Измайлов Андрей - Русский транзит

Историй таких у Медведенки было неисчислимое количество, и он как герой выглядел не в самом выигрышном свете. Жлоб, скандалист, пьяница, провокатор (кстати, некоторых участников той «пальмирной» общей свары загребли менты на выходе – оскорбляют, мол, своим видом человеческое достоинство! только того и надо было Медведенке, да и ментам… кто знает доподлинно?!) – а вот поди ж ты! Как, интересно, подействовал бы «ВИЛ-7» на российского распустяя Ваню Медведенко?

Однако я – не Медведенко. Хотя и долларами, видите ли, разбрасываюсь (240 баксов в сутки! и не каких-то там кампучийских!), и в роскошный номер, видите ли, никак не заселюсь.

Черт меня дернул заказать апартаменты аж в «Pierre»!

Нет, не черт. Подсознание. Гриша-Миша-Леша ведь лопотали о гостинице, до которой они «довели» московских лохов (другое дело, что за лохов они приняли Головнина-Смирнова сотоварищи). «Пьер»? «Пьерро»? А мне, когда я пальцем водил по телефонной книге в будке, было абсолютно безразлично, какой отель. Лишь бы обеспечить себе убежище от колумбийских детишек крестного папы-Карлы. Ну и по принципу «что-то знакомое» ткнул. Будто в кабаке здешнем, где карта блюд пугает иноязычной неизвестностью (в том же китайском ресторанчике давным-давно, в Чайна-тауне… Марси! Надо все же звякнуть Марси…) – выбираешь хоть отдаленно созвучное.

Вот и получилось, что мы с Валькой Головой – под одной крышей. Этажи разные, крыша одна.

Добрались мы до отеля без особых приключений, просто на удивление! Ночь безлунная, небо обложено. Ливень и хлынул, когда нам до берега метров пятьсот оставалось. Жара все эти дни стояла чисто ашустовская, нью-йоркская. Назрело, прорвало. Все что ни делается – к лучшему. Мы с приятелем – не дядюшки-Черноморы, мы просто под дождь попали, ага!

Я, правда, подумывал направиться к «Русскому Фаберже» – рядышком! Отсидеться, просушиться, да и… прибарахлиться – хозяин-то нынче замурован, и хозяин ли он теперь? А кто новый хозяин, не Смирнов-Головнин? Тем более! Но – такси. Будто нас только и дожидалось. А ноги мне уже отказывали. Валька вздернул большой палец, стопанул. Поехали.

Тебе куда? А тебе куда? Ах, какая неожиданность! Все что ни делается – к лучшему.

Отель действительно шикарный. Поскромней надо быть, Бояров, поскромней. Угол Пятой-авеню и Шестидесятой стрит. Йтальянистый Метрополитен-клаб и тут же – небоскребный отель с верхушкой типа шатра. Нет, не догоним Америку и не перегоним… Он, отель, небось, аж в тридцатых годах построен, а в Совдепе и в девяностых предел мечтаний и взлет архитектурной мысли – «Космос» на манер растянутого аккордеона… Эх, помнится, гуляли мы с Камилем Хамхоевым и с ребятами из сборной в «Космосе»! Внутри-то там ничего, вполне уютно…

Ну да и тут внутри уютно. – Мистер Боярофф? Вам пакет. Доставить в номер?

Мне? Пакет? Ах, да! Одежка! Сам же заказывал.

– Спасибо. Завтра. Утром.

– Мистер Смирнофф? Ваш ключ.

Деликатная вышколенность. Вышколенная деликатность. Видок у меня после всех сегодняшних злоключений мало соответствует столь шикарному отелю. И вообще! Тишетка, сникерсы, штаны непотребные, все в дерьме каком-то. «Вам пакет». С одежкой – не желаете ли привести себя в порядок? И Вальке: «Ваш ключ»… – рука у него снова плетью повисла, а второй рукой он эту «плеть» непроизвольно придерживал… – ключ от номера изящно был опущен в нагрудный карман пиджака. (Да, это вдвойне-втройне удача, что существует у людей Конторы рефлекс «без пиджака ни шагу!»- и простреленное плечо укрыто от посторонних глаз – дырочка? за гвоздь зацепился! – и ключ есть куда сунуть, не вынуждая джентльмена к болезненным телодвижениям. Счет оплачен, остальное – личная жизнь.

Лифт. Валька назвал свой этаж. Я промолчал. Демонстрация взаимного доверия: уж номер ключа профи Головнин (таки Смирнофф!) засек, как и я, впрочем, засек номер его ключа. Без слов ясно – мы сначала к Вальке. Хотя бы для того, чтобы дверь открыть. Как не помочь обезрученному собрату по Афгану! Заодно понюхать чем пахнет…

Запашок у него в апартаментах был казарменный. И порядок тоже казарменный. Только не солдатская казарма, а офицерская. У солдатиков-то если и воняет, то сапожным кремом, мастикой, портянками и поллюцией, а порядок у солдатиков идеально-уставной, иначе пожалте зубной щеткой сортир вычищать! Офицерье же распрягается вовсю: вонь перегарная, одеколонная, колбасно-копченая, табачная, конопляная, блевотная. Порядочек же в номере Смирнова-Головнина был такой, будто полдюжины Медведенков здесь тешилось, стремясь уложиться в полчаса. Бар-дак! И, естественно, картонка-табличка снаружи: «Please, Do Not Disturb!». Не лает, не кусает, а внутрь не пускает – у нас в Америке, в отелях такая табличка понадежней любого замка. То-то! Личная жизнь.

Посреди всего этого бардака мы с Валькой и сели. И я сказал: «Говори!». Старший сказал, сенсей распорядился. Валентин Сергеевич Головнин и посвятил меня во все вышесказанное.

Когда же я подскочил от возмущения (так вроде правдиво все изложил Валька Голова, и вдруг – он не имеет отношения к Конторе!!!), собрат по Афгану и проорал диким шепотом: «Ты до сих пор не врубился?! Я ж тебе рассказываю-рассказываю!».

Он же мне рассказывает-рассказывает: за все время не было ни единого провала при переправке «золота партии», а нынче – случилось… Гриша-Миша-Леша, Бояров, полиция. Это – звон. Откуда он – резидентуру не интересует, но волнует. Кто виноват? Головнин. Что делать? Загасить звон, лечь на дно. С чего начать? С ликвидации: Гриши-Миши-Леши, Боярова и… Головнина.

Он же мне рассказывает-рассказывает: Контора жертвует агентами при малейшей «засветке», из мешка могут вытряхнуть в любой момент! Головнин-Смирнов и сюда бы ни за какие коврижки не вернулся, если бы… если бы здесь оставались пусть самые расчудесные, но лишь коврижки. Ясно? Нет?

Он же рассказывает: дипвализы набиты под завязку! Не здесь, естественно, а в… в надежном месте. Но «ключик» от надежного места – здесь. И что это за «ключик», знает только Головнин, которому и поручено вручить груз «товарищу Павлу». Но вот стоит ли?

Он же рассказывает-рассказывает: там, за Океаном, в Совдепе творится НЕЧТО. Никто толком не знает, что? Но НЕЧТО. Головнин чует – жареное! Будь нынешняя ходка благополучной, майор Головнин, может, и вернулся бы на Родину. Однако есть ли смысл совать башку для очевидного откусывания, если… Да и на руках сумма приличная. Ты не представляешь, Саша, насколько приличная. Любые деньги когда-то кончаются, но если их по умному вложить, то… И «Русский Фаберже» тоже не тележка с «горячими собаками», «Русский Фаберже» даст такую прибыль!

Он же рассказывает-рассказывает: Перельман свое отыграл, а Степан Сергеевич Смирнов приказал срочно свернуться, фирму приказал передоверить указанному Смирновым лицу. Лицо же это – пока тайна. Даже не столько коммерческая, Саша, сколько жизненно важная для того самого лица. Перельман один-единственный знает имя «преемника» (ну и Головнин, разумеется!), нынешней ночью Перельман сыграл бы в «кубик», а «Русский Фаберже» перешел бы к… к частной фирме, ничего общего не имеющей с КГБ, разве что в прошлом, но отныне не желающей иметь ничего общего с Конторой.