Джеймс Гриппандо - Вне подозрений

Он сощурился, словно пытался рассмотреть, что происходит в спальне, за этими окнами с задернутыми шторами. Нет, разумеется, ничего видно не было, но он довольно ясно представлял себе эту картину. Из-за резкого северного ветра в спальне наверняка холоднее, чем обычно. И соски у нее напряглись и затвердели от холода, это ясно. Она быстренько разделась, надела ночную рубашку и нырнула под одеяло. Только безумец мог выпрыгнуть из теплой постели, спуститься вниз и выключить свет на крыльце. Похоже, она сделала свой выбор. Быстро и безболезненно.

Повезло сучке.

Он опустил бинокль, но тут же снова поднес его к глазам. Свет на крыльце погас. Очевидно, контролировался электронным таймером. Каков поворот судьбы! Нет, не она приняла это решение, но правила есть правила. Раз света на крыльце нет, значит, ее ждет долгая и мучительная смерть. Вот оно, знамение времени. Все мы стали рабами электронных устройств.

Так что ничего хорошего тебя не ждет, детка.

Он стал натягивать резиновые перчатки, и на губах заиграла самодовольная улыбка. Сейчас он ну прямо как хирург. Он гордился своим профессионализмом и мастерством, с которыми доставлял жертвам такие чудовищные мучения и одновременно умудрялся сделать так, чтобы смерть не выглядела насильственной. Он взял сумку с инструментами и натянул на голову черную вязаную шапочку. Он надевал ее всякий раз, когда предстояла работа, — со времени первого своего задания. Тогда он был всего лишь одним из рядовых исполнителей в отряде, совершившем внезапное нападение на лагерь повстанцев. Шесть женщин, трое стариков и двое мальчишек-подростков — все они стали жертвами ночи «длинных ножей». Сегодня работа предстоит куда более тихая и чистая, но шапочку-талисман он не забыл.

Легким быстрым шагом двинулся через лужайку к погруженному во тьму дому. Ему не терпелось увидеть выражение лица жертвы, когда она будет смотреть ему в глаза, не способная шевельнуться, не в силах даже закричать, не способная предпринять ровным счетом ничего, кроме как встретить Судьбу.

— Я вернулась, — сказала Роза, когда Джек вошел в зал для совещаний.

— Быстро ты, — заметил он.

Власти редко ставят своей целью разрушить карьеру профессионального криминального адвоката, и утренний «налет» налогового управления вызвал у Розы ярость и бешеный прилив энергии. И она, оставив Джека в приемной травматологии, прямиком отправилась на слушания с целью запретить доступ налоговикам к компьютерам Джека. К счастью для Джека, осмотр и анализы не выявили каких-либо серьезных повреждений, из коих худшим было незначительное сотрясение мозга. И вот его напичкали болеутоляющим и снабдили пространным списком действий, которых следовало избегать в ближайшие дни. В частности, громких шумов, резких движений, переутомления и перевозбуждения. Так что о путешествии в «Диснейленд» не могло быть и речи.

— До сих пор не могу поверить, что эти остолопы забрали твой компьютер! — воскликнула она. — Ты криминальный адвокат, а не владелец скобяной лавки. И в твоих компьютерах содержится конфиденциальная информация.

— Что сказал судья? — спросил Джек.

— Отказался аннулировать ордер. Но я убедила его назначить независимого эксперта для ознакомления с твоим жестким диском.

— Так, значит, власти не узнают его содержания?

— Нет. Во всяком случае, до тех пор, пока независимый эксперт не определит, что там есть нечто такое, что может заинтересовать полицию.

— А что именно они ищут?

— Рада, что ты задал этот вопрос. Нам надо кое-что обсудить.

Джек поморщился. Что бы ни имелось в виду под словами «нам надо кое-что обсудить», ясно одно: ни о чем особенно для него приятном речь не пойдет.

— Да, конечно.

— Мне кажется, что следствие прежде всего интересует все, связанное с деньгами. Твоими и Мерил. В частности, имел ли ты доступ к вашему общему счету на Багамских островах.

Тут у Джека снова заболела голова.

— Ах, это…

— Может быть, есть нечто такое, о чем вы забыли рассказать своему адвокату, мистер Свайтек?

— Я узнал о счете только вчера вечером, от личного поверенного в делах Джесси — Клары Пирс.

— Очевидно, именно она и рассказала о нем налоговикам. Впрочем, сейчас это не важно. Что это значит: ты узнал вчера? О том, что на твое имя был открыт счет?

— Понятия не имею, как это получилось.

— А ты подумай хорошенько. Я просто не пойду в суд до тех пор, пока ты не предоставишь мало-мальски приемлемое объяснение.

Джек подошел к окну, покачал головой.

— Кларе я говорить об этом не стал, но, уверен, это как-то связано с угрозами Джесси.

— Какими угрозами?

— Я уже говорил. Как только Джесси поняла, что я знаю о ее обмане, она тут же стала мне угрожать. Сказала, что, если я только попробую поделиться с кем-то своими догадками, она заставит поверить всех в то, что я был участником аферы с самого начала.

— Так это она вписала твое имя в счет?

— Конечно. Сама знаешь, что творится в этих банках на Карибах. Большинство из них в глаза своих клиентов и не видели. Вписать чью-либо фамилию ничего не стоит.

— Но зачем она это сделала?

— Имело прямой смысл, — ответил он. — Единственный для нее способ показать зубы. Стоило мне намекнуть на обман — и она утянула бы меня за собой. Открытие общего счета подразумевает, что мы поровну поделили пирог.

— Довольно рискованный шаг с ее стороны. Ты — равноправный хозяин счета и запросто мог снять все деньги.

— Как, интересно, раз я ничего не знал об этом счете? Это же оффшорный счет. Никаких налоговых деклараций. Никаких уведомлений со стороны налогового управления.

— А банковские уведомления?

— Уверен, они отправлялись почтой на ее адрес. Возможно, в почтовое отделение где-нибудь в Катманду, до востребования. Если этот банк, «Гранд Багама траст компани», вообще рассылает какие-либо уведомления.

— Ее маленький секрет?

— Скорее ее тайное оружие, которое она могла применить, чтобы выставить меня соучастником.

— Теперь она мертва. И все выглядит так, будто это ты убил ее из-за денег.

Джек с самого начала понимал, что такой логический вывод неизбежно станет результатом разговора, однако слова Розы отозвались болью.

— Да, полтора миллиона долларов — это мотив. Раз Джесси больше нет, я становлюсь полноправным хозяином счета.

— Убийство соучастника. Так все это выглядит.

— Думаешь, эта версия пройдет? Что я убил ее ради денег?

— Ну, со мной не пройдет.

— Спасибо и на этом. Но ты не жюри присяжных. Нет, честно, что ты думаешь?

— Думаю, не стоит забегать вперед. Полегоньку, потихоньку. В данный момент у нас другая проблема — налоговое управление. Самый страшный зверь бюрократических джунглей. Так что взглянем на проблему с чисто философской точки зрения.