Лоран Ботти - Билет в ад

Впрочем, это все неважно. Даже если курение ее уродует, оно ей необходимо. Потому что в такие моменты Вдова забывала все свои заботы, все морщины, все оскорбления и несправедливости, которых ей так много досталось от природы и от жизни, и могла в полной мере насладиться своей властью, почувствовать себя одновременно сценаристом, режиссером и, разумеется, суперзвездой, исполнительницей главной роли в захватывающем фильме в жанре черного, даже инфернального кино…

Пару минут назад Жамель вошел в дом Тевеннена, чтобы подготовить почву для ее визита. Подождав еще с минуту, она откроет дверцу машины, неторопливо переместит свои длинные ноги наружу, выйдет и все так же не спеша направится к дому. Приблизившись, она бросит сигарету на землю и придавит ее мыском туфли — медленным, почти сладострастным, по-настоящему женским движением, как будто специально предназначенным для того, чтобы его могли зафиксировать многочисленные кинокамеры, прежде чем она войдет в эту сраную берлогу и покажет этому el cabron, [6] Козел (исп.) . где его настоящее место… покажет в присутствии его жены и сына…

Да, в следующую минуту она снова станет героиней «фильма своей жизни», который она продолжала создавать день за днем, с истинным драматизмом великих творцов…

Негромкий стук по стеклу оторвал ее от мечтаний. Она взяла пульт управления и немного опустила стекло.

— У нас проблема, — сообщил Жамель.

Вдова вошла в гостиную. Представшее ей зрелище окончательно ее разъярило. Гнев, тлеющий у нее внутри с того момента, как Жамель сообщил ей о смерти Тевеннена, означающей окончательную и бесповоротную потерю нескольких десятков миллионов евро, вспыхнул, как лесной пожар.

«Вот, значит, как! — мысленно воскликнула она. — Вот на что уходили мои деньги!..» Снаружи дом Тевеннена ничем не отличался от остальных типовых домов пригородного квартала, зато обстановка гостиной — огромный плазменный экран домашнего кинотеатра, дизайнерская мебель, диваны из натуральной кожи — красноречиво свидетельствовала о нетрудовых доходах ее подопечного и о его пристрастии к роскоши.

— Где эта падаль? — спросила она.

Жамель указал ей на дверь кухни, и одновременно ей бросились в глаза кровавые отпечатки на полу прихожей. Клео понимала, какому риску себя подвергает одним своим присутствием на месте преступления, хотя за последние годы убедилась, что деньги способны обеспечить полную безнаказанность в любых случаях. Но неважно: она хотела увидеть труп. Хотела убедиться в смерти Тевеннена. Хотела понять ее причину.

Она прошла вдоль цепочки отпечатков на полу и, предварительно обмотав руку шелковым шарфом, распахнула дверь кухни.

На полу лежала бесформенная груда, укрытая простыней в кровавых пятнах. Чтобы окончательно убедиться, что это Тевеннен, Жамель приподнял край простыни. Можно подумать, вскользь отметила Клео, что этот ублюдок сдох от чрезмерного удивления… По крайней мере, в его застывших глазах читалось именно это чувство.

Некоторое время Вдова смотрела на него. У нее не было никаких сомнений по поводу того, кто автор преступления — она понимала, что в данном случае не годится слово «виновник». В ее глазах женщина, которая это совершила, — что это именно женщина, было понятно по маленьким следам, — не была виновна. Она лишь исполнила некий приказ мироздания, чьей воле повинуются все, даже если этого не сознают: она исправила ошибку , которой было само существование Тевеннена. А ведь именно это нужно для того, чтобы жить пусть не счастливо, но спокойно: закопать всех тевенненов мира… Или, по крайней мере, постоянно держать их на привязи, позволяя лишь одно: удовлетворять свои низменные нужды…

При других обстоятельствах Вдова, пожалуй, даже вознаградила бы мадам Тевеннен. Однако сейчас дело обстояло иначе: поступок этой женщины лишил Клео немалой суммы денег.

Она пыталась справиться со своим разочарованием, когда ее взгляд упал на руку Тевеннена, торчавшую из-под простыни, — точнее, на смятый клочок бумаги, на который мертвец словно указывал пальцем, не в силах до него дотянуться.

Почему вдруг Вдова обратила внимание именно на этот клочок, хотя весь пол кухни был усеян осколками, остатками еды и брызгами крови?.. Почему эта бумажка показалась ей такой… особенной? Она не знала. Позже она подумала, что указующий палец Тевеннена в каком-то смысле был перстом судьбы. Который решил вдруг остановиться на гаванской negrita. Перст божий… Или дьявольский.

Она осторожно обошла тело, тщательно избегая следов крови на полу, подобрала клочок бумаги и развернула его.

Цифры. Смазанный кровавый отпечаток пальца. Две капельки крови.

Непонятно… Однако, когда Вдова прочитала эти цифры вслух, они вдруг отдались в ее сознании чем-то очень знакомым…

Код сейфа?.. Или банковской ячейки?.. Ключ от которой унесла с собой эта маленькая… puta? [7] Шлюха (исп.) .

Ее воображение лихорадочно заработало. Она стиснула клочок бумаги в кулаке и выпрямилась. Да, возможно, жена Тевеннена убила его как раз из-за этого. Как иначе объяснить такой неожиданный оборот? И почему все случилось именно этой ночью?

Цифры, труп… тайна. Разгадкой которой были деньги — в этом она не сомневалась.

Ну что ж, это сулит очередной захватывающий поворот сюжета в сценарии ее персонального блокбастера.

По обе стороны узкого коридора было множество дверей — очевидно, здесь, на третьем этаже этого огромного дома, выстроенного в эпоху грандиозной османовской реконструкции, некогда располагались комнаты прислуги. Шарли молча шла по истертой ковровой дорожке, крепко держа Давида за руку. Ее недолгая эйфория миновала, и теперь она чувствовала, как стены буквально сжимаются вокруг нее, вытесняя из этого коридора в другой — временной, заставляя снова отправиться в прошлое, населенное призраками, невидимыми, но ощутимыми… Беспощадными.

Много лет назад она шла этим же путем, только тогда рядом с ней был не Давид, а его отец.

Почти в самом конце коридора одна дверь чуть приоткрылась, и из-за нее показалась густая курчавая шевелюра. Шарли узнала Брижитт.

— Заходите быстрей! — прошептала та, даже не поздоровавшись.

Шарли ничуть не удивилась такому приему. Несколько дней назад она предупредила подругу о своем визите, но неожиданное появление в столь поздний час свидетельствовало о серьезности ситуации. Кроме того, обе женщины пережили вместе столько приключений и испытаний, что понимали друг друга с полуслова. И однако — сколько раз они виделись за последние годы? Пять, может быть, шесть? Брижитт даже ни разу не видела Давида с тех пор, как Шарли переехала в пригород.