Гордон Томас - Охотники за человеческими органами

Шлюха и ее клиент сошлись в цене и теперь приближались к нему. Мужчина лапал ее бюст, а девица смотрела прямо перед собой. Даже Транг не выглядел таким осоловевшим от кайфа. Когда они прошли мимо, он продолжил осматривать помещение. Парочка в одной из кабинок держалась за руки над столом; по возрасту он годился ей в отцы. В соседней кабинке восседал серьезный пьяница. Официантка несла свежие порции выпивки компании в дальнем конце. Другие за столами походили на усталых торговцев в конце неудачного дня.

У стойки спиной к залу сидел мужчина и разговаривал с барменом. Профессионала всегда можно узнать за работой. Этот уселся так, что длинное зеркало давало ему возможность видеть все помещение, не поворачивая головы. Он сидел подобравшись, твердо опустив слегка расставленные ноги на пол, чтобы в любой момент с максимальной быстротой вскочить на пятки. Такая позиция давала еще и несколько вариантов отхода: броситься через бар и укрыться за стойкой или нырнуть под ближайший столик. Настоящий профессионал, этот Нэгьер.

Клингер прошел в пустую кабинку. Заказав пиво, он вытащил из кармана пиджака маленький плеер и наушники. Пленка была уже вставлена. Он поставил плеер на стол, надел наушники и нажал на кнопку. Официантка принесла ему выпивку, взглянула на плеер и улыбнулась.

— Кого вы слушаете?

— Стравинского. — Он даже и не подумал снять наушники.

— А я тащусь от Джонни Кэша, — бросила она, потеряв к нему интерес, и отошла от стола.

Клингер устроился поудобнее в уголке кабинки. Крошечные параболические микрофоны в наушниках обеспечивали прекрасную слышимость. Он купил это устройство в радиомагазинчике по пути к мотелю. Еще одна черта американцев: коль скоро продажа этого дешевого оборудования для слежки процветала, они все стремились шпионить друг за другом. Может быть…

Голос в наушниках заставил его забыть обо всем остальном:

— …лишь один тот парень, сидевший за своим кофе дольше, чем обычно. Я прикинул, что он или ждет проститутку, или у него наклевывается какое-то дельце. Так или иначе, он там сидел, читал, и я запомнил его из-за этого потрепанного журнала. Он не очень подходил этому парню, если вы понимаете, что я имею в виду. Просто не подходил и все. Журнальчик был про все эти прелести жизни на свежем воздухе. Ну, сами знаете такие брошюрки. Полным-полно рекламы разных пижонских ранчо — неделя в седле, поймайте свою собственную корову, и мы доставим вам домой ваш бифштекс самолетом. Такая вот хреновина. Но парень совсем не выглядел так, будто это его стихия. Он по виду и в парке-то никогда не гулял. И еще: он был слишком хорошо одет для этой забегаловки — прошу прощения за такие слова, я понимаю, что вы гость и все такое.

— Как он выглядел?

— Полноватый, под пятьдесят, а может, и на пару годков постарше. Седые волосы — не совсем седые, а скорее с проседью, если вы понимаете, что я имею в виду. По-моему, вы, европейцы, называете это соль-с-перцем…

— Вот именно, — улыбнувшись, сказал Томми.

Он не торопился, разрабатывая единственную зацепку в этом городе, которую начал вести с того момента, как бармен рассказал про типа, сидевшего в кофейне в тот вечер, когда Стамп был убит.

— Довольно точное описание, — ободряющим тоном произнес Томми. — Не вспомните еще чего-нибудь?

— Сейчас соображу. Ага, он носил такие старомодные очки. Ну, знаете, такие — с проволочной оправой. В полицейской академии их называют очками доктора Ползунчика.

— Вы были полицейским? — искренне удивился Томми.

Бармен ухмыльнулся.

— Почти. Завалил выпускной экзамен. Но получил неплохую тренировку для местечка вроде этого. В выходные тут полно пьяных, и временами приходится нелегко. Тогда я беру с собой свою бейсбольную биту — с ней всегда проще улаживать скандалы.

— Могу себе представить. — Томми снова улыбнулся. — У него были с собой какие-нибудь вещи?

В кабинке Клингер продолжал внимательно слушать.

— Сейчас сообразим. Ага. Чемоданчик — на вид довольно дорогой. Вроде тех, что таскают с собой торговцы лекарствами, чтобы быть похожими на врачей. Или врачи — до того, как перестали таскаться по вызовам. Но тот парень не был похож на врача. И он не американец.

— Как вы определили?

— Старые трюки в академии. Он просто выглядел европейцем. Англичанин, а может, немец. Заметнее всего по одежде. Европейцы носят ее по-другому. Понимаете, что я имею в виду?

— Вы что-нибудь из этого рассказывали в полиции?

— Не-а. Меня никто не спрашивал. Чему я еще научился в академии, так это никогда ни с чем не высовываться. Если тебя не спрашивают, сиди и помалкивай. А вы что-то вроде легавого?

— Что-то вроде.

— Так я и думал. Свой своего всегда узнает.

Томми кинул взгляд в зеркало. Компания в дальнем конце бара расходилась. Когда они проходили мимо одной из кабинок, светловолосый мужчина, которого он давно там приметил, выскользнул и присоединился к ним на выходе. Даже при тусклом свете на щеке у него был заметен шрам.

Мортон прикинул, что после приезда премьер-министра и других членов правительства в зале уже было около ста человек. С начальством прибыл Битбург в сопровождении лакея в желтых бриджах. Уолтер сразу стал шнырять от одной группы гостей к другой.

— Он в своем амплуа, — шепнул Мортону Иосиф. — Если бы Нобелевскую премию присуждали за умение отыскивать новые способы влезать в задницу, он точно стал бы лауреатом.

Битбург пропал из виду, когда граф Линдман подвел их к премьеру и его свите. За очередным циклом рукопожатий последовали обычные вопросы и хорошо подготовленные ответы Иосифа. Через десять минут они отошли от правительственной группы.

Секунду бледный взгляд Линдмана шарил по залу — он решал, куда еще их повести.

— Ты уверен, что все это не слишком утомительно для тебя? — спросил Мортон Иосифа. Он видел, как в глазах у того временами проскальзывает усталость.

— С таким-то обслуживанием? Ты, наверное, шутишь?

Они стояли с группой премьера, когда другой лакей в бриджах вручил Иосифу телеграмму. Она была от Гейтса.

— Я понятия не имел, что Билл поклонник Эмили Бронте, — сказал, прочитав, Иосиф. В телеграмме говорилось о пульсе, начинавшем стучать, и о разуме, начинавшем мыслить.

— Это из «Пленника», — напомнил Мортон. — Смотри сам не окажись в плену у собственного энтузиазма. Ты здорово вкалываешь для человека, которому полагается щадить себя.

— Я развлекаюсь, Дэвид, — уверил его Иосиф. — Правда. Я и не подозревал, что все будет вот так.

— Ты только дай мне знать, когда захочешь уйти, ладно?

— Дам, — радостно пообещал Иосиф.

В гуще толпы Мортон провожал взглядом женщину, которую заметил секунду назад. Тогда она делала то же самое, что и сейчас: поднимала пальчик и вытягивала губы в сторону проходившего мимо официанта, веля подать еще один бокал. Она засмеялась — неожиданный резкий вскрик, громче общего гула. Головы повернулись в ее сторону, потом отвернулись. Мортон увидел, что Линдман слегка нахмурился.