Айра Левин - Поцелуй перед смертью

Раздался пронзительный свисток.

Спасибо. Muchas gracias.

Он вошел в темноту. Дверь закрылась за ним.

Опять пронзительно, словно голос птицы в джунглях, прозвучал свисток.

Он стоял на огороженных цепями мостках и зачарованно глядел вниз на армию огромных цилиндрических печей, похожую на уходящие в перспективу ровные ряды гигантских секвой. У их основания методично двигались люди, подкручивая непонятные колесики управляющих процессом приборов. Воздух был горячим и пах серой.

— В каждой печи шесть топок одна над другой, — объяснял мистер Отто. — Руду загружают сверху. Она медленно спускается вниз под действием вращающихся лопастей, прикрепленных к центральному стержню. Огонь выжигает из руды излишки серы.

Берт внимательно слушал и время от времени кивал. Он повернулся было к остальным, чтобы поделиться впечатлениями, но около него стояла только Марион, и у нее было все то же застывшее лицо, как и с утра. Лео и Деттвейлер куда-то исчезли.

— Где твой отец и Деттвейлер? — спросил он.

— Не знаю. Отец хотел ему что-то показать.

— А-а… — Берт опять повернулся к печам. Что это Лео вздумал показывать Деттвейлеру? Странно… — Сколько их всего?

— Чего, печей? — спросил мистер Отто, стирая платком пот с лица. — Пятьдесят четыре.

Пятьдесят четыре? Святые угодники!

— И сколько руды перерабатывает каждая за день?

Потрясающе! Ему никогда в жизни не было так интересно! Он задавал бесконечные вопросы, и мистер Отто, видимо заразившись его энтузиазмом, подробно на них отвечал. Говорили только они двое — Марион молча тащилась сзади.

В следующем здании они увидели другие печи. Эти были плоские, обложены кирпичом, и каждая около тридцати метров длиной.

— Это — отражательные печи, — сказал мистер Отто. — Руда, поступающая из обжига, содержит примерно десять процентов меди. Здесь ее расплавляют. Более легкие вещества уходят со шлаком. Остается железо и медь — мы зовем эту массу «штейн». В ней сорок процентов меди.

— А какое у вас топливо?

— Измельченный уголь. Остаточный жар используется для производства пара, на котором работают генераторы электричества.

Берт покачал головой и присвистнул.

— Что, впечатляет? — улыбнулся мистер Отто.

— Поразительно, — сказал Берт. Он поглядел вниз на бесконечный ряд печей. — Глядя на все это, сознаешь, какая у нас великая страна.

— А это, — сказал мистер Отто, повысив голос, чтобы перекричать нарастающий шум, — наверно, самая поразительная стадия процесса выплавки.

— Что это?

— Конвертеры.

Здание представляло собой огромный стальной корпус, содрогающийся от грохота машин. Зеленоватый туман скрывал его дальний конец, клубясь вокруг зеленовато-желтых солнечных лучей, падающих из прорезанных в остроконечной крыше окон и пробивающихся сквозь переплетение рельсов для кранов и проложенных на высоте мостков. В ближней части цеха в два ряда лежали торцами друг к другу массивные темные сосуды цилиндрической формы. Они были похожи на положенные на бок огромные стальные бочки, и копошащиеся на поднятых между ними платформах рабочие казались лилипутами. В верхней стороне каждого сосуда было отверстие, откуда вырывались желтые, оранжевые, красные и голубые языки пламени. Их с ревом засасывали воронкообразные колпаки, помещенные над гигантскими ртами.

Один из конвертеров был повернут на бок зубчатыми катками, на которые он опирался, и из его ощеренного, обметанного застывшим металлом рта лился живой огонь, стекавший в стоявший на полу огромный тигель. Тяжелая дымящаяся масса заполнила стальной контейнер. Конвертер со стоном откатился на спину. Из его рта капала расплавленная медь. Коромысло тигеля зацепил огромный тупой крюк, блок которого держал добрый десяток канатов, уходивших наверх выше конвертеров, выше мостков — к брюху черной от сажи кабинки, которая ходила в полумраке по однорельсовому пути почти под самой крышей. Канаты напряглись, тигель начал подниматься, пока не завис выше конвертеров, метрах в восьми над полом; затем кабинка, канаты и тигель поползли в сторону северной части здания — туда, где клубился зеленоватый дым.

Так вот где происходит главное! Вот где сердце сердца! Берт завороженно следил за мерцающей колонной раскаленного воздуха над отъезжающим тиглем.

— Шлак, — сказал мистер Отто.

Они стояли на островке приподнятой огороженной платформы у южной стены напротив прохода между двумя рядами конвертеров. Мистер Отто носовым платком вытер лоб.

— Раскаленный штейн из отражательных печей выливают в эти конвертеры. Добавляют кремнезем и продувают сжатым воздухом через вон те трубы. Примеси оксидируются, образуется шлак, и его сливают, как вы это только что видели. Добавляют еще штейн, образуется новая пенка шлака, и так далее. Медь становится все более концентрированной, пока через пять часов не достигает девяностодевятипроцентного содержания. Тогда ее выливают тем же способом, что и шлак.

— А медь скоро будут выливать?

Мистер Отто кивнул:

— Конвертеры работают по шахматному принципу, и слив меди происходит практически непрерывно.

— Хотелось бы посмотреть, как сливают медь, — сказал Берт. Он наблюдал, как из одного из конвертеров справа сливают шлак. — Почему языки пламени разного цвета?

— Цвет изменяется по мере продвижения процесса к завершению. По нему операторы узнают, что происходит внутри.

Позади них закрылась дверь. Берт оглянулся. Рядом с Марион стоял Лео, а Деттвейлер прислонился к лестнице рядом с дверью, которая шла вверх по стене.

— Ну как, нравится? — спросил Лео, перекрикивая грохот.

— Это изумительно, Лео! Сногсшибательно!

— Сейчас вон там будут сливать медь, — громко сказал мистер Отто.

Крап опустил рядом с одним из конвертеров стальной чан размером еще больше тигля, в который выливали шлак. Его стенки из мутно-серого металла были толщиной сантиметров десять и высотой с рост человека. Диаметр чана был два с лишним метра.

Гигантский цилиндр конвертера начал с грозным рычанием поворачиваться на бок. Голубое пламя метнулось над его забитым перегоревшим шлаком ртом. Конвертер наклонился круче, изнутри сверкнуло ослепительное пламя, поднялись клубы белого дыма, и затем из отверстия вырвался раскаленный добела поток. Он лился в огромную чашу, распространяя вокруг сияние. Поток казался неподвижным, словно плотный сверкающий мостик перекинулся между конвертером и глубиной чана. Конвертер повернулся еще на несколько градусов. К потоку добавились новые рукава. И потом он опять застыл в видимой неподвижности. Поверхность расплавленной меди в чане понемногу поднималась кверху. Над ней крутились завитки дыма. От запаха раскаленной меди горчил воздух. Поток-мостик утончился и изогнулся, когда конвертер начал откатываться на место. Вот тонкая струя оборвалась, последние капли протекли по бокам цилиндра и упали на цементный пол.