив ноги, низко нагнувшись, обшаривая карманы. Один крысиным инстинктом почуял ошеломленный взгляд Ника и злобно оглянулся. Глаза над длинным носом и изящной бородкой сверкнули в темноте кинжалом. Подобно гиене с окровавленной мордой, глядящей на возмущенную лань, грабитель как бы приглашал Ника сделать шаг, но тот ног под собой не чуял. Ужас застыл в желудке и венах холодной ртутью, приковывая к земле своей тяжестью.

Он наблюдал, как заметивший его парень извещает об этом сообщников, замотал головой в немом ужасе, когда вся троица, оставив старика в грязи, медленно и осторожно направилась к нему, произнося тихие слова на отрывистом языке. Сочувственная нервная система Ника внезапно очнулась и предложила на выбор бежать или драться. На его взгляд, выбора вообще не было, и он побежал со всей скоростью, на какую были способны свинцовые ноги. Грабители погнались за ним, хрустя по гравию подошвами и рассыпаясь веером.

— Помогите! — завопил Ник.

Находившийся в двухстах ярдах Ленни увидел его и устало тряхнул головой, затянулся сигаретой, оторвался от вагона, к которому прислонялся. Обождал, пока Ник окажется в двадцати ярдах, лишь тогда загасил сигарету, а когда показались преследователи, предстал перед ними. Схватил за руку пробегавшего Ника и прошипел:

— От кого бежишь, Никель?

— Угадай, — пропыхтел тот.

— От тех кретинов? — Он оттолкнул Ника в сторону, шагнул вперед. — Где Эль Сид?

— По-моему, они на него напали…

Грабители по-прежнему приближались, но медленнее, выкрикивая на незнакомом языке угрозы.

— Ты его видел?

Ник на секунду задумался. Видел, что старика грабят, бьют, и ничего не сделал для его спасения.

— Нет, — соврал он. — Я был уже почти на месте, а они шли навстречу. Мне их вид не понравился, я повернул, а они погнались.

— Ну ладно. — Ленни знает, когда ему врут. Пауза была слишком длинной, ответ слишком подробным. Раньше Ник никогда не ввязывался в драки, даже в тюрьме. Когда они вместе сидели, обязанность драться лежала на Ленни. Ник ему рассказывал, что в последний раз вступал в кулачный бой в одиннадцатилетнем возрасте, потом стал перспективным мобильным молодым специалистом, с удовольствием компенсируя неспособность себя защитить игрой в футбол по субботам раз в две недели с другими молодыми людьми, придерживавшимися аналогичных взглядов. Подобно многим представителям своего поколения, вел словесные битвы в толпах налившихся по уши пивом однокашников, но абсолютно не мог ввязаться в настоящую потасовку, чересчур безобразную, тривиальную, скучную, в отличие от тех, что видишь в кино или по телевизору. С другой стороны, Ленни рос в атмосфере насилия. Терпя побои от матери, разнообразных дядей, двоюродных братьев, соседей, он давно понял, что оно не так больно, как думаешь. Ленни не из тех, кто сдается, получив тошнотворный удар кулаком в зубы, хорошо рассчитанный ослепительный пинок по голове, толчок коленом в мошонку, выворачивающий кишки, и стремление остаться последним, кто держится на ногах, принесло ему дома не слишком завидную репутацию. Сельские полисмены использовали его для тренировки, любой деревенский придурок для забавы набрасывался перед закрытием пивных заведений. Короче говоря, Ленни Ноулс был полезным партнером по драке.

— Слушай, — взмолился Ник, — не надо, чтобы еще кто-нибудь пострадал. Давай просто что-нибудь им отдадим, и они нас оставят.

— Хрен тебе, — презрительно фыркнул Ленни, шагая к самому длинному из троицы и повышая голос до рева. — Я им черепушки сейчас напрочь поотрываю!

Избранный целью парень держал позицию, подняв ладони, как бы спрашивая, что такого плохого он сделал красномордому здоровяку.

Ленни сошелся с ним грудью, заглядывая под капюшон.

— А ну отдай что взял, — велел он.

— Ленни, не надо! — крикнул Ник.

Грабитель сморщил нос, как бы оскорбленный дыханием Ленни, и ухмыльнулся своим компаньонам. Ход был не особенно умный. Ленни запрокинул голову и бросился вперед, врезавшись лбом в нос хулигана. Что-то хрустнуло, хлюпнуло, словно кочан капусты свалился с большой высоты, после чего грабитель рухнул.

— Видно, искры из глаз полетели, — прокомментировал Ленни, ущипнул себя за переносицу и чихнул, оглядывая оставшуюся пару. Один из головорезов поигрывал коротким ножом. — Хочешь, чтоб тебя тоже уважили? — прорычал он, перешагивая через упавшего парня и ринувшись к негодяю с ножом. Бешеный хук угодил юнцу в висок, лезвие дешевого китайского складного ножа звякнуло по гравию. Он пошатнулся, выставив для защиты руки, крутнулся на месте, последовал за упавшим товарищем. — Не то что в кино, правда, Никель? — пропыхтел Ленни, наклоняясь за ножом. — Такова реальная жизнь, сынок. Пара добрых ударов, и все.

Хулиган с разбитой головой свернулся в позе зародыша, закрыв руками окровавленное лицо и подтянув колени к груди. Ленни оторвал от лица смуглые костлявые пальцы, сбросил с выбритой головы капюшон.

— В первый раз я добром просил, — напомнил он. — Теперь снова прошу: отдай краденое.

Парень попытался ответить, Ленни пресек попытку четырьмя коварно рассчитанными ударами в череп, лицо, горло, ребра, после чего сорвал с него серую куртку и начал проверять карманы.

— Чего ждешь, Никель?