Владимир Саньков - Путь хитреца

Но наблюдателя внимательного, а тем более знакомого с ними, показная веселость не ввела бы в заблуждение. Он бы отметил, что мужчины, одного из которых звали Герман Скворцов, а второго Роман Князев, продолжая как бы беспечно шутить, почти не смотрят друг на друга, а их голоса выдают внутреннее напряжение. Плохо скрываемые скованным смехом, испуганные взгляды на них одной из дам, а точнее Ирины Скворцовой, этого наблюдателя тоже должны были насторожить. Настолько, что вывод становился очевидным: не все ладно в датском королевстве.

Особенно хорошо это понимал Роман. Проблема нарастала, как снежный ком. Уже неделю назад стало ясно, что Герман догадывается. И так молчаливый по жизни, теперь он стал еще мрачнее. Первой признаки приближающейся беды распознала благодаря женской интуиции Ирина. Она позвонила в «запретное» по договоренности время и затараторила:

— Ромочка, зайка, он все знает! Как приехал из командировки, сквозь зубы со мной разговаривает! Что делать?

— Ты уверена, — насторожился «зайка», — может, следы какие заметил?

— Я все убирала. Ума не приложу. Придумай же что-нибудь! Это катастрофа!

— Понять бы, что он знает, тогда можно и думать. Не паникуй, солнышко!

— А Ленка ничего не подозревает?

— Безмятежна как всегда. Не беспокойся, выгребем. Я этим займусь. Если у него нет фактов — нет и проблемы.

Но проблема была. И Роман Князев осознавал это лучше, чем кто бы то ни было. Во-первых, вскрытие двойной измены могло означать крах пятнадцатилетней дружбы. Во-вторых, серьезные конфликты в обеих семьях. И, в-третьих, развал общего бизнеса, а как следствие — серьезные финансовые потери. Князев и Скворцов — друзья навек — подняли с нуля и раскрутили совместное рекламное агентство, которое имело прекрасные перспективы как единое предприятие и почти никаких как разделенное.

Роман понимал это и раньше, но поднадбившая оскомину супружеская жизнь и сносящая крышу сексапильность Скворцовой Ирки затуманили рассудок. Он встретил случайно и подвез Ирину со встречи выпускников.

Когда открыл дверь автомобиля возле ее дома, она буквально вывалилась из машины в его объятья. Она была пьяна, развязна и дьявольски сексуальна. А он молод, горяч и неуправляем. Его губы впились в нее. Она возражала:

— Нет, нет, нет, нет… — и уточнила: — Не там. То есть не здесь.

Безумная ночь поставила в их отношениях отнюдь не точку, а лишь многоточие. Перед женой ему удалось выкрутиться, а Гера был в закупочной командировке в Китае. Все располагало к продолжению. Особенно разгорающееся взаимное желание. Они тушили его ежедневно до приезда Скворцова, но хотелось еще.

После звонка Ирины Роман и сам почувствовал отчуждение со стороны бизнес-партнера. Но разговор удавалось оттянуть.

Не найдя удовлетворительного решения, проколовшийся ловелас поделился заморочкой со старым приятелем. Тот-то и посоветовал спеца по непростым делам. «Мож, чего-нибудь намозгует».

— А вы специалист, в общем, по каким вопросам? — поинтересовался Роман при первой же встрече.

— По организации событий, — скромно ответил Берестага.

Князев путано обрисовал ситуацию. А постановка задачи больше походила на желание, загаданное золотой рыбке:

— Хочу, чтобы все было хорошо, — сказал он и уточнил, — и без нее я тоже уже не могу.

К его удивлению, несмотря на очевидную противоречивость задачи, спец пообещал что-нибудь придумать. Он задал кучу вопросов, взял задаток, несколько дней на изучение ситуации и потерялся. Сегодня Роман решил, что по прибытии в Москву найдет Берестагу и затребует задаток обратно. Уже очевидно, что проблему тот не решит.

В течение трех последних дней Князев избегал оставаться с другом наедине. Он не отвечал на его звонки и все время куда-то опаздывал. В конце концов, сам устал от постоянно растущего напряжения и неопределенности и решил: будь что будет. А быть, судя по всему, обещало сегодня.

Друзья осмотрели дом и бросили вещи, наскоро распределив спальни. Включили прогреваться сауну. И манящий горнолыжный склон увлек их откатывать оставшуюся часть светового дня. Порошил и искрился легкий снежок. Из динамиков доносились популярные эстрадные песни. А прохладный, совсем не московский воздух поставлял в молодую кровь чистый кислород.

Спортивная нагрузка и свежий воздух подействовали расслабляюще, и общее напряжение, источник которого не понимала только Лена Князева, немного спало. Общительная Скворцова умудрилась познакомиться с веселой молодой парочкой, и они развлекались на полную катушку, придумав игру в паровозик. К компании присоединилась жена Романа. Шанс на отсрочку смертельного приговора в них увидел и сам Князев. В ходе всеобщего куража он пригласил влюбленную парочку в гости на текилу и сауну, подспудно понимая, что в присутствии посторонних разборка не состоится. Беспроблемные Элен и Семен, — так назвались новые знакомые, — с легкостью приняли приглашение.

— А что, Эленочка, — высокопарно импровизировал Семен, смешно подмигивая двумя глазами, — наши неотложные дела не потерпят пару стопочек текилы?

— Нет, любимый, — с придыханием в такт ему отвечала «Эленочка», — придется их делать там, где они нас застанут!

Дорога к дому превратилась в беззаботный балдеж с курянием в снегу. В него вовлекся и безучастный ранее Скворцов. Когда всей толпой загрузились в коттедж и хлопнули текилы по первой, стало ясно, что новенькие взяли всю развлекательную инициативу в свои руки. Впрочем, никто не возражал.

— Я тоже хочу, чтобы меня звали Элен, — заявила очарованная новыми знакомыми Ленка.

Играли в «крокодила», потом в «шарики», затем в «прищепки». Алкоголь и драйв от безудержного веселья все больше раскрепощал компанию. А конкурсы и игры становились все более откровенными. Хозяева коттеджа с пониманием отнеслись к любвеобильности молодоженов, как это стало известно, и с удовольствием участвовали в их затеях.

Расслабившийся Роман чувствовал, что его распирает от сексуального возбуждения. В нахлынувших фантазиях он раздевал то Ирину, то Элен. Брюнетка просто взрывала его мозг. А пульсирующая в висках кровь направляла блуждающую воображаемую линию через безумно привлекательную грудь по плоскому животу вниз к тайнам абсолютного блаженства.

И, судя по явным признакам, от этих откровенно эротических игр остальные испытывали то же самое. Усугублялось все тем, что с момента сообщения Ирки о подозрениях мужа он вообще не мог ни о чем думать. И прозрачные намеки, а после и явные приставания жены он отвергал под предлогом усталости от работы и некоторых нерешенных проблем. Скворцовым, конечно же, тоже было не до сладкого. Так что горячая кровь бурлила в энергичных молодых организмах, а андрогены и эндорфины бушевали, требуя развязки.