Мо Хайдер - Остров Свиней

Классная штука, как говорит моя мама. Помните, я упоминала, что она постоянно твердит, будто с Оукси я связалась, чтобы ей досадить? Что если выходишь замуж за человека не из своего круга, такой брак очень скоро даст трещину? Ну, кое в чем я с ней почти согласна. Я имею в виду — зачем столько пить? Ну и, конечно, его манеры. (Между прочим, я убеждена, что именно поэтому нас с Кристофом так тянуло друг к другу, — а что бы вы ни говорили, нас, несомненно, тянуло. Тут все просто. Мы смотрели друг на друга и видели, что мы одного поля ягода, и этого было вполне достаточно.)

Понадобилось две недели, чтобы Оукси снова встал на ноги. И когда это произошло, он сразу же нанял лодку и снова отправился на Куагач. Я думала, что хуже этого уже ничего быть не может, но даже не представляла себе, какой еще кошмар нас ожидает. Было воскресное утро, и я спала, когда зазвонил телефон. Это звонил он — вы знаете кто — со своего мобильного. Перекрикивая шум лодочного мотора, он говорил, что надо одеться, потому что, как только он вернется, мы должны куда-то ехать. Я приподнялась на подушке и посмотрела на часы. Было четыре часа утра.

— Я буду дома через полчаса! — кричал он. Его голос то усиливался, то слабел или вообще пропадал. Он даже не стал дожидаться, когда поймает хороший сигнал. — Ты… и не… скорее. Будь уже одетой.

— Ради Бога! — промямлила я, спросонья ничего не соображая. — Ради Бога…

— Делай, что тебе говорят. Будь уже одетой.

И когда он это сказал, я сразу проснулась. Приподнявшись на кровати, я вдруг вспомнила о Малачи Даве и о тех кошмарах, что меня посещали.

— Оукси! — испуганно позвала я, глядя на занавески и думая о густых лесах вокруг и обсаженной рододендронами длинной подъездной дорожке. — В чем дело? Что случилось?

— Жди возле парадной двери. Я скоро буду. И еще, Лекс, — пойми меня правильно, — будет, наверное, неплохо, если…

— Да? Если что?

— Если ты запрешь все двери и окна.

— Что? Что ты имеешь в виду? Оукси! — Но в телефоне слышалось лишь потрескивание. — Оукси! — Он уже отключился, оставил меня сидеть в темноте, держа в руке мобильник и глядя на окно.

Вы знаете, какая я хладнокровная — ведь так? Вы знаете, что меня нелегко разволновать. Но этот десятисекундный телефонный звонок меня действительно напугал — бунгало вдруг показалось мне ужасно темным. Вскочив с постели, я неровными шагами прошла на кухню, достала из шкафа первый попавшийся нож и встала в темноте, держа его перед собой. «Пойми меня правильно и все запри». Не зажигая света, я обошла бунгало, держа нож обеими руками, и дважды проверила каждый замок; руки мои дрожали. Проверяя оконные шпингалеты, я действовала очень быстро, лишь слегка отодвигая шторы. Мне не хотелось увидеть лицо, смотрящее на меня с той стороны.

Войдя в спальню, я зажгла свет и оделась, держась спиной к стене — чтобы видеть окно и дверь; руки дрожали так, что я едва смогла натянуть на себя джинсы. Надев туфли, я отправилась в гостиную и там села на стул между окном и передней дверью, все еще сжимая в руке нож. Из головы не выходили окружающие меня гектары леса, которые надвигались на бунгало. В тишине каждый звук усиливался в сотни раз: гудение, доносящееся из сушилки, шаги птиц на крыше. Когда телефон зазвонил снова, я схватила его с бьющимся сердцем.

— Да? Это ты?

— Я у двери. Я собираюсь войти.

Я услышала, как в замке поворачивается ключ. Дверь открылась, и он устало вошел внутрь, бросив рюкзак на пол.

— В чем дело? — Вскочив, я подбежала к нему. — Что происходит? Ты до смерти меня напугал.

Он не ответил, лишь молча стоял, глядя на меня красными глазами. Его футболка была порвана и залита кровью. Кожа под щетиной казалась белесой и какой-то нездоровой. Через минуту из темноты возникла вторая фигура, которая остановилась прямо в дверях, моргая и смущенно оглядываясь. Я не сразу поняла, что это женщина, так как ее волосы были очень короткими и редкими, сквозь них проглядывали участки кожи, а сама она была очень высокой, почти одного роста с Оукси. На ней были ужасное приталенное пальто из искусственной кожи и джинсовая юбка, доходившая до самых кроссовок — вы, наверное, видели такие, с мигающими огоньками, только на этот раз огоньки, кажется, не работали. Когда она повернулась и увидела меня, то сразу подняла вверх руки, как будто я собиралась на нее наброситься.

— Это моя жена, — сказал Оукси. — Он захлопнул входную дверь и запер ее на засов. — Лекс.

Женщина немного успокоилась. Медленно опустив руки, она повернула голову набок, окинув меня подозрительным взглядом. Она бы казалась даже хорошенькой, если бы ее волосы не были подстрижены чем-то вроде садовых ножниц, а выражение лица не было таким замкнутым и угрюмым. Она походила на подростков, околачивающихся в центре города в Обане, [13] Обан — небольшой город на западе Шотландии. нюхая клей, — у нее были такая же бесцветная кожа и круги вокруг глаз.

— Кто это? — спросила я.

— Анджелина, — ответил он. — Ее зовут Анджелина.

— Анджелина?

— Анджелина Дав.

— Анджелина… — Я осеклась. Мне показалось, что я неправильно его расслышала. — Анджелина Дав?

— Его дочь.

Я повернулась к женщине.

— Это правда? — Оукси никогда ничего не говорил о детях. — Это так?

Она не ответила, только настороженно смотрела на меня, словно была готова убежать.

— Эй! — сказала я, помахав рукой, чтобы привлечь ее внимание. — Привет! Я задала вопрос.

— Это правда, — быстро пробормотала она. — Это правда.

— Все в порядке, Лекс, — сказал Оукси.

Я перевела на него взгляд.

— Все в порядке.

— Она классная.

— Классная?

— Да. В самом деле.

Я покачала головой, прижав пальцы к вискам. Я слишком долго слышала все эти истории о Даве и думаю, меня можно простить за то, что теперь я была несколько удивлена. Разве нет?

— Оукси! — сказала я, переводя взгляд с него на Анджелину. — Разве я не заслужила право узнать, что происходит? — Я взглянула на ее пальто — дешевое, грязное, покрытое пятнами от травы, — потом на него: футболка порвана и вся в пятнах, голые ноги поцарапаны, запекшаяся кровь перемешана с грязью. — Почему она здесь? Что происходит?

— Прости, — печально сказал он. Я никогда не слышала, чтобы он говорил таким тоном. — Прости, Лекс, нам надо ехать в полицию.

Было тихо, словно весь мир затаил дыхание. Еще не рассвело, но на горизонте виднелся слабый отсвет приближающегося утра. Мы стояли в дверях, моргая, смотрели на деревья и прислушивались. Стояла тишина. Ни утреннего хора птиц, ни хлопанья крыльев на ветвях. Задержавшись на секунду, Оукси потащил нас к маленькой «фиесте» и затолкал в машину.

Он не стал рассказывать мне, что произошло. Не стал объяснять, почему так испугался, почему запер все дверцы, как только мы оказались в машине. Он очень быстро завел двигатель, и мы поехали — по подъездной дорожке и дальше, по темной аллее, ведущей к оконечности полуострова. Когда мы выехали на дорогу, ведущую вдоль берега, он наклонился вперед и стал осматривать пробегающие мимо леса и маленькие скалистые бухточки, словно что-то искал. В одном месте, проезжая галечный пляж, мы притормозили, чтобы получше рассмотреть лежавшую здесь лодку.