Насу Киноко - Граница пустоты (Kara no Kyoukai) 02 — Теория убийства

Человек умер буквально несколько секунд назад, иначе кровь не била бы с такой силой из рассеченных артерий. На его шее зияла разверстая рана, а грудную клетку пересекал страшный косой разрез. Увядающие кровавые фонтанчики и так могли заставить любого наблюдателя потерять сознание, но гротескно выпирающие из рассеченной груди влажно поблескивающие внутренности превратили жертву в нечто, что мозг отказывался воспринимать, как человека. Скорее представлялось скользкое примитивное существо, пытающееся трансформироваться в человеческую форму. Поддельное сходство создавало такое жуткое впечатление, что взгляд невольно скользил прочь, а мозг отказывался воспринимать… Нормальный человек не вынес бы этой картины, но Шики спокойно стояла, не отрывая взгляда от мертвого тела. Кровавые капли пятнали ее призрачно-белое кимоно.

Капли, словно алые бабочки.

Алые бабочки, расправляющие крылышки на лице Шики.

Забрызганное кровью, незнакомое и искаженное лицо.

Ужас… или экстаз?

Шики… или ШИКИ?

Бессильная попытка заставить двинуться перехваченное горло, выдавить какие-то слова лишь заставила меня упасть на колени. Меня вывернуло наизнанку. Вырвало всем, что оставалось в желудке. Меня тошнило, пока не осталась только желчь и желудочный сок, но и тогда я не мог остановиться, словно пытаясь избавиться от глубоко засевшей внутри меня страшной картины. Но это было невозможно. Даже сквозь пелену навернувшихся на глаза слез я видел расползающееся черно-красное пятно, а ошеломляюще резкий запах крови словно въедался в мой отказывающийся работать мозг.

Наконец, Шики почувствовала присутствие постороннего. Ее голова повернулась, а взгляд тяжело уперся в меня. Губы на не отражавшем никаких чувств, застывшем лице дрогнули и исказились. Это была улыбка. Чистая, невинная улыбка. Улыбка, напомнившая мне о матери. Улыбка, настолько несоответствующая этому месту, что… меня пронизала отчаянная дрожь.

Она шагнула ко мне, и в этот же самый миг мое потрясенное сознание стало гаснуть. Последним, что я запомнил, были ее негромкие слова:

— Тебе нужно быть осторожнее, Кокуто-кун. Дурные предчувствия притягивают нехорошую реальность.

Безо всякого сомнения, я поступил глупо. Старался не думать о кошмарной реальности, пока она не предстала перед моим потрясенным взором.

В школу на следующий день я так и не попал. Полицейский обнаружил меня на месте преступления, неподвижно стоящим с остановившимся взглядом и доставил в участок для допроса.

Кажется, я в течение нескольких часов не мог выговорить ни слова. Я пришел в себя часа через четыре, не раньше. Наверное, предохранители в моем мозгу не выдержали нагрузки. Пока я очнулся, пока тянулся допрос, пока меня отпустили, прошло много времени, и идти в школу было уже поздно.

Способ, которым было проделано убийство, не давал возможности убийце избежать кровавых пятен на одежде. К счастью, на мне ничего не было. Кроме того, допрос прошел довольно гладко еще и потому, что я оказался родственником Дайске, а не совсем посторонним человеком. Братец-Дайске настоял на том, чтобы отвезти меня домой, и мне не осталось другого выбора, как согласиться.

— Значит, ты никого не видел, Микия?

— Не приставай. Я уже сто раз сказал, что не встретил ни души.

Хмуро глянув на Дайске, я устало откинулся и утонул в мягком сидении.

— Понятненько. Черт! Нам бы здорово помогло, если бы ты застал и разглядел убийцу… хотя нет, вряд ли бы он позволил тебе уйти живым. Мне лично не хотелось бы, чтобы братца прирезали, поэтому придется смириться с тем, что ты ничего не видел — я даже рад.

— Не очень-то ты хороший полицейский, братец-Дайске.

Я ненавидел себя за то, что оказался способен отвечать ему в таком нормальном тоне. Совесть жестоко казнила меня, называя лжецом. Трудно было поверить, что я смог врать, не моргнув глазом, особенно учитывая то, что мы обсуждали тяжкое преступление и касающееся его полицейское расследование. Если я не покаюсь и не выложу правду, все может обернуться еще хуже, но… но я все равно не проронил ни слова о том, что видел Шики на месте преступления. Дайске продолжал:

— Ну и ладно. Я все равно рад, что ты в порядке. И каково впечатление от первого трупа?

Обычная полицейская бесчувственность. Впрочем, врачи говорят так же цинично и жестоко.

— Ужасно. Больше не хочу.

— Тебе еще повезло. Обычно он обращается с жертвами куда как хуже. Не переживай.

Не переживать?! Если бы я мог!

Дайске продолжал:

— Однако же, как тесен мир. Я и не знал, что ты знаком с наследницей клана Рёги.

То, что для него выглядело забавным курьезом, повергло меня в еще большее отчаяние. Случившееся по соседству от усадьбы Рёги убийство полиция классифицировала как работу все того же серийного убийцы, и на этом расследование фактически застопорилось. Полицейским позволили лишь заглянуть на территорию усадьбы и быстро выпроводили — семья Рёги была весьма влиятельной. Как было записано в протоколе, убийство произошло между одиннадцатью и двенадцатью ночи третьего февраля, в воскресение, и единственным свидетелем был Кокуто Микия. Однако там же отмечалось, что свидетель появился уже после того, как произошло убийство, и впал в состояние шока при виде сцены преступления. Ни в моих показаниях, ни в показаниях представителей клана Рёги не было ни единого слова о Шики.

— А вы не пытались разнюхать что-нибудь о Рёги или допросить их людей?

Братец-Дайске покачал головой:

— Наследница ходит в ту же школу, что и ты. Но когда я попробовал узнать о ней побольше, то получил отказ. Их не интересует то, что происходит за пределами их дома. Правда, я и не думал, что кто-то из Рёги замешан в этом деле.

— Почему ты так решил?

Опасный вопрос вырвался у меня непроизвольно. Хотя я и подшучивал на Дайске, его профессиональному чутью вполне можно было доверять. Коллеги-полицейские тоже высоко ценили его, и я подумал, что для него естественно будет заподозрить Шики. Особенно если вспомнить улику с прошлого места преступления.

— Да как тебе сказать… сам подумай, неужели такая молодая и красивая девушка может бродить по ночам с ножом в руке? Смешно, верно? Для любого настоящего мужчины ответ очевиден.

И с чего же ему пришло в голову стать полицейским? Впечатление не обманывало, братец-Дайске — еще более легкомысленный, чем я.

— Все ясно. С таким тонким знанием женских характеров ты вечно останешься холостяком.

— Хамишь. Законопатить тебя в узилище, что ли?

Он шутил, конечно, да и меня бы все равно скоро отпустили за отсутствием улик. Но вот с его мнением я готов был согласиться. Пусть я и не обладал таким опытом и интуицией, я тоже был уверен, Шики — не убийца. Даже если она сама признается, я все равно бы не поверил — и ничто не заставило бы меня изменить точку зрения. И теперь я знал, что нужно делать.