Кирилл Григорьев - Специалист по нежити

— Напился уже?

— Ты чего, мама мне, что ли? — взвился Вадим. — Не боись, до вечера оклемаюсь.

— Что за проблема?

— Серебряные пули.

— Ну и?

— Не получается сделать.

Голос задумался.

— А с чем твои выступать собираются? — спросил он после паузы.

Немченко почесал затылок.

— АКСу с глушителями, — ответил он. — У меня с утра один умелец занимается, но, сдается мне — толку будет ноль. Притащили сейчас патрон от дробовика с дробью серебряной. Мне бы токаря какого-нибудь со стажем. Нет у тебя, случаем, на примете?

Голос фыркнул.

— Нравится мне твое чувство юмора, — заметил он. — А чем тебе дробь не подошла?

— Ты в курсе, что такое коттеджный поселок?

— В курсе, — после паузы ответил Голос. — Отправлю сейчас тебе курьера. АКСу говоришь?

— Ага, — кивнул Немченко. — Только мне много надо. Магазинов десять. И еще вот что. Пускай твой курьер по-человечески через проходную выходит. А то достали меня вчера из охраны. Где, мол, закрытый пропуск на посетителя?

— Хорошо, — рассмеялся Голос. — Еще что-нибудь?

Лена зашла в кабинет и закрыла за собой дверь на ключ. Остановилась, вопросительно глядя на Немченко.

— Больше ничего, — ответил Вадим, похотливо ощупывая ее взглядом. — Как мы в поселок попадем?

— Это моя проблема.

— Тогда — на связи.

— Конечно.

— Вот что, Лен, — произнес Немченко, закрывая трубку. — Я подумал, что и устный доклад вполне сгодится.

— А я, Вадим Дмитриевич, — улыбнулась секретарша, — была в этом сразу почему-то уверена.

Антон Тополев сидел напротив него и загибал пальцы.

— Первое, — сказал он. — Постоянное сопровождение, Тарас Васильевич. Второе — охрана вашего коттеджа. Не менее четырех человек круглосуточно. Третье — усиление постов в офисе «Полночи».

— Ты так и до карантина договоришься, — заметил Петровский.

— Если надо будет, то и карантин введем, — отрезал Тополев. — Вы вообще меня поражаете. Только пару часов из больницы вернулись. Три попытки покушения — а вы спокойно чаи распиваете.

— Сегодня я даже кое-чего покрепче выпью, — признался Тарас. — У моего отца сегодня юбилей.

— Ага, — произнес Тополев озадаченно. — А почему я не в курсе?

— Почему ты не в курсе? Вот, ввожу.

— Надо бы уточнить схему движения, — нахмурился Тополев. — С машинами сопровождения определиться, с людьми.

— Ах, Антон, — вздохнул Петровский. — Любого человека можно убить, понимаешь? И не человека — тоже. Главное — поставить себе такую задачу. Вы выяснили, кто наносит удар? Кому я так мешаю, Антон?

— Пока нет, Тарас Васильевич, — потупил Тополев взор.

— Три попытки, а? — вскипел Петровский. — А вы найти не можете! С ментами свяжись, с нашими осведомителями. На криминал выйди.

— Все уже перепробовали. Тем более, вы же сами сказали, что найдете последнего!

Петровский задумчиво помолчал.

— Ты с Шептуном говорил? — вдруг спросил он.

Тополев хлопнул себя по лбу, и что-то быстро пометил в записной книжке.

— Обязательно свяжись, Антон. Шептун, конечно, мразь редкостная, но силу очень уважает. Тем более, он мне обязан кое-чем. Запомнил?

— Тем не менее, Тарас Васильевич, — сказал Тополев, складывая книжку. — С сегодняшнего дня у вашего дома будет охрана.

— И сколько она там будет? Год, два…?

— До разрешения кризиса, — твердо ответил Антон. — Что хотите со мной делайте, но другого решения не будет.

— Аминь, — устало кивнул Тарас. — Как там Маликов поживает?

— Все обошлось, — ответил Антон. — Приходит в себя и сильно на вашего киллера злиться.

— Пусть отдохнет пока. Что с нашими заключенными? С этими двумя? Ну, как их…

— Я понял, Тарас Васильевич, — кивнул Тополев. — Ничего. Говорят одно и то же. Сканировали — без толку.

— Отпускай, — решил Петровский. — Пусть катятся за своими кладами. Что в отделе Ганина творится?

— Его отдел переведен на круглосуточный режим. Спят в подсобке. Ганин уверяет, что решит поставленную задачу в кратчайшие сроки. Если, конечно, снова не будет экстренных операций.

— Если Роман ее не решит быстро, — задумчиво произнес Тарас, — то я, Антон, снова стану холостяком.

— Что, все так плохо? — сочувственно спросил Тополев.

— Моей жене уже тридцать лет, Антон.

В кабинете повисла тяжелая тишина.

— А, знаете, — нарушил ее Тополев. — Я вчера как раз с Вепрем разговаривал… о вашей проблеме, Тарас Васильевич…

— Я о ней позавчера с Ганиным поговорил, — сказал Тарас угрюмо. — С пристрастием. Думаешь, почему у них аврал в отделе?

— И что Ганин?

— А… — махнул Петровский рукой. — Что Вепрь?

— Хм… Говорит, что зачатие возможно, только если два… Короче, только если оба в паре — оборотни…

— А он тебе не сказал о последствиях? — устало поинтересовался Петровский.

— О последствиях зачатия?…

— О последствиях превращения женщины в оборотня?

— Нет. А что, есть такие последствия?

Петровский помолчал.

— Нестабильность психики, — грустно сообщил он. — Оборотни женского пола такие штуки, порой, выкидывают… И им, иногда, не помогает наш антидот.

— Ага, — сказал Антон. — То есть, вы уже думали об этом.

— Я семь лет женат, — пожал Петровский плечами. — Конечно, думал…

Господи, подумал Петровский… Почему же я вечен?… Почему мне предстоит встречать еще сто, миллион рассветов, когда моей Майи не окажется рядом? Как же я без нее? Как?!..

Это случилось десять лет назад, вспомнил он.

Тот страшный день, перевернувший всю мою жизнь.

Я только что получил контракт.

Я добился превращения нашего отдела паранормальных явлений в независимую лабораторию.

И ребята поволокли меня на охоту.

Тайга, господи.

Сказочная страна, страшная и любимая.

Огромные ели, уходящие в бездонное небо.

И ночная охота, когда сидишь, выпив уже полбутылки, с Калашниковым и ждешь, когда же оно, когда…

Откуда он взялся, этот волк, я так и не понял.

Он появился сзади, как привидение, беззвучно и легко.

Я только почувствовал его дыхание и взгляд. Тяжелый, почти человеческий.

Я не успел выстрелить.

Я успел лишь обернуться и закричать.

Как же было больно, господи…

Я пришел в себя только в машине, уже перевязанный бинтом из аптечки. Вокруг столпились озабоченные ребята.

— Буду жить, — сказал я тогда и заметил, как водитель, Костя, нервно поддергивая правым глазом, быстро перекрестился.

На следующий день он и рассказал мне, что когда меня нашли, я лежал в обнимку с мертвым полуволком, получеловеком, по самую рукоятку погрузив ему в сердце серебряный, подаренный другом с флота кинжал.

— Чего тут у нас не бывает, — говорил Костя, подбрасывая в огонь сучья. — Разные вещи происходят.