Олег Егоров - СМОТРЯЩИЙ ВНИЗ

Следующую неделю мы с Ли посвятили освоению города. Москвы Ли, оказалось, совсем не знал. Даже на Курском вокзале не был. Я уже не говорю про заброшенный поезд «Москва– Симферополь», из которого Ли вернулся с подарком от одного чистого сердца. Подарок теперь гадит периодически под дверью Кутилина, приводя его в законную ярость, и отзывается на кличку Мамай. Причем отзывается только и том случае, если призыв бывает подкреплен запахом свежего мяса.

Пару дней назад мы с Ли побывали на цирковом выступлении труппы лилипутов. Выступление было приурочено к школьным зимним каникулам, и номера, запрещенные детям до 16 лет, вроде метания ножей Спиридоном Бокаловым, в программе отсутствовали. Что, однако, не помешало Спиридону с отважной Лизой продемонстрировать свое мастерство за кулисами отдельно для китайчонка.

– Я тоже хочу! – Ли, не задумываясь, занял освободившееся место у деревянного щита.

– Ты еще маленький, – вежливо отказал ему Бокалов.

– А она что – большая?! – кивнув на Лизу, расстроился Ли. – Девчонкам можно, а мне – нельзя?

Чем привел жену Спиридона в неописуемый восторг.

– Бокалову все возрасты покорны! – сострил на это Паша Искрометный.

Я расхохотался под недоуменным взглядом китайчонка.

– Что с вами?! – деланно изумился Паша. – Никак чувство юмора прорезалось?!

– Извините, Павел! – Я протянул ему руку. – Вы самый остроумный человек в своем роде! Забудем прежнее! Я вас ревновал к Пестику, вы же понимаете. Но теперь сам вижу, что зло ошибался. Он по праву ставит вас выше!

Рука моя, повисев в воздухе, великодушно была пожата. Искрометный меня простил.

В нашей с Ли культурной программе значилось посещение и модного бутика «Аркадия», где нас угостили чаем «липтон» и пирожными к нему.

– Ну так что, Угаров?! – пытала меня Вера Аркадьевна, провожая нас на улицу. – Ты намерен сделать мне предложение?!

– Подумаю, – ответил я первое, что пришло на ум.

– И долго?! – не унималась Вера.

– Я долго думаю, – сознался я. Так, но крайней мере, мой сосед утверждает.

– Ты думай, думай! Не отвлекайся! прикрикнул на меня Кутилин, когда я открыл рот, чтобы как-то остановить предстоящую экзекуцию.

Ли, не понимая еще своей вины, растерянно застыл с кастрюлькой посреди мастерской.

– Ли! – обратился к нему сосед мой живописец, едва сдерживая бешенство. Что ты сделал, маленький, с картиночкой дяденьки?! Видишь, какая теперь у дяденьки мордочка вся прожжененькая?!

Ли испуганно попятился, увиден обезображенный холст.

– Сам сказал: «Ставь, куда хочешь!» – вступился за него участковый.

– Так даже реалистичней. – Шилобреев отобрал у Юры портрет и поднес его, изучая, к огню настольной лампы. – И – символичней. Этот Бурчалкин – прожженный тип! Парень зрит в корень! Подобно Раушенбергу, он вдохнул в твое халтурное произведение истинную душу натуры!

– Все нормально, – успокоил я Ли. – Поди открой дверь. Это– к нам. К художнику стучат трижды, к нам – четырежды. Привыкай.

– Ты думаешь?! – Кутилин присоединился к Шилобрееву. – Да, что-то есть… Вот здесь, посмотри… Складка вот эта, пузырем…

– Сколько с меня? – Отослав китайчонка, я достал кошелек.

– А?! – не сразу отреагировал погруженный в созерцание шедевра Кутилин. – Не продается. Это я для международной апрельской выставки «Новые грани переходного периода» написал.

Егоров между тем вернулся к оформлению елки. Вскоре должна была осчастливить нас присутствием его супруга с двумя карапузами. Карапузы непременно хотели, чтобы елка подмигивала, когда они под нее за подарками полезут.

– А вот и мы! – приветствовала нас Лара, прыгая на одной обутой в туфлю ноге.

Другая бархатная лодочка надевалась на лету с грацией, достойной восхищения. Восхищение не заставило себя ждать в лице Егорова, стоявшего у елки на коленях и, таким образом, занимавшего весьма удобную позицию для обзора.

За спиной чаровницы появился Журенко:

– С наступающим новым тысячелетием, господа! И с отступающим старым!

Ли, словно царь горы, восседал на его шее с бутылкой шампанского.

– Отложим? – предложил я Кутилину.

– Еще чего! – Мой сосед мигом вернулся к доске. – Скажешь потом, что фигуры не так стояли!

– Мат. – Я перенес коня с белой клетки на черную.

– Тупая игра! – Одним движением Кутилин смахнул фигуры. – Чтоб я еще раз!..