Джеффри Дивер - Кресты у дороги

Через парадную дверь больницы вышли угрюмые Уэс и Мэгги в сопровождении афроамериканки в темно-синем костюме. Женщина вела детей к немаркированному седану.

Следующим вышел Роберт Харпер.

За ним — мать Дэнс, в наручниках. Ее вели два верзилы в полицейской форме.

Дэнс кинулась им наперерез.

— Мам! — Двенадцатилетний Уэс побежал к матери, увлекая за собой сестру.

— Стойте! Запрещаю! — закричала темнокожая женщина и попыталась перехватить детей.

Дэнс присела, обняв сына.

Парковку огласил строгий голос женщины в костюме:

— Мы забираем детей…

— Никого вы не забираете, — прорычала Дэнс и обратилась к детям: — Вы как? Все нормально?

— Бабулю арестовали! — разревелась Мэгги. Каштановая косица безжизненно повисла у нее через плечо.

— Я поговорю с этими дядями, — пообещала Дэнс, поднимаясь. — Вас не обидели, нет?

— Нет, — дрожащим голосом ответил Уэс, ростом почти не уступающий матери. — Они, эта тетя и полиция, пришли и сказали, что забирают нас, а куда — не знаю.

— Не отдавай нас, мамочка! — Мэгги крепко-крепко вцепилась в Дэнс.

— Никуда вас не заберут, — пообещала Дэнс. — Садитесь в мою машину.

Женщина в синем костюме произнесла низким голосом:

— Мэм, боюсь, вы… — Договорить она не успела, потому что Дэнс сунула ей под нос значок.

— Дети едут со мной.

Удостоверение агента КБР женщину не впечатлило.

— Я выполняю стандартную процедуру. Поймите, мы работаем на благо детей. Разберемся с ситуацией, и если выяснится…

— Дети едут со мной.

— Я работник социальной службы округа Монтерей. — Женщина показала собственное удостоверение.

Сейчас, наверное, следует договариваться полюбовно, однако Дэнс просто вынула из чехла на ремне наручники и плавным движением открыла их, будто клешни металлического краба.

— Послушайте-ка, я их мать. Мое удостоверение вы видели и личность детей установили. Теперь пойдите прочь, или я арестую вас в соответствии с разделом двести седьмым уголовного кодекса штата Калифорния.

Телерепортеры мгновенно, словно единый, похожий на ящерицу в предвкушении добычи организм, обратили внимание на Дэнс. Развернули камеры.

Женщина из социальной службы обернулась к Роберту Харперу. Тот хотел возразить Дэнс, однако перед объективами камер, видимо, решил: лучше не светиться, чем создать о себе дурное впечатление. Он лишь согласно кивнул.

Улыбнувшись Уэсу и Мэгги, Дэнс спрятала наручники в чехол и повела детей к машине.

— Все будет хорошо, не волнуйтесь. Мама разберется. — Она заперла дверь и быстрым шагом прошла мимо социального работника. Та смотрела на Дэнс спокойно, с вызовом.

Мать Дэнс тем временем усаживали на заднее сиденье патрульной машины.

— Родная моя! — воскликнула Иди Дэнс.

— Мам, это…

— С арестованными разговаривать запрещено, — перебил ее Харпер.

Дэнс вихрем развернулась к прокурору, который был одного с ней роста.

— Хватит игр. Что все это значит?

— Вашу мать везут в окружную тюрьму, позднее будет назначено слушание. Ваша мать арестована, права ей зачитаны. Объяснять что-либо вам я не обязан.

Камеры репортеров продолжали снимать происходящее, не упуская ни секунды драмы.

Иди Дэнс выкрикнула:

— Они говорят, что я убила Хуана Миллара!

— Прошу молчать, миссис Дэнс.

— Значит, оценка нагрузки, да?! — злобно проговорила Дэнс. — Придумали же прикрытие!

Харпер не ответил.

Зазвонил сотовый, и Дэнс отошла в сторонку, чтобы ответить.

— Да, пап?

— Кэти, я дома. Тут у нас полиция штата. Все перерыли. Миссис Кенсингтон, соседка, говорит, они забрали две коробки с вещами.

— Пап, маму арестовали…

— Что?!

— Ее обвиняют в убийстве Хуана Миллара.

— О, Кэти…

— Я отвезу детей к Мартин, потом встретимся с тобой в здании суда в Салинасе. Там назначат сумму залога.

— Да, конечно. Я… я просто не знаю, что делать, дорогая. — Голос отца надломился; Дэнс будто ножом по сердцу резанули. Так больно слышать беспомощность в голосе обычно невозмутимого Стюарта Дэнса.

— Разберемся, пап, — как можно уверенней пообещала Дэнс, чувствуя себя почти такой же беспомощной. — Давай, до связи.

Дэнс нажала «отбой».

— Мам, — позвала она, глядя на мрачное лицо Иди сквозь стекло. — Все образуется. Увидимся в суде.

— Агент Дэнс, — строго произнес обвинитель. — Не хотелось бы напоминать дважды: с арестованными разговаривать запрещено.

Дэнс Харпера как будто не слышала.

— Никому не говори ни слова, — предупредила она мать.

— Вы ведь не собираетесь препятствовать нашей работе? — жестко спросил Харпер.

Дэнс обернулась и с вызовом посмотрела на него. Затем — на патрульных, с одним из которых когда-то работала. Полицейский отвел взгляд. Что ж, на этот раз Харпер победил.

Развернувшись, Дэнс пошла к своей машине. По пути она обратилась к женщине из социальной службы.

— У моих детей есть сотовые телефоны, — произнесла Дэнс, подойдя к афроамериканке почти вплотную. — Я у них под вторым номером в списке быстрого набора, сразу после Службы спасения. Голову даю на отсечение, что дети объяснили вам, кем я работаю. Так какого хрена вы не связались со мной?!

Удивленно моргнув, женщина попятилась.

— Вы не имеете права так со мной разговаривать.

— Какого хрена вы не связались со мной?

— Я следовала процедуре.

— Согласно процедуре ваша основная обязанность — обеспечить благополучие ребенка. В подобных обстоятельствах надо извещать родителей или опекуна.

— Я просто делала то, что мне говорили.

— Сколько вы на этой работе?

— Не ваше дело.

— Ну так я отвечу, мисс: либо недостаточно долго, либо слишком долго.

— Не имеете права…

Однако Дэнс уже не слушала ее. Агент села в машину и надавила на педаль газа (подъехав к больнице, мотор она не заглушила).

— Мам, — прохныкала Мэгги, отчего сердце Дэнс чуть не разорвалось. — Что с бабулей?

Врать детям Дэнс не собиралась. Она по опыту знала: со страхом и болью лучше бороться, чем отрицать или не признавать их. Но как же трудно сейчас говорить уверенно и без паники!

— Бабушку отвезут к судье, и будем надеяться, что скоро отпустят. Потом разберемся, в чем дело.

Дэнс хотела отвезти детей к Мартин Кристенсен, лучшей подруге, с которой админила музыкальный сайт.

— Мне тот дядя не понравился, — заявил Уэс.

— Который?

— Мистер Харпер.

— Мне он тоже не понравился.

— Возьми меня в суд, я тоже хочу, — попросила Мэгги.

— Нельзя, Мэгз. Я сама не знаю, сколько пробуду у судьи.

Дэнс ободряюще улыбнулась детям. От вида их усталых, несчастных мордашек она еще больше воспылала ненавистью к Роберту Харперу.

В машине Дэнс включила устройство хэндзфри и, поразмыслив немного, решила звонить лучшему из знакомых ей адвокатов. Джордж Шиди однажды четыре часа доказывал в суде несостоятельность обвинений, предъявленных Дэнс главарю банды из Салинаса. Шиди настаивал, будто его клиент невиновен (хотя он был виновен), однако прокурор выиграл дело и отморозка отправили за решетку до конца жизни. После суда Шиди подошел к Дэнс и пожал ей руку. Похвалил за упорный труд. В ответ Дэнс призналась, что восхищена адвокатским мастерством Шиди.