Гордон Томас - Охотники за человеческими органами

С Дэнни, следовавшим за ним по пятам, он успел одолеть всего нескольких ярдов, когда земля под животным вдруг исчезла. Там, где секунду назад была твердая скала, теперь оказалась пузырящаяся красно-коричневая масса, от которой исходил страшный жар. Они смотрели, как ревущий от ужаса боров исчезал в этой трясине. Потом раскаленная лава скрылась под скалистой землей так же быстро, как до этого выплеснулась на поверхность.

— Господи Иисусе, — сказал Гейтс. — Пожалуй, нам надо убираться отсюда к чертовой матери.

— Еще пятьдесят футов, и перед нами откроется вид, который, возможно, сэкономит нам два или три дня поисков, — ухмыльнулся Дэнни. — Помнишь, что говорил Бобби: вулканы лишь выглядят опасными.

— Порой ты понимаешь людей слишком буквально, дружище.

Они снова двинулись вверх под горячим солнцем, не разговаривая, чтобы сберечь силы для подъема. Через некоторое время добрались до обнажившейся скальной породы прямо под горловиной кратера. Выпив воды из фляжек, они глянули на полосу джунглей, отделявшую их от глади озера Никарагуа. Сквозь пелену зноя едва виднелся Солентинэймский архипелаг. Они принялись разглядывать в бинокли берег озера, пытаясь отыскать здание, достаточно большое для размещения клиники, но кроме развалин двух фортов — остатков тех дней, когда британцы, испанцы и французы недолго правили здесь, — ничего не было видно. Они расширили горизонты поисков, но тут снова появился вертолет. Они проследили, как он пролетел над несколькими островами и исчез.

Они не отрывали бинокля от той точки, где видели его в последний раз. «Стрекоза» не появлялась. Они уже хотели было отвернуться, но Гейтс вдруг застыл как завороженный.

— Ух ты, — выдохнул он. — Ух ты, вот это да…

С того места, где вертолет исчез из их поля зрения, вынырнул маленький реактивный самолет. Он летел низко над водой.

— «Лира»! — радостно крикнул Дэнни. — Да кто же станет летать на «Лире» в таком месте?

Гейтс раздвинул губы в своей фирменной пиратской улыбке.

— Только кто-то с очень важными пассажирами на борту.

— Или, может, только с одним пассажиром?

— Нашим доктором Ромером?

— Ух ты, вот это да, — повторил Гейтс.

Они следили за самолетом, с ревом пронесшимся над озером и джунглями.

Гейтс полез в рюкзак за картой, разложил ее на земле и нахмурился.

— Судя по этой бумажке, здесь нет острова, с которого он взлетел.

— Может, карта устарела.

— Это самая новая из всех, что есть в Управлении.

— Дай-ка я проверю по своей, — Дэнни вытащил карту. — Смотри, вот этот достаточно большой для подходящей взлетной полосы. — Он отметил остров на восточном краю архипелага.

Гейтс снова нахмурился.

— Сколько лет твоей карте?

— Четыре года. Это одна из тех, которые выпускает не кто-нибудь, а Интурист.

— Как раз незадолго до того, как русские перестали появляться здесь, — задумчиво произнес Гейтс. — И примерно в то же время, когда самолет Ромера разбился в Эквадоре.

— Это выстрел наугад, Билл.

— Я знаю. Но этого не избежать, когда крутишься возле Мортона.

Дэнни уставился в бинокль на озеро. Гейтс, стоя рядом с ним, продолжал:

— Развей один дым и тут же напусти другой. Так всегда работала Штази.

— Билл, здесь не то место, где станешь открывать клинику…

— Или искать ее. — На губах Гейтса вновь заиграла улыбка.

— Мы идем искать? — спросил Дэнни.

Гейтс сверился с картой.

— Легче сказать, чем сделать. Не знаю, как на твоей, а на моей карте отмечено, что вся местность здесь — военная зона. У них как минимум должны быть патрульные шлюпки. И даже в темную ночь я не поручусь, что морская пехота Никарагуа не врежет нам как следует…

— Это был или тот, первый вертолет, или такой же, — перебил его Дэнни.

Там, где они в последний раз засекли исчезнувший вертолет, появился другой. Он стал скрупулезно прочесывать озеро.

— Что бы они там ни потеряли, им здорово хочется это вернуть, — пробормотал Гейтс.

Неожиданно к рокоту винтов присоединился странный гудящий и вибрирующий звук, идущий, казалось, прямо из под ног. Струи пара поднялись из кратера вулкана, а потом исчезли.

Дэнни и Гейтс вскарабкались вверх по насыпи. Внизу, на глубине в несколько сот футов нутро вулкана пузырилось и кипело. Пока они смотрели, еще одна струя пара поднялась в воздух и рухнула вниз в лениво струящийся в котле поток. Почти сразу же новый столб медленно поднялся вверх. Внутри него что-то было. Когда столб поравнялся с горловиной кратера, они разглядели очертания вертолетного винта, который ни с чем невозможно было спутать. Потом с величественной грацией винт рухнул обратно в вулкан.

— Господи, Боже мой, — выдохнул Гейтс. — Давай убираться к черту отсюда.

Сложив свои карты, они поспешили вниз по склону; глаза их слезились от серы, в глотках пересохло.

Дом Дитера Фогеля расположился в зеленом пригороде Франкфурта, так далеко от финансовой суматохи Бундесбанка, насколько президент мог себе позволить. Энглештрассе была одной из улиц, созданных во время послевоенного строительного бума. Теперь, почти полвека спустя, она превратилась в красивую аллею с маленькими ухоженными садиками с фасадов и домиками обслуги — позади. Системы охраны были тщательно спрятаны за готическими коваными железными воротами, а низкие окна, выходящие на улицу, были непрозрачными — результат использования бутылочного стекла.

Даже без списка, переданного Мюллером, который Мортон прикрепил на приборном щитке машины БНД без опознавательных знаков, он без труда сумел бы определить, кто живет на Энглештрассе.

В номере два с живой изгородью из бирючины и вьющимся по стене ломоносом, конечно, жил отставной командующий войсками НАТО. Только генерал мог содержать все в таком порядке. Напротив красовался миниатюрный роскошный замок — дом промышленника. Только магнат, опасающийся похищения, стал бы устанавливать такую антенну на крыше. Номер семь прятался за густым кустарником, охранявшим его от шума барж, доносящегося с Рейна. Это наверняка дом фрау Зауэрман, которая помогала основать Партию зеленых.

Он проехал мимо особняка с покатой крышей, принадлежавшего владельцу национальной сети супермаркетов, а рядом — столь же респектабельный дом основателя еще большей сети секс-магазинов. Мортон миновал еще дюжину домов, прежде чем добрался до номера 24. Как и все остальные, он был наполовину скрыт за рядами вязов и хвойных деревьев. Снаружи особняк Фогеля не подавал признаков жизни.

Незадолго до того, как Мортон появился на Энглештрассе, оперативник БНД припарковался на обочине шоссе, ведущего к аэропорту, и позвонил по радиотелефону из машины в Бундесбанк — фрау Зауэрман. Выдав себя за финансового директора московского Центробанка, он извинился, что не условился заранее, но настаивал на немедленной беседе с президентом. Фрау Зауэрман ответила, что при распорядке герра Фогеля такая встреча невозможна. Потом, вероятно, уловив разочарование в его голосе, она добавила, что в любом случае президент появится в своем офисе лишь поздним утром. Это послужило еще одним подтверждением.