Хлоя Пэйлов - Ковчег огня

— Прекратите! Она жива?

— Вам прекрасно известно, что жива.

— Ничего мне не известно. Я не стану продолжать этот разговор, не получив подтверждений тому, что она жива.

— Вы не в том положении, чтобы выдвигать требования.

— А я и не требую, — уже спокойнее ответил Кэдмон, обуздывая свои чувства. — Я прошу, и в качестве жеста доброй воли вы предоставите мне доказательства того, что мисс Миллер действительно находится у вас в плену.

Его просьба была встречена молчанием, затем Кэдмон услышал приглушенное распоряжение. И через несколько мгновений:

— Кэдмон, это я. Я… я… у меня все в порядке.

Услышав голос Эди, Кэдмон обратил взор к небесам.

Она жива.

— Тебе ничего не сделали?

— Нет, я…

— Удовлетворены? — прорычал в трубку похититель.

— Да, удовлетворен. Что я должен сделать, чтобы обеспечить ее благополучное возвращение?

Человек на противоположном конце фыркнул, развеселенный вопросом:

— Найти мне Ковчег Завета, разумеется.

Услышав, как конечная цель была названа так откровенно, ясными, четкими, недвусмысленными словами, Кэдмон остро почувствовал, что Макфарлейн, вероятно, просит невозможного. На протяжении почти трех тысяч лет Ковчег считался безвозвратно исчезнувшим. От него осталась одна легенда. Многие пытались его разыскать, но тщетно. Однако ему сейчас требовалось вопреки всему добиться успеха.

В груди у Кэдмона болезненно напряглись мышцы — он испугался, что задача окажется выше его сил.

Понимая, что при одном только намеке на подобные сомнения, не говоря уж о том, чтобы озвучить их вслух, переговоры завершатся ужасным концом, он постарался изобразить уверенность, которой на самом деле не чувствовал:

— Вы даете слово, что, когда я найду Ковчег, вы отпустите Эди Миллер?

— Мое слово нерушимо, — быстро ответил Макфарлейн. — Как только мы закончим разговор, вы выйдете из этой крысиной норы, где остановились, и пройдете три квартала на юг. На углу за телефонной будкой повернете налево. Там, в переулке, вас будут ждать мои люди. И без глупостей. Если что, женщина сразу умрет. И, поверьте, смерть ее будет мучительной.

Выдав инструкции, полковник без лишних церемоний разорвал связь.

Какое-то мгновение Кэдмон машинально смотрел на зажатую в руке телефонную трубку. События разворачивались гораздо стремительнее, чем ему хотелось бы.

Понимая, что нужно поторопиться, он хлопнул ладонью по серебряному колокольчику на столе. Когда появился валлиец, сунул руку в карман и достал бумажник:

— Я уезжаю.

— А где миссис? — подозрительно уставился на него хозяин.

— Она уже уехала.

Полностью заплатив за ночь, Кэдмон вышел на улицу и отправился на юг, как и было указано. Его продвижение замедлял непроницаемый туман, серая пелена, густая, словно овсянка.

Справа осталась пивная, проливающая на тротуар желтый свет. Именно здесь Кэдмон сидел всего какой-нибудь час назад, угрюмо уставившись на полную кружку светлого пива. Понимая, что алкоголь ничем не поможет разрешить неулаженную проблему с Эди, он, в конце концов, без слов вручил кружку местному пьянчужке и выскользнул на улицу.

Если бы он не уступил минутной слабости, возможно, похищение удалось бы предотвратить.

Кэдмон отбросил эту мысль прочь. Изменить прошлое нельзя. Воздействовать можно только на то, что здесь и сейчас.

В густом тумане звуки были настолько приглушенными, что Кэдмон не разобрал, откуда донесся автомобильный клаксон, слева или справа. Обстановка напоминала сцену из добротного фильма ужасов, и у него мелькнула мысль, не имеет ли Макфарлейн возможности чудодейственным образом вызывать плохую погоду? Это напомнило ему, что у него в распоряжении есть только пилка для ногтей, спрятанная под кожаной стелькой правого ботинка.

И снова Кэдмон мысленно прокрутил свой замысел. Прямой выпад в глаз. Глубокий укол в горло. При правильном обращении тонкая полоска стали может превратиться в смертоносное оружие. Ему уже приходилось убивать, и он сможет снова совершить это.

Приблизившись к красной телефонной будке, Кэдмон повернул налево, как и было сказано. Дойдя до переулка, снова повернул налево и в конце пустынного тупика он увидел двоих мужчин, прислонившихся к «Рейндж-Роверу».

Громилы Макфарлейна. Оба очень обаятельные типы.

Хотя прямых свидетельств тому не было, Кэдмон предположил, что Макфарлейн набирал своих наемников в американской армии. Скорее всего, в войсках специального назначения.

— Добрый вечер, джентльмены, — сказал он, поднося руку к воображаемой шляпе.

Верзилы никак не ответили на его приветствие, но один из них оторвался от машины и шагнул вперед. Не дожидаясь просьбы, Кэдмон поднял руки и сплел их на затылке. Верзила равнодушно ощупал его, проверяя все места, где можно было бы спрятать оружие.

Когда обыск закончился, Кэдмон медленно опустил руки.

— Раздевайся!

— Прошу прощения?

— Ты меня слышал — раздевайся! — Подкрепляя свои слова, верзила отвернул полу пиджака, показывая пистолет в кобуре под мышкой.

Кэдмону не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться. Сняв куртку, он бросил ее на землю. Затем, всем своим видом показывая, что ему нечего прятать, стащил ботинок с правой ноги и умышленно толкнул его в сторону верзил.

Уловка сработала: отданный без боя ботинок удостоился лишь рассеянного взгляда.

Освобождаясь от одежды, Кэдмон мысленно отметил, что густой туман позволяет хоть как-то сохранить приличие.

Полностью раздевшись, он стоял перед верзилами, не в силах вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя настолько беззащитным и, криво усмехнувшись, произнес:

— Знаю. Наверное, мне нужно больше внимания уделять работе над своим телом.

Верзилы ничего не ответили, но тот, что демонстрировал пистолет в кобуре, сунул руку в карман куртки. Достав полоску черной материи, он швырнул ее в обнаженную грудь Кэдмона:

— Завяжи себе глаза!

— Подобные меры кажутся мне драконовскими, вы не находите?

Судя по всему, верзила не разделял его мнение. Ответ последовал быстрый и безжалостный — достав пистолет из кобуры, верзила шагнул вперед и ударил рукояткой Кэдмона в висок.

У того перед глазами сверкнули мириады разноцветных звезд, словно с абстрактного полотна кисти Джексона Поллока.

И тотчас же краски погасли, превратившись в непроницаемый иссиня-черный мрак.

Все еще не приходя до конца в себя, Кэдмон, шатаясь, прошел вперед, прижимая к груди шерстяной свитер и нижнее белье. Словно со стороны он услышал свой голос, рассуждающий о Томасе Элиоте [46] Элиот, Томас Стернз — американско-английский поэт, драматург и литературный критик, представитель модернизма. и его «Мельнице на Флоссе» или о какой-то другой подобной ерунде. Попытался сосредоточиться, но не смог справиться с мельтешащими мыслями. Не смог избавиться от звона в ушах.