Таня Карвер - Жажда

Тот покачал головой.

— Что-то темное. И довольно маленькое. Точно не большое. Другого описания нет. Оба мужчины, видимо, были в рабочей одежде. На голове вязаные шапочки и темные очки.

— Прямо комедия в стиле «Братьев Блюз», — невесело заметил Фил. — Просто замечательно.

— Босс, этот фургончик похож на тот, который искал Микки, — сказала Анни. — Черный «Ситроен-Немо».

— Эдриан, возьми фотографии машины и поговори с той женщиной еще раз.

Тот кивнул и сделал пометку в блокноте.

— Фиона Уэлч… — сказал Фил. — Боюсь, что это была одна из самых неудачных инноваций Бена Фенвика. Она мне никогда не нравилась, я не ценил ее как специалиста и не хотел видеть в своей команде. А после составленного ею психологического портрета убийцы — еще и не доверял. — Он оглядел зал. — Если кто-то хочет что-нибудь сказать о ней, подключайтесь, пожалуйста.

— Микки чувствовал по отношению к Фионе Уэлч то же самое, босс, — сказала Анни. — Он недавно говорил со мной о ней. Сказал, что есть в ней кое-что, что ему очень не нравится.

— Почему же он не обратился ко мне?

— Потому что вы сказали, что и так собираетесь отделаться от нее. Поэтому он, наверное, и подумал, что не стоит этого делать. Но он сказал о ней еще кое-что интересное.

Фил насторожился.

— Он сказал, что накануне вечером она ходила к Энтони Хау. В камеру. После того как вы закончили его допрашивать.

Фил нахмурился.

— Это еще зачем?

— Неизвестно. Записи о цели посещения нет. Только отметка о ее визите.

Фил задумался, оглядывая зал. Здесь было уютно, в таком месте можно было бы великолепно провести время, выбравшись из дома. Бар выглядел таким же симпатичным. Все это было словно из другого мира. Надежного, уютного мира, в котором ему никогда не жить.

— Я думаю, — сказал он, — мы пока не будем торопиться с выводами насчет того, что она сказала ему что-то, что могло внести свой вклад в его попытку самоубийства.

Анни нахмурилась.

— Почему, босс?

Он пожал плечами.

— Может быть, он был ее преподавателем в университете. Может, приставал к ней. Может, у нее осталась какая-то обида или еще что-то. — Он вздохнул. — Почему никто не заглянул в ее прошлое? Почему должным образом не была проверена ее благонадежность?

Все промолчали. Единственный человек, который мог бы ответить на этот вопрос, сейчас в больнице сражался за собственную жизнь.

— О’кей, — сказал Фил. — В настоящий момент мы будем приглядывать за домом на Гринстед-роуд. Они могут вернуться туда, хоть шансы и невелики. Мы также будем продолжать работу внутри дома в поисках каких-то зацепок, которые могли бы подсказать нам, где они находятся сейчас.

— Не забудьте о яхте, босс, — подсказала Анни.

— Я помню.

У Анни зазвонил телефон. Фил укоризненно посмотрел на нее, явно недовольный тем, что его перебивают. Она посмотрела на дисплей.

— Это Микки, — сказала она. — Будет лучше, если я отвечу.

Она прошла к барной стойке.

Фил хотел продолжать, но понимал, что Микки будет звонить только в случае, если случится что-то важное.

— Подождем минутку, — сказал он. — Это может быть срочно.

Анни вернулась, на ходу пряча телефон в карман, и села. Фил чувствовал, что ее переполняет адреналин.

— Что ты узнала?

— Это был Микки, — сказала она, — он сейчас возле яхты. Там произошли кое-какие события.

Она рассказала, что видел Микки, причем на одном дыхании, практически в той же манере, как это только что сделал он.

— Здесь нам повезло, — сказал Фил, чувствуя, как его охватывает знакомая дрожь возбуждения. Он знал, что остальные сейчас чувствуют нечто подобное. — Это прорыв. Анни, перезвони ему и скажи, чтобы он продолжал следить, а мы постараемся как можно быстрее подтянуться к нему. Кто бы ни был этот человек, даже если это не Роза, мы все равно должны освободить его. Я отправляюсь туда прямо сейчас. — Он оглядел зал. — Остальные возвращаются к своей работе. — Он вздохнул. — Большинство из вас, если не все, знают, что мы с Беном Фенвиком далеко не всегда сходились во мнениях. Точнее, почти никогда не сходились, если уж быть честным до конца.

Послышался смех, снявший повисшее в воздухе напряжение.

Фил продолжал:

— Но это не означает, что я хотел, чтобы с ним произошло такое. Или что-то подобное. Это просто ужасно. То, что случилось, это абсолютно немыслимо. Поэтому давайте пойдем и отомстим. И сделаем это ради него.

На этом совещание закончилось.

Розу охватил ужас. Она лежала на спине на грязном полу на какой-то разваливающейся на части яхте, глаза ее были широко открыты, и она не смела ни пошевелиться, ни даже глубоко вздохнуть. Словно животное, которое застывает перед хищником в надежде, что, если не двигаться достаточно долго, на него могут не обратить внимание.

Его руки лежали на ней. Она слышала его дыхание, превратившееся в прерывистый хрип. Его руки двигались все быстрее, грубо срывая с нее одежду…

Она закрыла глаза, стараясь прогнать из головы это жуткое лицо, мысленно перенестись куда-то, где она могла бы думать. Могла бы попытаться понять, что же с ней произошло и как выйти из этого положения, восстановить в памяти, как она оказалась в этой ситуации.

Она не видела, как он появился. Это было очевидно. Если бы она его заметила, то подготовилась бы к нападению. Потом она увидела, что случилось с Беном, как он рухнул на пол. Может быть, он убит? О господи… И вся эта кровь, столько крови…

А потом она оказалась на яхте. Перепуганная до смерти, она лежала здесь, а он разговаривал с ней. По крайней мере, ей казалось, что он делает именно это. Она едва могла разобрать то, что он говорил. Но это и неудивительно. Его рот, как и все лицо, был сильно поврежден. Все время, пока он «разговаривал», она незаметно рассматривала его. Безусловно, это не Марк Тернер. Этот человек перенес много страданий. Некоторые участки его лица были неестественно гладкими, другие — сморщенными и покрытыми рубцами. Кое-где оно было мертвенно-бледным, в других местах — розовым и красным.

Ожоги, подумала Роза. И очень сильные.

Он придвинулся ближе, и она разглядела под его кожей вены и артерии. Они напоминали переплетение тоненьких ярко-красных линий, горячих красных трубочек, готовых в любой момент взорваться и обжечь, разбрызгав свое содержимое.

Брови его сгорели, от рта осталась только половина. Чуть глубже были видны зубы, застывшие в вечной скалящейся гримасе. Неудивительно, что она не могла разобрать, что он говорит. Она поняла, почему он носит вязаную шерстяную шапочку. Когда он снял ее, то оказалось, что голова его выглядит так же, как и лицо. То, что осталось от волос, было сбрито до основания, и это придавало ему сходство с каким-то злобным красным черепом.