Поль-Франсуа Уссон - Кристаль

Коробки с архивными делами, наскоро отобранные в комиссариате, Бьорн сгрузил на банкетку в коридорчике второго этажа. Снежные отпечатки его мощных рифленых подошв по пути наверх были более четкими из-за этого дополнительного груза. Идя в гостиную, в обратном направлении, он оставлял уже менее заметные следы.

Горы папок, громоздившиеся на низком журнальном столике и на ковре, свидетельствовали о том, что их пытались более-менее классифицировать. Пустые пивные бутылки покрывали пол между канапе и маленьким секретером, валялись среди стопок журналов, еще запечатанных в целлофан. Одинокая бутылка стояла у самого входа в кухню, сохраняя хрупкое равновесие на ободке большой плетеной корзины с тремя ручками и множеством отверстий в виде маленьких сердечек.

Дверь черного хода была закрыта неплотно, и при каждом ударе ветра дверная щеколда, казалось, готова была сорваться.

В углу гостиной хрипел старый радиоприемник — рычажок звукоснимателя был повернут до упора. Прерывистый треск был отчетливо слышен в пустом доме, так же как громкое урчание старого холодильника, который время от времени, отключаясь, вздрагивал всем своим огромным металлическим корпусом. Эти звуки не оживляли дом — скорее, напоминали жалобы призраков. Лестница, некогда натертая воском и сверкающая, потемнела и расшаталась, так что теперь больше напоминала подъем на эшафот.

Внезапно зазвонил телефон. После сигнала автоответчика послышался женский голос:

— Комиссар, это Эли… горничная из отеля «Европа». Алло!.. Это я тогда обнаружила тело в сауне, ты помнишь?.. Вот решила позвонить… нашла телефон в справочнике… Алло?.. Ты просил меня позвонить, если я вспомню что-нибудь… Так вот, я вспомнила… Надеюсь, эта машина меня запишет?.. В то утро, когда я нашла бедную девочку в сауне… когда я только пришла на работу, я заметила на парковке — той, которая за отелем…

Послышался пронзительный гудок, и голос оборвался.

Через некоторое время снаружи раздались другие звуки: удары мощной деревянной дубинки обрушились на фасад игрового домика.

В глубине сада была видна фигура Бьорна, регулярно взмахивающего дубинкой со стальным наконечником и с силой ударяющего в бревенчатую стену. Щепки летели во все стороны, полукруглым ковром устилая пространство под ногами комиссара.

Иногда Бьорн, задыхающийся, весь в поту, ненадолго прерывался, доставал из кармана плоскую фляжку и подносил ее ко рту с такой же жадностью, как легочный больной — кислородную подушку.

Он совершенно не чувствовал холода. По его вискам струился пот. Комиссар хотел выплеснуть всю свою ярость, которая распирала грудную клетку и бушевала в крови. Края бревен, сходившихся на углах, где смыкались стены, были уже измочалены. Бьорн твердой рукой сжимал дубинку, и сейчас никто не смог бы его остановить — и ничто. Все его внимание было поглощено выбором наиболее подходящего места для следующего удара.

По дороге домой из аэропорта он неожиданно для себя завернул в комиссариат. Не обращая внимания на вопросы коллег, он забрал множество коробок с архивными делами и загрузил их в машину. Когда-то он точно так же брал их с собой… К великому его удивлению, ключ, который он нашел, открыл одну удивительную дверцу, хотя, возможно, она и не была напрямую связана с нынешним расследованием. Но ответ на вопрос «Почему?» мог бы послужить и ответом на вопрос «Кто?». Осветить прошлое… Близнецы, Золотая бабочка, руны, мажоретки и их костюмы… Не было ни одного прямого оказательства, что все это как-то связано между собой, но Бьорн чувствовал, что рано или поздно оно всплывет. Истина, словно молния, всегда вспыхивает в самый неожиданный момент.

Он все крепче сжимал дубинку. Р-раз! Стальной наконечник скользнул вниз, Бьорн потерял равновесие и рухнул на колени среди щепок. Пот заливал ему глаза, струился по шее, стекал на руки. Бьорн поднял голову и посмотрел на игровой домик — свое убежище, свою боль, свою единственную истину. Что толку сражаться с деревом? Любое стремление покорить природу тщетно…

Дубинка бесшумно упала в снег. Бьорн осознал, что дышит тяжело, как бык, выбившийся из сил. Пошатываясь, он добрел до двери и с хриплым вздохом облегчения растянулся на полу среди хрупкой, почти игрушечной мебели.

— Подожди минутку!

Вертя в руках небольшую круглую печать, судмедэксперт пристально взглянул на Крагсета покрасневшими от усталости и недосыпа глазами.

— Подожди-ка, дружище, — повторил тот, снова спускаясь по двум ступенькам, ведущим в слишком тесную лабораторию. — Дай-ка мне еще раз взглянуть на… материал.

— А что такое?

— Так, одна идея… Скорее даже интуиция… Давай их всех сюда!

«Опять!» — подумал судмедэксперт, кладя печать на стол рядом со своими орудиями безболезненных пыток.

«Мертвые мертвы, и я не причиняю им боли», — повторял он каждый раз, приступая к очередному вскрытию.

Он снова сдвинул маску со лба на нижнюю часть лица и принялся открывать огромные стальные ячейки, в которых хранились трупы.

— Что, все никак не насмотришься? — проворчал он.

— К сожалению, ты совершенно прав. Люди совсем разучились смотреть… Давай-давай открывай и другие.

— Другие?

— Да, все. Все тела показывай. Начиная с самой первой жертвы.

Медик повиновался. Металлические каталки слегка позвякивали.

— Кажется, ты не сильно продвинулся в этом деле, комиссар, — заметил судмедэсперт.

— Что, у меня такой безнадежный вид?

— Да.

— Кто угодно отчается, когда не за что зацепиться… В эту ночь проклятая бабочка была в двух шагах от нас! И мы ее упустили! Вся наша полиция — сборище кретинов!

— Ну не всегда…

— Нам не хватает опыта. У нас слишком мало дел. Нужны какие-то тренинги…

— Но… эти руны…

— Руны, дорогой друг, это все фантазии нашего Бьорна!

Судмедэксперт знал, кто именно первым заговорил о рунах, но промолчал.

— По крайней мере, есть некоторые совпадения, как в случае с орудием убийства, — добавил Крагсет.

— Диаметр вмятины на черепе…

— Да… Но, к несчастью, все стальные шары на жезлах мажореток одинакового размера…

— И этот размер утвержден Федерацией мажореток.

— Кажется, ты помнишь все отчеты наизусть.

— Мне здесь скучно, вот и развлекаюсь чтением… Двум жертвам были нанесены совершенно одинаковые удары. Глубина и диаметр вмятин совпадают до миллиметра.

— Ну и что толку? Единственный подозреваемый, подходящий на роль Золотой бабочки, здоровенный громила, — настоящий чемпион по алиби! Девчонки врут! Их тренеры слишком глупы для того, чтобы задумать настолько хитроумную постановку убийств…