Уоррен Мерфи - Узы крови

– Идиотка! – прошипел Лаваллет, кинулся к открытым дверям лифта, нажал на кнопку, и двери за ним захлопнулись.

– Что в него вселилось? – удивилась мисс Блейз. – Я могу чем-нибудь помочь?

– Ты можешь уйти, глупая женщина, – сказал Чиун и подошел к все еще сидящему у тела Римо.

– Римо, – тихо позвал он. – Человек, который по-настоящему виноват в этой смерти, только что вышел отсюда.

– Что? – отсутствующе спросил Римо.

– Поверь мне, боль и горечь, которые ты сейчас чувствуешь, – дело рук автомобильщика Лаваллета. Он зачинщик всех этих неприятностей.

Римо еще раз посмотрел на тело. Поднялся на ноги.

– Не знаю, – пробормотал он. – Мне, кажется, все равно...

– Римо, ты еще молод. Поверь мне. В жизни мужчины не раз случается так, что он вынужден совершать поступки, о которых потом жалеет. Все, что мужчина может, – это действовать с сознанием собственной правоты, и тогда он не должен никого бояться. Даже самого себя.

– Сознание собственной правоты?! О чем ты говоришь, Чиун! Я же убил своего отца!

– Но иначе он бы убил тебя, – сказал Чиун. – Разве это отцовская любовь? Отцы, Римо, так не поступают.

И тут Римо вспомнил вчерашний бой на крыше здания поблизости от «Америкэн автос», вспомнил, как Чиун отражал его удары, не делая ничего, что могло бы причинить Римо вред, и понял, что такое настоящая отцовская любовь, что такое семья. Он был не сирота, он не был сиротой с того самого дня, как встретился с Чиуном. Старый кореец был ему настоящим, неподдельным отцом, отцовство которого основывалось на любви.

И Синанджу, уходящая в древность длинная череда Мастеров, тоже была семьей Римо. Тысячи могучих богатырей через века протягивали ему свои руки.

Его семья.

– Так ты говоришь, Лаваллет смылся?

Чиун кивнул, и Римо сказал:

– Пойдем, папочка, прикончим подонка.

– Как тебе будет угодно, сын мой.

Лаваллет за рулем «дайнакара» торопился прочь от завода.

Пусть полиция во всем разбирается, думал он. Я буду все отрицать. Пусть попробуют что-нибудь доказать. Свидетелей-то нет!

Поворачивая на шоссе, он взглянул в зеркальце заднего обзора, не преследует ли его какая машина.

Нет. Позади были только два парня, в погоне за инфарктом трусящих оздоровительным бегом. Отлично. Он нажал на акселератор. «Дайнакар» рванул вперед. Но дистанция между ним и двумя бегунами в зеркале не увеличилась.

Напротив, они даже стали как будто ближе. Не может быть!

Но тут Лаваллет увидел, что это были за бегуны. Тот самый азиат и молодой парень с неживыми глазами! Они преследовали его. Они его догоняли.

Он бросил взгляд на спидометр. Семьдесят миль в час! Он прижал педаль почти к самому полу. Без толку. Бегуны сначала увеличились в зеркале, а затем поравнялись с набирающим скорость «дайнакаром».

В открытое боковое окно Лаваллет покосился на бегущего рядом Римо.

– Вам меня не остановить! Как бы вы, черт вас возьми, ни бегали!

– Посмотрим, – сказал Римо.

Чтобы доказать, как крупно он ошибается, Лаваллет резко повернул руль налево, направив машину прямо на Римо. Тот, не сбавляя скорости, принял в сторону. Лаваллет рассмеялся, но рука Римо плавно протянулась к нему, и крыло автомобиля, что с водительской стороны, оторвалось от рамы. Та же судьба постигла дверь пассажирского салона, она с грохотом полетела вдоль по улице. Лаваллет покосился направо. Бок о бок с машиной легко бежал старик.

– Не остановить? – усмехнулся Римо.

Лаваллет пригнулся к рулю. Он делал восемьдесят пять миль в час.

Невероятно! Как они могут, почему они не отстают? Но ничего, долго так не протянут: выдохнутся.

Но преследователи, не выказывая признаков усталости, подломили опорные стойки крыши и скинули ее наземь. Потом послали вскачь по бетону крышку багажника. Затем – остальные крылья.

Вслед за тем бегуны ухватились за одну из несущих стоек машины, и Лаваллет почувствовал, как скорость ее снижается. Через несколько сотен ярдов «дайнакар», ободранный до шасси, остановился совсем.

Лаваллет вышел, все еще сжимая в руках руль, теперь уже ни к чему не присоединенный.

– Пощадите меня, – попросил он умоляющим голосом.

– Это по какой же причине? – холодно осведомился Римо.

– Зачем ты нанял киллера? – спросил Чиун.

– Хотел избавиться от конкурентов. Если б они все умерли, я, с «дайнакаром» на руках, получил бы полную власть над Детройтом.

Римо подошел к заднику машины.

– Если эта чертова штука хоть на что-то годится, ты бы и так ее получил.

Он заглянул в открытый багажник. – Что это за батареи? Для чего они?

– Я буду откровенен, – заявил Лаваллет, понимая, что на карту поставлена его жизнь. – Видите ли, «дайнакар» – блеф. Машина работает не на отходах, а на одноразовых электрических батареях.

– То есть? – спросил Римо.

– Это значит, что она бегает месяц или два, а потом ей настает конец, и вам придется покупать другую.

– Однажды у меня был такой «студебеккер», – сказал Римо.

– Так она не превращает мусор в энергию? – переспросил Чиун.

– Нет, – вздохнул Лаваллет. – Это было так, для эффекта.

– «Дайнакар» не ездит на мусоре, – сказал Римо. – Она сама – мусор.

– Можно сказать и так, – вздохнул Лаваллет.

– Хочу тебе еще кое-что сказать, – проговорил Римо.

– Что? – спросил Лаваллет.

– Прощай!

Римо взял элегантно причесанную голову Лаваллета в руки и слегка встряхнул. Контактные линзы вылетели из глаз Непризнанного Гения Автоиндустрии. Фальшивые зубы выскочили изо рта. Корсет хрустнул и, взорвавшись эластиком, прорвал ткань рубашки.

Больно было только одно мгновение. Потом Лаваллет уже ничего не чувствовал. Римо оставил недвижное тело лежать рядом со скелетом «дайнакара» и пошел прочь.

– Молодец. Ты отомстил и за себя, и за Синанджу, – сказал вслед Чиун.

Римо промолчал. Но то, как сгорбились его плечи, подсказало Мастеру Синанджу, что он сильно страдает.

Уважая его чувства, Чиун пошел в другую сторону. Римо сейчас нуждался в одиночестве.

Прежде чем они отошли на сто ярдов, из зарослей сорняка на обочине выскочила банда подростков и принялась сдирать с изувеченной машины подушки сидений, зеркала, детали.

Часом позже на дороге осталось лежать только тело Лаваллета.

То одно, то другое – и президент все никак не мог урвать минутку позвонить Смиту. Наконец перед тем, как принять назначенного на эту неделю посла Зимбабве, помощник подал ему записку.

Он прочитал ее, пулей выскочил из зала и помчался в спальню к спецтелефону.

– Да, господин президент, – ответил кислый голос Харолда У. Смита.

– Нет, ну каково? Теперь уже и Лаваллет мертв!

– Я знаю, сэр. Это сделали мои люди.

– Ваши люди, дорогой мой, вышли из-под контроля! Я приказываю вам...