Эдди Шах - Оборотни

— Нет, спасибо, — сказала Билли.

— А как насчет картишек? Любые карты, какие вы пожелаете. И при любых ставках. И не только на деньги. Можно прокрутить рулетку на женщину или на мужчину. Все, что пожелаете. Не хотите ли поиграть, англичанин?

— Только не сегодня. Что у вас еще на примете?

— Вы привередливы, однако.

— В этом городе должно быть что-то действительно оригинальное. Такое, чего нигде больше не встретишь.

— Вы здесь слишком мало, чтобы такое вам понравилось.

— Что именно?

— Обряд.

— Чего?

— Вуду.

Эдем усмехнулся. Да, это действительно что-то своеобразное.

— Большинство таких обрядов проводится в полной темноте. Я имею в виду настоящие обряды, а не розыгрыши для туристов.

— Подойдет? — спросил Эдем у Билли.

— А почему бы и нет? Если только нам удастся вернуться к одиннадцати.

— О’кей, Фрэнки. Посмотрим, на что вы способны.

Белый «кадиллак» сорвался с места и полетел по Кэнел-стрит на север, а потом свернул на Бургунди-стрит.

Эдем с любопытством наблюдал за толпой на улицах. Она заметно изменилась по своему составу. Прежде всего, уменьшилось количество детей. К приманкам плотской стороны жизни косяками спешили их родители.

Клоун с воздушными шариками раздавал теперь рекламные листки с приглашением посетить клуб Криса Оуэна на Бурбон-стрит, 500, последнее в квартале традиционное шоу с участием только одной женщины. Не видно было ни жирного гитариста, ни исполнителя баллад Кристофферсона, зато появился парнишка не более шестнадцати лет и ростом около пяти футов в карнавальном, белого цвета одеянии ангела. Он предлагал одиноким пожилым мужчинам пройти на стриптиз. Это был один из многих сводников и зазывал, которые обслуживали зрелище раздевания.

Эротические секс-лавки вели бойкую торговлю. Билли указала на исполненное золотой краской изображение мужского члена, двадцати дюймов в длину и шести дюймов в диаметре. От руки написанная информация поясняла: «ЗОЛОТОЙ РОГ — ВСЕГО 25 ДОЛЛ. В ПРОДАЖЕ ОСТАЛОСЬ ТОЛЬКО ШЕСТЬ». По тому, как надпись загибалась с краев, можно было судить, что шесть в продаже оставалось длительное время.

Клубная музыка гремела вовсю, лишь крики толпы перекрывали эту какофонию ожившего Города Греха.

Фрэнки повернул на Думейн-стрит и подъехал к тротуару.

— Здорово, Джули! — закричал он крупной девице в короткой рабочей рубашке, которая усиливала пышность ее тела.

— Здорово, беби, — отозвалась она и двинулась к машине. — Привез мне клиентуру?

— Привезу попозже. Посмотрю, что у меня будет. Ты, часом, не видела, где здесь ошивается Малыш Фруктовый Сок?

— Не видела. — Она посмотрела в другую сторону улицы, закрытую для проезда автомашин вплоть до городского Музея вуду. — Не, не вижу его около музея. — Затем она наклонилась к машине, минуя Фрэнки, и улыбнулась Эдему: — Здорово, приятель. Какую забаву ты ищешь в этом магическом дерьме? У меня есть кое-что поинтереснее, чтобы занять вас двоих.

— Не сегодня, дорогуша, — вмешалась Билли, раздраженная тем, что девица игнорировала ее. Эдем ухмыльнулся и пожал плечами.

Девица выпрямилась.

— Так вы хотите, чтобы я передала ему, если увижу, что вы его ищете? — спросила она у Фрэнки.

— Ну да. Я буду поблизости. Если увидишь его, скажи, что я у Конго.

— Договорились, беби Фрэнки.

— Осторожно, — сказал он, давая задний ход, чтобы снова повернуть на Бургунди-стрит.

— Не забывай о клиентах! — прокричала вслед Джули.

— Непременно. Попозже, — бросил он в ответ, не отрывая глаз от зеркальца заднего вида. При его увечье надо было исхитряться, выполняя такие сложные маневры. К тому же он не забывал своих пассажиров: — Сводничание на Бурбон-стрит — часть работы ЦРУ. Докладываете об этом в своих отчетах?

— Вы тоже в игре? — удивилась Билли.

— Представьте себе. Только не в Новом Орлеане. Сами понимаете, что жить на этот самый мизер, который платит наше управление, нельзя.

Он наконец вывернул на Бургунди-стрит и сделал следующий левый поворот на Сент-Филипп-стрит, в северном направлении от Центра туризма.

— Кто такой Малыш Фруктовый Сок? — спросил Эдем.

— Мужик, — ответил Фрэнки. — Кровопийца! — Он засмеялся и ничего не стал пояснять. — Если где-то что-то происходит, ему немедленно сообщают, — добавил он.

«Кадиллак» проехал через Норт-Рэмпат к парку Луиса Армстронга, крупнейшему парку, названному в честь выдающегося сына города. Статуя его гордо возвышается у ярко освещенного входа. Музыкант как бы обозревает знакомые места юности, богатые клубы, так и не удостоившие Армстронга приглашения за все годы его бурной карьеры.

— Раньше это называлось Конго-парк, — сказал Фрэнки, выбираясь из запаркованного «кадиллака». Как многие инвалиды, он гордился своей самостоятельностью и совсем не просил помощи. Эдем, принимая это во внимание, просто вытащил кресло и раскрыл его для Фрэнки, как помог бы вполне здоровому человеку справиться с багажом. Именно тогда он заметил на груди Фрэнки девятимиллиметровый пистолет «Хеклер энд Кох П7».

— Не знал, что ваши парни это носят, — сказал он.

— Это не для ЦРУ, — ответил Фрэнки, похлопывая по пистолету, — это для Нового Орлеана.

Они проследовали за Фрэнки в парк, большая часть которого была погружена в темноту, лишь некоторые извилистые дорожки были освещены сверху фонарями.

— Сюда раньше приходили рабы, — рассказывал Фрэнки. — Здесь они танцевали и сближались. Проводились и большие религиозные сборища с барабанным боем и выступлениями зажигательных проповедников вуду. Вся эта черная магия и началась в этом месте, куда белые приходили по воскресеньям поглазеть на их выкрутасы. И называли они это «Черным Шабатом». Вон там, у маленького фонтана, резали цыплят для жертвоприношения их языческим богам. Этот фонтан и был центром Конго-парка. Теперь тоже иногда эти парни собираются здесь.

Никого не было, в том числе и загадочного Малыша. Только явственный шорох в ближних кустах показывал, что за ними наблюдают невидимые люди.

— Не тревожьтесь, — сказал Фрэнки, — они просто высовывают головы посмотреть, кого можно ограбить. Пока вы проходите по дорожке, они не нападут. Разве что вы покажетесь им действительно беспомощными. Меня они знают. Знают, что я вооружен.

Когда они вернулись, у «кадиллака» их ждал высокий чернокожий мужчина в белом костюме. У него были седые вьющиеся волосы, тщательно приглаженные. Лицо казалось совсем молодым, не больше двадцати. Узкие китайские глаза, а нос негритянский, приплюснутый, с раздутыми ноздрями. В неожиданно тонких его губах таилось что-то зловещее.

— Здорово, Фрэнки! — закричал он. — Слышал, ты ищешь меня.

— Здорово, Фруктовый Сок. Как делишки? — ответил Фрэнки, продвигаясь вдоль машины. Он протянул руку, и высокий пожал ее. — Встречай моих друзей. Они хотят чего-нибудь посмотреть.