Ребекка Тинсли - День расплаты

— О! — Похоже, Зандер удивился.

Немного помолчав, Дэвид решил рискнуть.

— Видите ли, — объяснил он, — я собираюсь открыть новое дело, поэтому мне надо обсудить вопрос о моих рабочих. — Абсурдно было бы предполагать, что «ГТ» беспокоит, примет он их предложение или нет, но Дэвид хотел поторговаться.

— Какого рода соглашение вы имеете в виду? — немедленно спросил Зандер.

— Сколько рабочих мест вы намерены сократить? — начал Дэвид с тяжелым сердцем.

В голосе американца послышалось недоумение:

— Мистер Стоун, мы ознакомились с данными о вашей компании — настолько подробно, насколько это возможно на таком расстоянии, и пришли к выводу, что финансы и производство в норме. — Он мог бы добавить, что иметь дело с бухгалтерской отчетностью Стоуна было одно удовольствие по сравнению с путаницей Певза, который прятал взятки в статье «представительские расходы».

— О! — Дэвид был удивлен этой новостью. Он выглянул в окно и посмотрел на поля. Из пшеницы медленно поднялась в воздух цапля, похожая на древнего летающего яшера. Дэвид прислушался к доисторическому пронзительному крику птицы.

— Если вы хотите получить от нас гарантию сохранения определенного уровня занятости, мы можем договориться прямо сейчас, — сказал американец.

Дэвид смотрел, как цапля поднималась все выше, а потом начала плавно кружить над полем. «Проси невозможное и уступай понемногу», — сказал он себе.

— Ну, на сегодняшний день у меня работает около двухсот человек. Учитывая естественный отсев и при условии раннего выхода на пенсию в вашей компании, я хотел бы, чтобы вы сохраняли сто пятьдесят мест в течение трех лет. — Дэвид даже вздрогнул, когда эти его слова полетели через Атлантику.

— О’кей, — пришел лаконичный ответ. — Сто пятьдесят в следующие три года. Отлично. И большая пенсия.

Они договорились, что Дэвид подготовит сообщение для прессы, рекомендующее акционерам компании принять предложение «ГТ». «Как легко, оказывается, расстаться с плодом труда многих поколений», — подумал Дэвид мрачно.

— Да, знаете, мистер Зандер, еще кое-что, — вспомнил Дэвид, прежде чем они закончили разговор. — У меня есть несколько акций моей компании, и я надеюсь вскоре обменять их на ваши. Как они отреагировали на новость об установлении контроля над «Мартиндейл»?

— Забавно, что вы об этом спросили, — усмехнулся американец. — Их курс растет, поскольку на Уоллстрит давно ждали, что мы начнем операцию. И нам помогла одна английская журналистка, которая сейчас здесь. Она без конца твердила всем, что «ГТ» покупает «Мартиндейл» по заниженной цене. Инвесторам это приятно слышать. Акции выросли на семь долларов и идут по девяноста два бакса за штуку. О’кей?

— О’кей, — сказал Дэвид.

Он достал из кармана калькулятор, запрятав информацию о тележурналистке в закоулки своей измученной памяти. «Вот так, — подумал Дэвид, повесив трубку. — Все кончено». На калькуляторе появились цифры. В конце концов, ему не придется распродавать свою коллекцию картин эпохи Возрождения.

Он устал и злился на самого себя, поэтому вышел из офиса и отправился бродить по поместью, глубоко засунув руки в карманы и глядя в землю. Сколько его служащих поблагодарят его за то, что он вообще сунулся на биржу, думал он, шагая по гравиевой дороге. Что будет с женщинами, работающими на производственных линиях и знающими его еще с детства? Как он объяснит, что появился новый владелец, который не знает их имен и который может через год продать их еще кому-нибудь?

Дойдя до границы поместья, Дэвид прислонился к деревянной изгороди, посмотрел на простиравшиеся до горизонта пшеничные поля и невольно зевнул. Скоро вся эта проклятая сделка будет заключена. Он чувствовал какую-то отрешенность от происходящего и подумал, не является ли такое состояние, когда эмоции отсутствуют, чем-то вроде состояния больного, ожидающего ампутации ноги. Может, еще до операции он перестает ощущать свою плоть и кровь, готовясь к ее отторжению?

Потом он вспомнил свою реакцию, когда доктор сказал ему, что Билли умирает. Тогда было невозможно отстраниться или возвести какую-нибудь защитную стену. А его компания? Он не питал иллюзий относительно того, что его основные акционеры станут демонстрировать ему свою преданность, в то время как могут захапать больше, имея дело с «ГТ». За это не стоило бороться.

Он повернул назад и зашагал в офис, вспомнив, что должен ехать в Сент-Элбанс, чтобы обсудить вопрос о финансировании «Верди». Сев в «вольво», он поставил компакт-диск с «Реквиемом» Моцарта, и настроение у него несколько улучшилось, словно он сбросил с себя тяжкую ношу. Но выехав на шоссе М11, Дэвид понял, что забыл задать Зандеру самый главный вопрос: зачем корпорации «ГТ» нужна его компания?

Пока Дэвид гнал машину в направлении Сент-Элбанс, Дик Зандер сидел напротив Макса Кларка в его кабинете. Финансовый директор был весьма доволен собой, пересказывая свой разговор со Стоуном.

— Может, стоило спросить его об этой новой компании, которую он создает? — Кларк был не из тех, кто слишком долго смотрит на вещи с хорошей стороны.

— Естественно, я все выясню, — поспешно ответил Зандер. — Но он не имеет ни малейшего представления, что мы собираемся делать дальше. Вероятно, он намерен открыть картинную галерею — ты же читал его анкету.

Кларк равнодушно пожал мясистыми плечами. Зандер поднялся, чтобы уйти, но вспомнил, что позднее должен встретиться с журналисткой из Эн-эн-эн.

— Как бы то ни было, сегодня я даю еще одно интервью британской телекомпании, и я уверен, что они считают, будто компания Стоуна привлекает нас качеством своей продукции. Обычная чушь, вроде «мировой экспансии в традиционные сферы бизнеса», — сказал Зандер, заметив во взгляде Кларка раздражение. — Но я проверю его научные разработки и узнаю насчет новой компании, — продолжал он, — и если что-то затевается, мы, как ты предлагал, нейтрализуем его технологические возможности, хотя я думаю, это крайние меры. По-моему, парень не собирается отстаивать свою честь.

Кларк опять пожал плечами и буркнул:

— Посмотрим!

Дэвид и Ник сидели в кабинете Дарриджа и обсуждали, сколько Дэвид сможет вложить в новое дело, когда их прервал звонок Шейлы. Обычно она могла самостоятельно справиться с любой критической ситуацией, используя необыкновенное сочетание властности и грубости, поэтому Дэвид встревожился.

Шейла передала трубку Саре. Та извинилась, что беспокоит его, но в лаборатории произошло такое, о чем Дэвид должен знать — немедленно, как она сказала. Сара говорила невнятно, и в ее голосе слышалось отчаяние.

— Подождите, Сара, — мягко сказал Дэвид. — Сосчитайте до десяти, подумайте хорошо, о чем вы хотите сказать, и начните сначала.